марша – самая трудная задача из всех возможных, но и самая почетная. И нас действительно ждет почет, если мы опять победим! Вы неоднократно доказывали, что способны работать как герои! Докажете это и теперь! На подготовку техники и приведение себя в порядок у нас осталось двадцать-тридцать минут! Вопросы?
Отделение ошарашенно молчало, внимая своему командиру, мягкий голос которого уже звенел жестким настроем воли на победу. Но и Андрей Алексеевич заметил перемену настроения подчиненных, давно изученных им от и до – люди постепенно и неумолимо входили в свою героическую роль, что и было нужно!
– Всё! Всем проверить технику, подготовить документацию, противогазы, средства защиты и оружие! Наводчики! Очистить бланки для новых расчетов! Свои карандаши и резинки проверьте! Опять раскидали всё, куда попало! Рановато штыки в землю повтыкали! Доклады о готовности принимаю от каждого через десять минут! Сейчас! – он поглядел на свои наручные часы. – Пятнадцать часов тридцать… тридцать две минуты! По местам!
Все кинулись к рабочим местам, чтобы подготовиться, чтобы всё проверить, чтобы исключить возможные сбои или задержки в ходе предстоящей работы. Люди к ней были готовы! Они ее ждали с нетерпением и не намеревались теперь, когда, казалось, всё должно давно закончиться, падать в грязь лицом!
Прежде чем заняться своей машиной испытаний и пуска к Андрею Алексеевичу по-дошел Виталий Павлович:
– Ну, ты и даёшь! Прямо обращение Сталина к советскому народу! Даже у меня мороз по коже… Кажется, все прониклись…
– Иди, иди, – только и ответил Андрей Алексеевич. – Готовься! А о моей драматургии после победы поговорим! Документацию по предыдущему пуску заполни...
9.
На технической позиции Андрей Алексеевич ощутил тот особый настрой своего отделения, который обычно помогал перемолоть все трудности и препятствия на пути к победе. Именно он нужен теперь для получения ракеты и ее перегрузки буквально на едином вдохе. Так и бывает, когда каждый является мастером своего дела, когда во всех оживает редкое взаимопонимание, чуткое ощущение техники и ответственность за свой коллектив. В общем, когда душа радостно поёт от участия в трудной и важной работе!
Приём ракеты (своей, давно закрепленной за родным дивизионом, учебно-боевой, со знакомым всем и каждому по многочисленным учебным перегрузкам номером 06-01-У) Андрей Алексеевич произвел без задержек, проверив формуляры и паспорта, зафиксировав все механические дефекты на поверхности, и дал «добро» на ее перегрузку на свою пусковую установку.
И сразу в работу вступил командир РТВ (ракетно-технический взвод), руководивший могучим автомобильным краном, подхватившим ракету. И вот уже она на траверсе крана, элегантно описав большую дугу, легла на ложементы «четыреста первой». Андрей Алексеевич принял управление на себя, дав расчету пусковой привычную команду: «Закрепить ракету!»
Расчет, ждавший эту команду внизу, ринулся на свой агрегат, и очень важная и точная работа, доступная только физически крепким людям, закипела в отработанной до автоматизма последовательности. Как и всегда, борьба велась за каждую секундочку, поскольку все они, а также точность технического исполнения, определяли общую оценку за эту задачу.
«Всё идет как по нотам» – беззвучно пела душа Андрея Алексеевича.
Он даже поплевал в сторону, дабы не сглазить, ибо давно знал, что можно сколь угодно верить в незыблемость законов материализма, но сглазу, тем не менее, подвержена всякая боевая работа.
Но самое плохое в нашем деле происходит и без сглаза, вроде бы, просто так. Только попробуй что-то прозевать в первые секунды после начала работы, как дальше всё и вся пойдет через пень колоду. Потому увертюре приходится уделять максимальное внимание. Значит, после команды «К бою!» работа должна делаться стремительно, без раздумий, на «автопилоте»! Натренированные руки и ноги должны работать сами собой, без участия мозга, и на пределе своих возможностей.
В процессе той памятной работы на технической позиции Андрей Алексеевич не раз ловил на себе изумленно-вопросительные взгляды то старшего механика-водителя Сидорина, то 5-го номера расчёта ефрейтора Томилина, и мысленно посмеивался над ними, поскольку хорошо понимал причину этих взглядов и немых вопросов. Видимо, ребята сами разглядели и очень удивились, обнаружив не идеально свежую заводскую ракету, на которой, как говорят ракетчики, муха не сидела, а свою родную учебно-боевую 06-01-У. Ракету, видавшую виды, имеющую многочисленные глубокие ссадины, хотя и закрашенные. В суете боевой работы они не решались отвлекать начальника стартового отделения, а сами себе не могли поверить, что же здесь происходит! Им было просто не до того! Но если уж Андрэ (так подчиненные между собой звали Андрея Алексеевича) сказал, что ракета «боевая», значит, так и есть! Боевая! И продолжали резво работать с механизмами, поливая неразгаданную ими ракету своим праведным солдатским потом!
Скоро дело было сделано, и ракета, надежно обосновавшись на пусковой установке в специальном контейнере, стала дожидаться неминуемого и самого важного в ее жизни события, для которого она, собственно говоря, и создавалась.
А стартовая батарея, дождавшись загрузки своей пусковой установки, устремилась в заданном направлении, оставляя за собой долго не оседающую пылевую завесу.
На марше некоторые счастливчики получили возможность слегка расслабиться, прав-да, не теряя бдительности, но остальные, добросовестно исполняя свои обязанности, удерживались этими обязанностями в постоянном напряжении, готовом в любой момент взрывообразно отозваться на привычную и всегда в чём-то новую команду начальника стартового отделения – «К бою!»
10.
Часа через полтора стремительного марша стартовая батарея получила ожидаемую команду на развертывание и нанесение ракетного удара с неподготовленной стартовой позиции.
И без малейшего промедления слаженный человеческий механизм, для того и созданный, словно резко расправляющаяся пружина пришел в решительное действие и принялся готовить смертельный для противника удар, заботясь лишь о том, чтобы не упустить ни единой секундочки. Ведь у ракетчиков вопрос всегда ставится одинаково: если мы не опередим противника, то он опередит нас! Кто в этом случае останется жив, ясно любому!
«Топоры» (топогеодезисты), в первую очередь оказавшиеся на позиции, бегом провесили основное направление пуска. И следом многоосный Маз, громко пофыркивая, как раздраженный мифический гигант, стал опасливо заползать на линию выставленных флажков. Впереди него, ощупывая путь ногами и глазами, дабы ничего не помешало агрегату на неразведанной площадке, с поднятой рукой бежал Андрей Алексеевич.
Наконец он резко махнул рукой, что означало «Приехали!» и пусковая, послушно клюнув носом, замерла. Параллельно без задержки закатилась тяжелая машина испытаний и пуска. Всё! Позиция занята!
Принявшие от Андрея Алексеевича зычную и долгожданную команду «К бою!», в ра-боту разом вступили все боевые расчеты стартового отделения.
С этого мгновения на позиции началась та стремительная кутерьма, смысл которой понятен лишь специалистам-ракетчикам. Деловито (со стороны могло показаться, даже неспешно, если не принимать во внимание стремительные перебежки с места на место) каждый номер расчета что-то выносил из рубок, устанавливал, включал, горизонтировал, настраивал, подсчитывал, наводил, громко докладывал начальнику стартового отделения о выполнении и состоянии… А он, будто дирижер в танковом шлемофоне, «привязанный» тонким кабелем связи к пусковой установке, без суеты скользил по позиции и всех организовывал. Он привычно во всё вникал, всех проверял и перепроверял. В нужное время подавал краткие как выстрел команды, одновременно контролируя и всех своих подчиненных, занятых напряженной работой, и всю технику, неистово ревущую высокооборотистыми приводами электрических моторов и генераторов, и обязанную выложиться полностью, как и люди, одержимые столь важной работой.
На стартовой позиции бушевала подлинная стихия! Именно ею всегда представлялась Андрею Алексеевичу напряженная, быстрая и точная деятельность симбиоза людей и техники, являющимся прекрасным венцом их взаимодействия.
Сделав свою работу, то есть, отправив в цель ракету с немыслимой для обывателей мощностью ядерного заряда, ракетчики в полной мере оправдают своё предназначение. И если в ходе боя им суждено погибнуть, можно не сомневаться, что всё возможное они уже сделали. То есть, внесли немалый вклад в чудовищное противостояние людей ради усиления власти кучки ненасытных властелинов сего мира, неспособных договориться обычным человеческим языком!
Но ракетчикам, отдававшим себя без остатка на стартовой позиции, не до подобной философии. Они всерьез сжигали себя и были готовы на подвиг, поскольку любой подвиг всегда олицетворяет некую конкретную и очень важную работу, именно такую, как теперь была у них! Ту работу, которая не всем по плечу, не всем по душе, не всем по уменью!
Впрочем, подвиги совершаются лишь теми, всегда и везде, кто думает о себе меньше, нежели о других, кто своей предыдущей жизнью подготовил себя к высокому пожертвованию ради долга, ради незапятнанности собственной совести, ради сохранения чести и достоинства – своей и своего боевого коллектива!
11.
Теперь, не поднимаясь с постели, Андрей Алексеевич вспомнил подтверждающий эту простую мысль случай.
Однажды на стартовую позицию, где шла та неистовая борьба за ускользающие секунды, заползла полутораметровая гадюка. И была, наверное, по-своему раздосадована полным безразличием людей к ее размерам, красивой раскраске и грациозному перемещению по позиции. Ведь они с упоением и самоотверженностью занимались лишь своими делами, бегали от одного прибора к другому, перекрикивались, записывали показания на жесткие бланки, не обращая внимания на опасность данного ей природой смертельного оружия.
Гадюка так обозлилась на людей из-за невиданного доселе неуважения, что бессильно металась от одного номера расчета к другому, не зная, кем же заняться всерьёз. Наконец, чтобы достойно отомстить, она наметила себе самую беззащитную жертву. Какой-то наводчик, опустившись коленом на землю, одним глазом заглядывал в окуляр массивного гудящего прибора, а другой глаз зажмурил. Вот и хорошо! Именно в колено гадюка и намеревалась ужалить. «Уж он-то меня не заметит! Уж он-то не отпихнет непрокусываемым солдатским сапогом!»
Но в последний момент человек обнаружил змею, изготовившуюся для нанесения удара, и, о боже, голой рукой пренебрежительно отбросил ее далеко в сторону! Ему было совершенно не до неё!
Раздосадованная столь непочтительным отношением к себе и собственным бессилием гадюка уползла прочь, переживая больше всего о том, чтобы никто из сородичей не увидел подобного ее унижения.
И кто отважится мне возразить, будто такое поведение девятнадцатилетнего мальчишки, хоть уже и полноправного рядового советской армии Плякявичуса, литовца по национальности, не есть настоящий подвиг? Конечно же – подвиг, который он
