охапками книги. В своём НИИ на Филях я появлялся раз от разу на пару-тройку часов всего - разузнать обстановку, - и опять убегал на митинги и демонстрации, ибо работы у нас не было никакой в тот переломный период времени, и нас никто не проверял и не держал на месте. Хочешь - работай, приходи и в домино играй; не хочешь - дома сиди или вообще увольняйся: никто и не чухнется, не заметит.
А осенью 1993 года я был защитником восставшего Верховного Совета России, пропадал возле его стен сутками, митинговал, поддерживал своим присутствием депутатов, пока нас не разогнали оттуда омоновцы, а само здание не оцепили проволокой и машинами, готовясь к известному штурму…
15
Эта неделя противостояния с Ельциным и его воровской камарильей мне, помимо прочего, запомнилась и тем ещё, что я там встретил бывшего сослуживца Серёги Дениса Б., которого мой бывший университетский дружок по всегдашней своей привычке всех грести под себя и потом “доить” когда-то притащил на какую-то очередную нашу с ним пьянку. Там-то мы с Денисом впервые увиделись и познакомились, хорошо запомнили друг друга, как выяснилось: молодые же были, памятливые… И когда встретились возле Белого дома - обрадовались оба, крепко и по-дружески обнялись, и не расставались потом уже всю неделю, пока были рядом с депутатами-оппозиционерами на заднем дворе.
Разговаривали мы в основном про политику, разумеется, про шансы Руцкого и Хасбулатова на приход к власти в Кремль; но как-то раз вспомнили и про Серёгу - человека, кто в недалёком прошлом познакомил и связал нас.
- Как он у вас там работал-то все эти годы, Денис, расскажи? - обратился я к новому своему товарищу по борьбе. - Мне это так интересно узнать - не представляешь даже! У нас-то на мехмате он круглым дурачком и неучем был все годы учёбы, с трудом 5 лет продержался за счёт своей какой-то невероятной ловкости и связей. А у вас он за счёт чего и кого держался, полный кретин и невежда?…
Услышав мои слова, Денис вытаращил глаза от удивления.
- Что? - спросил ошалело, - Серёга двоечником у вас был? Я не ослышался?
- Нет, не ослышался, - засмеялся я. - Был м…даком и двоечником, да. А первые два года и вовсе был первым и главным кандидатом на отчисление, экзамены по сто раз сдавал - и раздосадованные преподаватели уже было планировали от него избавляться. Но потом… потом вступали в действие некие тайные силы, которые вставали за него горой - и его оставляли на факультете, представляешь, давали возможность дальше учиться… Матушка его мафиозная этому сильно способствовала, я так думаю, проработавшая всю жизнь в суде, имевшая обширные связи; и на мехмате - в том числе. Может, кто-то ещё, не знаю... Так он и протянул до конца, с посторонней помощью и поддержкой, и получил диплом вместе с нами. А потом устроился к вам в институт - и тоже, как я понимаю, благодаря матери…
16
Ошалелый Денис, что слушал меня внимательно очень и заинтересованно, только головою тряс от удивления и хмурился, желваками грозно играл: видно было, что я своим рассказом переворачивал всё у него внутри, превращал в хаос, в сумятицу…
-…Надо же, - через длинную-длинную паузу, наконец, произнёс он, собравшись с мыслями. - Прямо-таки Америку ты мне открыл только что, Сань, честное слово! И заодно глаза на Серёгу… Он-то нам, п…здабол, всё по-иному про себя рассказывал все 11 лет - диаметрально-противоположное и возвышенное.
- И чего же он вам рассказывал, интересно? - спросил я. - Поведай, удовлетвори любопытство.
- Рассказывал, что круглым отличником был все 5 лет, что отпускать его будто бы не хотело даже ваше мехматовское руководство - в аспирантуре мечтало оставить как первого студента курса, науку вперёд двигать; а он-де отказался наотрез - захотел пойти поработать, знания применить на практике. Да и семью, мол, надо было кормить, хотя мы как-то сразу поняли, что жена и дочка ему до лампочки, что он о себе больше думает всю дорогу - не о других… А научным руководителем у него какой-то академик известный якобы был, фамилию которого он называл, но я не запомнил… А про наш институт он рассказывал так, что попал-де он к нам чисто случайно. Шёл, мол, как-то по улице с другом, увидел шикарное здание в центре Москвы - и решил зайти, поговорить: так, больше для смеха. А у нас в кадрах, мол, когда услышали про МГУ и мехмат, то за него и уцепились мёртвой хваткой, данные его записали сразу же для контактов, домашний телефон, послали на него в министерство и на ваш факультет заявку и всё такое. А потом звонили несколько раз - слёзно упрашивали, чтобы Серёга не передумал… Мы ему все и верили, что так оно всё и было, что парень не врёт, и действительно повезло ему с трудоустройством… А теперь получается, что он нас за нос водил что ли? откровенно все прошлые годы дурачил?… Да-а-а, дела-а-а! Ну, Серёга-а-а, ну, прохиндей, ну, сказочник знатный!!!...
17
- А работал он у вас как все эти годы? научные обязанности как выполнял? - не унимался я с расспросами, пытал и пытал Дениса на лужайке перед Белым домом, Серёгин психологический портрет мысленно в своей голове выстраивая и сверяя его с тем черновиком, что уже был у меня внутри от прошлого. - Ведь он же в математике круглый ноль, профан полный! Как вы его терпели-то столько лет? не раскусили? не вытурили за ворота? Деньжищи вон какие ему платили, которыми он вечно хвастался!
- А как его раскусишь-то, Сань? - если он выпускник мехмата, если у него диплом на руках имелся с подписями и печатями! Настоящий, между прочим, не в метро и не на рынке купленный! Да и языком он чесать умел знатно: такую сам себе регулярно рекламу делал в курилке и в отделе - что даже и у бывалых стариков наших глаза на лоб вылезали; а мы, молодые специалисты, в сравнение с ним вообще казались детишками малыми, несмышлёными!
-…А потом, - подумав, добавил Денис, - мы с ним оба пришли в институт в такое время горячее, что были там не нужны никому. Совершенно. Наш институт в конце 1970-х - начале 1980-х годов очень важный правительственный заказ выполнял. И начальство наше на ушах несколько лет стояло - не вылезало из кабинетов и комнат своих, вечно спорило и совещалось, корректировало программы и планы: всё хотело перед руководством партии и правительства отличиться, медалек и премий себе получить за качественную работу. Поэтому им не до нас было, не до молодых. Они нам с Серёгой в первый рабочий день так и сказали честно: сидите, мол, тихо пока, парни, не мешайтесь, не путайтесь под ногами, не приставайте к нам - не до вас сейчас! Вот завершим заказ, отчитаемся - тогда и поговорим о работе и перспективе. А пока отдыхайте, набирайтесь сил…
- Вот мы с Серёгой несколько лет и болтались без дела - ждали. Книжки читали запоем, кроссворды отгадывали, дурака валяли, трепались в курилках безвылазно о спорте и о политике - обо всём. Убивали время, короче, на рабочем месте… А года через два про нас наконец вспомнили наши местные руководители, успешно выполнившие заказ, стали привлекать нас к тематике отдела. Ну-у-у, я с жаром и принялся за работу: надоело до чёртиков дурака-то валять, слоняться из угла в угол, сигареты одну за другой смолить, здоровье портить. А Серёга нет - стал по-прежнему от работы отлынивать, брать её у начальников - и не выполнять, тихо, но умело саботировать задания… А потом и вовсе молодуху себе чумовую у нас в отделе завёл, озабоченную по самые гланды. Стал крутить шуры-муры с ней прямо в рабочее время, часами где-то там пропадать, в подсобках сосаться и трахаться. Какая уж тут работа, согласись?!...
- Начальству нашему подобное Серёгино паразитическое поведение уже перестало нравиться. Оно сначала с ним по-хорошему, по-любовному пыталось вопрос решить: что пора бы, дескать, тебе, Сергей Николаевич, и за ум начинать браться, оправдывать большие заработки и университетский диплом. Но всё напрасно: где садилось на Серёгу - там и слезало. Серёга саботажником умелым был, повторюсь, знатным, - хорошо ото всех ускользал. От заданий, главное, не отказывался никогда, в прямой конфликт не вступал, - но и не делал их, ссылался на то, что не получаются, что его в МГУ не тому учили и не к тому готовили… А потом уж и угрозы ему пошли со стороны руководства, когда человеческие и душевные разговоры не помогали. Начальство прямым текстом ему уже стало указывать на дверь, предлагать уволиться и перейти в другое место, в другой институт, коли этот не нравится, не по сердцу. Советовало даже в Университет вернуться, в аспирантуру учиться пойти, если уж он себя таким умным считает, а всех остальных - дураками…
- Но Серёга и на это не реагировал: и работать не начинал, и не увольнялся, без-совестный. С него было как с гуся! Продолжал дурака валять каждый Божий день, крутить амуры и шашни в открытую. Да нас, молодых сотрудников, развращать без-конечными пьянками-гулянками, которые он раз за разом активно организовывал. Не успеет, бывало, одна пьянка закончиться, он уже про другую ходит-думает и нас трясёт, на бабки нас раскручивает… Мы уж к концу 80-х годов стали на х…р его посылать с его загулами без-конечными, вечерами. Хочешь пить, говорили зло, нравится это тебе - пей. Но нас-то давай не трогай. У нас у каждого дома семьи уже образовались, жёны каждого с работы ждут - а ты всё никак не успокоишься, не уймёшься, своё упорно гнёшь: давай нажрёмся да давай нажрёмся! Будто мы пацаны сопливые и неженатые! Сам живёшь как цыган, и нас к тому призываешь. Любишь пить, повторяем тебе, - пей. От нас-то отстань только…
18
Я сидел, внимательно слушал Дениса - и удивлялся тихо, хмыкал себе под нос. Потому что будто бы моё собственное сочинение мне мой новый товарищ зачитывал перед Домом Советов под названием «Мой бывший закадычный дружбан Серёга». Так мне это было хорошо знакомо всё по прошлым годам, Серёгины постоянные нас, якобы его дружков, денежные раскрутки. “Банковал” он с упорным постоянством везде и всегда, все загулы сам лично организовывал - и на мехмате, и на работе, как выяснялось. И понятно, почему это делал, хитрец, мне это после беседы с Денисом становилось хорошо понятно. Чтобы самому ему не платить, чтобы за чужой счёт вечно пьянствовать и тусоваться. Поди, плохо, да! Мы ведь с него отчёта не спрашивали никогда - совести не хватало подозрения и мелочность свою напоказ выставлять, предъявлять финансовые претензии “другу”. А он этим умело и пользовался всегда, чертяка ушлый, прожжённый, жил и здравствовал за счёт этого с молодых лет, за счёт левых своих доходов. Хотя и под это паскудное дело лукавое объяснение подводил: что, мол, мы в спиртном не разбираемся ни хрена, что мы в этом деле - дети; а он типа специалист, типа дегустатор знатный, со стажем!...
19
-…Ну а вас-то, своих коллег, он хмелил когда, отмечал свои дни рождения, семейные праздники? - поинтересовался я, когда мой уставший от разговора товарищ чуть успокоился и отдышался. Поинтересовался я так, для смеха больше - потому что уже знал ответ, или догадывался, что собеседник скажет.
- Ни разу не хмелил и не отмечал ничего, - не задумываясь ни секунды, мне Денис ответил. - Вечно ныл и жаловался перед отпуском или днём рождения, перед Новым годом или 8 марта, когда начальство с нас денежки собирало на банкет, - жаловался, что с кем-то он там накануне нажрался будто бы до зелёных
