Тайна Мангупского мальчика. Часть 3. Потомок

наконец, все загадки и тайны. Я уже давно параллельно с археологическими исследованиями занимался историей Мангупа и рода Гаврасов. Я копался в архивах, делал запросы, занимался генеалогией. В результате, составил родословное древо Гаврасов и дошел до князя Исаака. И, конечно же, читал старинные рукописи, в чем мне очень помог Лавр Спиридонович. Мои поиски привели к очень неплохим результатам и позволили сделать интересные выводы. Но были ещё некоторые непонятные моменты. И вот вся эта история, что случилась на Мангупе во время моего отсутствия, и найденный клад, точнее письмо в энколпионе, расставили все точки над «и». В разгадке немаловажную роль сыграли и наши юные сыщики Лера, Васса, Герка и Грегори.

– Ну, уж, – возразила Лера, – не мы же раскрутили это дело.

– Нет, милые мои, вы даже представить себе не можете, насколько близко вы подошли к разгадке Мангупской тайны. Вы разузнали такие тонкости, которые позволили в конечном итоге посмотреть на всю эту историю несколько с другой стороны. Недаром на вас стали охотиться. Поэтому, не преуменьшайте свои заслуги. В купе с моими изысканиями, ваши наработки принесли неоценимую пользу. А изучив дело о похищении рукописей и моего внука, кстати, эти дела в конце концом были объединены в одно, а также поговорив с нашим доблестным защитником Сашей…(от этих слов Саша Звирик даже смутился)… я пришел к следующему…

И Артур Алексеевич рассказал историю рода Гаврасов с момента падения Феодоро и до момента отъезда Николая Гаврасова в Константинополь.
– А почему вы решили заняться историей рода Гаврасов?

– Отец однажды обмолвился о происхождении нашей семьи. Мне тогда было лет двенадцать. А когда я пристал с вопросами, рассказал вкратце историю рода Гаврасов, которую в свою очередь слышал от своего деда. Она передавалась из поколения в поколение. Рассказать-то рассказал, но не забыл упомянуть, что это, скорее всего, легенда. В его изложении многое в этой истории осталось неясным. А потом, я вырос, выучился и стал археологом. И судьба занесла меня на Мангуп. И я вспомнил рассказ отца. Стал читать, сопоставлять. И докопался, в конечном итоге, до истины. Нет, никаких меркантильных целей я не преследовал, просто интересно было.

– Так значит, вы Гаврасы и Мика–наследник Мангупа? – поинтересовался Феликс.
– Нет, – покачал головой Артур Алексеевич, – Мика не наследник.
– А почему же тогда его украли? – удивились слушатели.

– О, это очередная бредовая идея последователей панвизантийской теории возрождения! Они по всему миру выискивали потомков правящих домов Константинополя: Комнинов, Палеологов, Гаврасов. Так как прямых потомков Палеологов и Комнинов не осталось, они решили сузить поиски до Гаврасов. В идеале им нужен был мальчик, ведущий своё происхождение по прямой линии непосредственно от Гаврасов, то есть, мальчик носящий ту же фамилию, так как они считают, что прямыми потомками, то есть потомками по мужской линии, могут быть лишь те, кто непосредственно носит фамилию своих предков. А в случае с Микой это и внешнее сходство, правда, не знаю, как уж они его определили по картинкам! И как они утверждают генетическое совпадение на 95 процентов. Но тем не менее, они заблуждались, Мика не является прямым потомком князя Исаака –последнего правителя Мангупа, он потомок Александра, племянника Исаака.

– Но если нет других – значит он! – вмешалась Васька.

– Несомненно, Мика принадлежит к роду Гаврасов, но он, скажем так, не самый прямой потомок, хотя конечно, с известным допущением его можно считать таковым, впрочем, как и меня, – усмехнулся профессор.
– Вас!!!

– Ну, а как иначе? Он же мой внук! Но уж кто-кто, а я наследником правителей Феодоро себя не считаю и таковым не являюсь, а стало быть, и Мика тоже.

– Значит, это всё сказки, и у Мангупа нет наследника.
Артур Алексеевич хитро улыбнулся:
– Есть.
– Тогда кто?!
– Тот, у кого родовой знак властелинов Мангупа.
– Вы имеете в виду, золотой амулет?
– И не только.

Артур Алексеевич подошел к Ваське.
– Вася, отогни немного ворот футболки.
Васька удивленно взглянула на Артура Алексеевича, но выполнила его просьбу. И все увидели на Васькиной шее при переходе к левому плечу необычное родимое пятно, напоминающее по форме маленький крестик, состоящий из четырех тесно прижатых друг к другу пятнышек.

– Вот, – сказал Артур Алексеевич, – это необычное родимое пятно уже несколько сотен лет сопутствует потомкам Гаврасов по прямой линии. Примерно через поколение появляется на свет ребенок с подобной родинкой.
Я заметил эту родинку на Васькиной шее, когда она была ещё совсем маленькой. Её отец, кстати, мой родственник, пояснил мне, что такая же родинка была на шее у Васькиного деда, Гаврасова Александра Николаевича, родившегося летом 1920 года.

– Но моего деда звали Корнюшонок Александр Петрович! – закричала Васька.
– Нет, Вася, настоящее имя твоего родного деда было Гаврасов Александр Николаевич. А Корнюшонок – это фамилия его приёмных родителей.

Потрясённая Васька не могла вымолвить ни слова.

Артур Алексеевич продолжал:
– В двадцатом году семья Николая Гаврасова, потомка Мангупских князей по прямой линии, поддавшись всеобщей панике, пыталась бежать из Советской России в Константинополь. Вместе с ними уезжала из Севастополя и семья Петра Корнюшонка, жена которого Васса была кормилицей самого младшего Гаврасова, младенца Александра. С отъезжающими было пятеро детей: Мария и Александр – дети Гаврасовых, Семён и Сергей Корнюшата, и десятилетний племянник Вассы Егор. Руки мужчин были заняты чемоданами, и поэтому за детьми следили их жёны. Слабая от недавно перенесенной болезни жена Гаврасова не могла сама нести тяжелого младенца на руках, она вела за руки двух малышей, собственную дочь и пятилетнего Семёна – сына Корнюшат, а её ребёнка несла кормилица. Случилось так, что две семьи были разъединены. Ребёнок Гаврасовых остался у Корнюшат, а сын Корнюшат уплыл с Гаврасовыми в Константинополь. Так, те и другие стали приемными родителями.

Профессор помолчал секунду и продолжил:
– Как мне стало известно, ребенка Корнюшат Гаврасовы записали на свою фамилию. Чтобы не вызывать расспросов Корнюшата, в свою очередь, дали оставшемуся у них младенцу фамилию Корнюшонок. После неудачной попытки бегства, Корнюшата приняли для себя Советскую власть. Они были добрыми людьми, воспитали ребёнка Гаврасовых как собственного сына, и мальчик даже не подозревал о том, что он приёмыш. Однако, они ни на минуту не забывали о собственном, оставшемся у Гаврасовых, сыне, и не сомневались, что мальчик тоже воспитывается в любви и заботе. В чём, конечно же, были правы. Одновременно они воспитали и племянника Вассы, того самого десятилетнего мальчика, который должен был уехать с ними за кордон. Во время войны вся мужская половина Корнюшат, включая Александра, сражалась на фронтах против фашистов. Уже пожилой к тому времени Петр Корнюшонок погиб на фронте. А через несколько лет после окончания войны, от зашевелившегося в сердце осколка умер Сергей, младший сын Корнюшат, который волею судьбы стал старшим братом Александру. Племянник Егор к тому времени жил уже далеко на севере и Александр остался единственным сыном, заботливым и любящим. Только перед самой своей смертью вдова Петра Корнюшонка Васса открыла Александру тайну его происхождения, но он предпочёл оставить всё как есть. Так что Вася, твой дед был прямым потомком Мангупских князей.

– Так значит Васька на самом деле моя сестра! – воскликнул поражённый Мика, – а не просто дальняя родственница!

– А я думала, что рассказ о родстве с вами – это просто выдумка моих родителей. Считала, что прадеды между собой побратались, поэтому и родственники, – удивилась Васька.

– Нет, Вася, мы настоящие родственники, по крови, а не по братанию.
– А как вы узнали, что мы родня? – снова спросила Васька.
– От моего отца.
– Но, вы же не Гаврасовы, а Гавсаровы, – вмешалась Лера.

– А это особая история. Ещё в девятнадцатом веке полуграмотный дьячок перепутал местами буквы «р» и «с», и записал в приходской книге одного из новорождённых потомков Гаспара не Гаврасовым, а Гавсаровым. С тех пор так и пошло: Гаврасовы и Гавсаровы. Два рода поддерживали тесные родственные связи. Но после революции их пути разошлись. Мой отец Алексей Гавсаров безоговорочно принял революцию, а Гаврасовы решили уехать. Петр Корнюшонок знал, что у Гаврасовых есть близкие родственники Гавсаровы, потомки Гаспара Гавраса. И когда малыш Александр остался на руках у Корнюшат, те решили не лишать малыша родственников и после окончания Гражданской войны разыскали моего отца.

– А почему ребёнок остался у Корнюшат? – поинтересовался Феликс.
– Отец тогда был молод, служил в Красной Армии, был в постоянных разъездах и не имел семьи, хотя у него и была невеста, которая, впрочем, тоже являлась военнослужащей. Он хотел забрать мальчика себе, но Корнюшата малыша не отдали, убедив, что у них ребёнку будет спокойнее. Потом отец обзавёлся семьёй и снова хотел забрать мальчика, но тот уже считал своими родителями Корнюшат, и всё осталось, как было. Семьи поселились по соседству и стали поддерживать родственные отношения.

– А с Гаврасовымми что стало?
– А Гаврасовы, как потом выяснилось, после долгих мытарств осели в Англии, где и воспитывали двух своих детей, не делая никаких различий между родной дочерью и приёмным сыном, и ни на секунду не забывая о родном маленьком Александре. Но обменять детей так и не получилось, дипломатические корпуса той и другой страны, даже не взялись за это необычное дело. Так что Васса, тебя назвали в честь приемной матери Александра. И ты у нас, судя по этой родинке, прямой потомок правителей Мангупа.

– А знак? Ведь должен же ещё быть знак! – закричал Пашка.
– А кто сказал, что знак существует до сих пор, – возразил Феликс.
– Существует, – подтвердил Артур Александрович, – когда-то мне его показывал Александр, а потом след медальона затерялся.

И тогда Васька полезла в рюкзак и вытащила что-то из кармана. Она протянула это что-то Артуру Алексеевичу.
– Этот? – спросила она.
– Не может быть, – в волнении прошептал Артур Алексеевич.

Он взял в руки блестящий желтый кружок с большим двуглавым орлом на лицевой стороне. Профессор долго рассматривал его со всех сторон. Потом снял очки, а затем снова их надел.
– Да, несомненно, это тот самый знак! Вот видите, здесь двуглавый орёл, родовой знак Гаврасов, – наконец сказал профессор, – да, это он. Значит, не потерялся.

– А он и не терялся. Он уже давно у меня. Когда мне было лет восемь, дедушка Саша отдал мне эту штучку и наказал, чтобы везде, где бы я ни была, амулет был со мной. Потом дед умер, и я так и не узнала, что это за знак. Но дед просил его носить, вот я и таскаю его в рюкзаке, – откликнулась Васька.

– А как знак попал к младшему Гаврасову, ведь он был ещё младенцем, когда остался у Корнюшат? – поинтересовался Дынин.

– А очень просто, во избежание возможного ограбления, Гаврасовы зашили амулет в детское одеяльце малыша. Там знак и был найден Корнюшатами, и сохранён приёмными родителями для Александра как реликвия. Потом, когда Васса раскрыла Александру