соплей, с каким-то своим старым корешем, и всю получку или весь аванс просадил, что теперь даже и на обед денег нету. Мы ему верили поначалу, жалели, такого “широкого” и на дружбу “верного”: лет пять он нас таким Макаром дурачил и за нос водил... А потом уж верить перестали, когда всё про него поняли, и начали его подкалывать, язвить… Он щетинился, обижался - но поведения не изменял: продолжал, жмотина, ныть и плакаться, и денежки экономить. Не убьёшь же за этого его - жука прижимистого, хитрожопого!…
20
Мне это было всё очень хорошо знакомо по прошлым годам, повторю, поэтому я и не стал больше Дениса расспросами терзать и мучить. Лишь спросил под самый конец про Серёгину судьбу: неужели ж, поинтересовался, так и не смогло руководство их крутого НИИ привлечь его, раздолбая, к порядку и работе?
- Нет, не смогло, - прямой и честный ответ последовал. - Плюнуло на него окончательно лет через пять, руками обречённо махнуло, когда убедилось твёрдо, что не работник Серёга, не для работы создан. Сказало устало только: дескать, живи, дружок, как знаешь, коли у тебя стыда и совести совсем нет, - только не плачь потом, когда жареный петух клюнет, на снисхождение не рассчитывай… Так он и проболтался у нас 11 лет как дерьмо в проруби - и не работал, и не увольнялся, в жизни отдела участия не принимал; шалавил только, ряшку себе наедал, копил силы. Книги запоем читал всё рабочее время, а вечерами зазнобу свою “строчил” от скуки и от избытка сил - да нас, молодых ребят, в курилках агитировал в антисоветском духе, мозги нам Солженицыным засерал, к развалу СССР подспудно готовил.
- Про это узнал под конец наш зам. директора по режиму Налётов Иван Кузьмич - старый заслуженный чекист, полковник спецназа, попутно курировавший наш институт по кагэбэшной линии. Стукачей у нас на предприятии, как теперь выясняется, была целая рать: они ему еженедельно доносы писали про всех, обрисовывали обстановку… Вот и узнал однажды из тех доносов наш грозный полковник-правдолюб про ярого диссидента у себя под носом, да ещё и откровенного саботажника, - рассвирепел, естественно, вызвал Серёгу к себе в кабинет в конце 1980-х и заявил ему прямым текстом, без обиняков, что, дескать, Серёга у него первый в списке бездельников и шалопаев, да ещё и антисоветчиков убеждённых, законченных, которым не место на предприятии, которым место в тюрьме. И что поэтому, во избежание скандалов и крайностей, пусть-де он себе подыскивает другой институт - и побыстрей. Предупредил сурово и недвусмысленно, что как только Серёга где оступится - он немедленно вылетит с работы по 33 статье: чекист-режимник такой печальный исход ему гарантировал…
- Вот тут-то наш прежний герой-удалец Серёга и перебздел. И хорошо перебздел: я раньше его таким понурым и замкнутым, бледным и молчаливым ни разу не видел. Идти-то ему было некуда: кому он был нужен, такой?! Вот спесь с него и слетела… А тут ещё и в нашем 11-ом отделе всё шло к большим переменам: на место старого и заслуженного начальника новый и молодой уже готовился прийти, начальник соседнего сектора, Володька Климов, который Серёгу прямо-таки на дух не переносил, который его в два счёта выкинул бы со службы… Бездельника, гуляку и развратника-Серёгу обкладывали, короче, со всех сторон - изнутри и снаружи, - и он от этого стал на глазах чахнуть, худеть и сдуваться как раковый больной. Жалким каким-то стал, неприглядным, невзрачным, неразговорчивым. Даже и с зазнобой своей озабоченной и похотливой шашни крутить перестал - не до неё ему уже было: настроение вместе с “концом” до нуля упали…
21
- Его перестройка спасла, Ельцин Борис Николаевич и Егор Тимурович Гайдар, - закончил свой рассказ Денис. - При них он ожил, расцвёл на глазах, радость и силу жизни себе в два счёта вернул, потенцию. В торговлю с головой бросился, от нас уволившись, наконец, послав коллектив института ко всем чертям вместе с его руководством… Я слышал, что где-то в вашем Университете теперь торгует, дело знатное развернул, что горд и счастлив от этого. Нашёл себя человек, одним словом, в без-пошлинной-то торговле, в родную атмосферу попал, близкую ему и желанную.
- Да, торгует, правильно говоришь, - подтвердил я. - Всё Главное здание МГУ палатками своими заставил, предприниматель хренов; деньги лопатой, по слухам, гребёт, ходит важный и напыщенный теперь, как молодой индюк, каким я его никогда прежде не видел, хотя знаю его уже “тысячу лет” - с 1975 года! Он будто эту без-пошлинную и без-контрольную торговлю все прошлые годы только и ждал, будто бы торгашом родился. И зачем ему был нужен тогда наш мехмат, не пойму, при таком-то его настрое и психологии, где он 5 лет только мучился? А потом ещё и у вас в НИИ сидел и штаны протирал более 10-ти годков без пользы и без навара. На хрена?! Ему бы, такому жуку, в Плехановке было самое место - с тамошним торгово-воровским климатом и контингентом: такие профессиональные жулики туда только и шли в советские годы, помнишь, да и теперь всё ещё идут. А после Плехановки где-нибудь на складе сидел бы и воровал, дефицитный товар сбывал на сторону втридорога. А у нас и у вас он только мучился, как я понимаю… Но ничего, теперь-то уж упущенное наверстает с лихвой, карманы туго набьёт баблом - под завязку. Для таких хитрожопых евреев теперь самое время настало. Потому что еврей, Денис, - он и в Африке еврей. Это - закон жизни. Для них торговля и ростовщичество - родная стихия! А всё остальное - лажа и баловство, пустая трата времени!
- Кто еврей?! Серёга?! - вытаращился на меня собеседник словно на приведение, не веря ушам своим.
- Да, - спокойно и уверенно ответил я без тени сомнения. - Он еврей по матери. А может и по отцу тоже - не знаю. Его отца-то я ни разу не видел: он быстро от них ушёл… А матушку видел несколько раз и могу доподлинно подтвердить: еврейка она настоящая и чистокровная…
Услышав такое, остолбеневший Денис, помнится, долго не мог ничего сказать - стоял предо мной истуканом без-чувственным, как в омут в себя погрузившись, недобро ухмылялся краями губ, тряс головой и носом расстроенно хмыкал: что-то напряжённо прикидывал и сопоставлял в своём закипевшем мозгу, мысленно перекладывал на другие “полочки”… А когда наконец “уложил” всё по-новому, с учётом услышанного, чуть-чуть успокоился и в чувства пришёл - то произнёс обречённо и грустно:
- Ну, тогда всё понятно, коли так, тогда всё у меня в голове складывается. Какие евреи работники, действительно, и какие друзья? Россия для них - лишь дойная корова и временное прибежище, очередная богато-обставленная “поляна” для пиршества. Ну и чего им её укреплять, преумножать и обустраивать, силы на неё, постылую и чужую, тратить? Нужна была она им?! Всё сожрали, продали и вывезли - и побежали дальше: другую “поляну” искать, другую трудовую нацию, хлебосольную, щедрую и простодушную. Нашли - и за неё взялись, её объедать и объегоривать начали, рвать и терзать на части. Вся их кочевая история о том свидетельствует, начиная с Моисея, и вся география скитаний и переходов… И друзей у них среди нас, гоев, нет. Принципиально! Только одни идиоты и “лопухи”, кого трясти и дурачить нужно и должно, “опускать на бабки”… Спасибо, Сань, что сказал, что открыл мне глаза и правду на сослуживца бывшего. Буду теперь знать на будущее, с кем имею дело, если что, если пересекутся где наши стёжки-дорожки… Жалко только, что я раньше-то про это ничего не знал. Я бы тогда по-другому себя с ним вёл - не так доверчиво и простодушно.
- Так он поэтому и скрывает упорно свою еврейскую национальность, свою кровь. С точки зрения конспирации тут всё логично и правильно - не подкопаешься! И раньше скрывал, и теперь скрывает, насколько я знаю от наших общих знакомых. И дальше, я полагаю, будет скрывать: я абсолютно уверен в этом. Потому что эта тайна великая хорошо ему среди нас, славян-русичей, помогает жить, русского рубаху-парня из себя корчить, надёжно маскироваться. И долго будет ещё помогать как та же шапка-невидимка или волшебная палочка.
- Он это знает, чувствует, сучонок, - с грустью закончил я, - вот за русскую шкуру и прячется!!!...
Часть четвёртая: Конец политической борьбы и начало тихой и спокойной жизни, в которой моя тяга к Б.Пастернаку разгорелась с новой силой
«Даже Израиль я хотел бы видеть не чисто еврейским государством, а убежищем для каждого „перемещённого лица“, для каждого человека, потерявшего родину, центром вселенской международной диаспоры (которая растёт и ширится). Если у еврейского народа, после трёх тысяч лет истории, есть некоторая роль, то скорее в этом, а не в том, чтобы просто выжить и быть как все». /Г.С.Померанц/
1
Противостояние депутатов восставшего Верховного Совета России с президентом Ельциным закончилось для них и для нас, защитников народовластия, полным разгромом и трагедией, как известно, и многочисленными смертями осенью 93-го года. Однако Бог и жена Марина уберегли меня тогда, активного и сознательного противника новой власти, активного члена ФНС, от беды: в последнюю, самую страшную ночь с 3 на 4 октября в своей квартире под замком оставили…
Поэтому-то расстрел Русского Белого дома танками я, к стыду своему, пропустил - не находился в нём вместе с ополченцами и депутатами, как того очень хотел и планировал сделать, к чему всё тогда дело шло. Но так получилось, увы, что вместо этого я на домашней койке больной и разбитый весь памятный день 4 октября пролежал, бледный как полотно, полуживой, насквозь мокрый и без-чувственный от сердечного приступа. И при этом мыслями и надорванным сердцем, всем существом своим переживая за погибавших от пуль и снарядов и заживо сгоравших в центре Москвы боевых товарищей, которых я предал и бросил фактически, пусть и не по своей воле.
После той трагедии я долго восстанавливался морально и физически, приходил в себя, усилием воли заставлял себя жить дальше…
Меня Зюганов Геннадий Андреевич к жизни тогда вернул, выигравший в декабре 1993 года выборы в Госдуму и сразу же вставший в оппозицию к Ельцину и его воровской команде, намереваясь, клятвенно пообещав поверившему в него народу эту команду еврейских “биндюжников”-расхитителей вытурить вон из Кремля и России поганой метлой и навести порядок! Я вместе со всеми поверил ему, ожил сразу же, взбодрился и воодушевился - и опять в политику с головой ударился, уже на стороне КПРФ. Два с половиной года за товарища Зюганова агитировал, листовки опять расклеивал и раздавал, на митинги постоянно шастал. Всё надеялся этим народ российский поднять, дурачок, а Зюганова поддержать морально. Тогда ещё была надежда, и не маленькая, прежнюю жизнь вернуть и всё отыграть обратно: оппозиционные настроения в народе были сильные и достаточно массовые. Мы, сторонники КПРФ, в успех верили…
2
Ну а потом были выборы президента летом 1996 года, когда после первого тура Зюганов обошёл Ельцина (хотя объявили о равенстве голосов), - и должен был состояться второй тур голосования. Там Зюганова ждала победа по всем раскладам и прикидкам, ибо простой, озлобленный и до нитки обобранный Гайдаром и Чубайсом народ российский был полностью за него, коммуниста со стажем, бывшего члена ЦК, а пьяницу-Ельцина ненавидел…
И вот в этот-то ключевой и
