П.П. Шмидт как зеркало Первой Русской революции. Альтернативный взгляд на Историю

болезни вылечат, любую напасть исцелят. Э-э-э-х! - если б не Русско-японская война только, которая спутала ему, торгашу, все карты!
Российская армия на Дальнем Востоке несла большие потери, солдат и офицеров катастрофически не хватало: фронту постоянно требовались резервы и пополнение. И раздобревшего и разохотившегося в торговле Петра Петровича срывают с очередного коммерческого вояжа - и призывают на действительную военную службу весной 1904 года, чего он никак не ожидал и не желал, к чему категорически не готовился. И сразу же, что совсем уж скверно и страшно, зачисляют офицером на угольный транспорт «Иртыш», приписанный ко 2-ой Тихоокеанской эскадре вице-адмирала З.П.Рожественского, что готовилась к отправке на помощь защитникам Порт-Артура и почти вся погибла потом в Цусимском сражении, о чём подробно писалось.
Про то, что эскадру Рожественского ждёт печальная участь, в Петербурге шептались все причастные к военно-морскому делу: как-то уж больно дуриком и второпях она собиралась в Кронштадте - с негодными пушками, боекомплектами к ним и оборудованием, неподготовленными и необученными экипажами, сомнительными командирами. Да ещё и революционеры в этот наиважнейший и наиответственнейший момент словно сбесились, делая своё чёрное дело: подстрекали рабочих на судостроительных и других заводах без конца бастовать, портить детали корабельного оборудования, совершать диверсии. И одурманенные пропагандой рабочие шли у злодеев на поводу, вершили подлое дело - портили корабли, готовившиеся к большому походу.
Так, например, лучший и сильнейший броненосец эскадры - «Орёл» - был затоплен в кронштадтской гавани прямо во время его боевого оснащения, и самое строгое и дотошное расследование не выявило тогда виновных: саботажники и бунтовщики были связаны круговой порукой и хорошо конспирировались, на удивление хорошо. Да и потом, на всём многодневном и многотрудном пути эскадру преследовали разного рода поломки и неудачи, предвестники большой беды. Это всё о том свидетельствует, что на кораблях орудовали диверсанты, которые портили технику, включая двигатели, не позволяли к осаждённому Порт-Артуру как можно скорее дойти и гибнущему гарнизону помочь. Благодаря их “стараниям” 2-ая эскадра, и без того измученная длительным переходом, постоянной качкой, жарой и скудным питанием, ещё около месяца протомилась на Мадагаскаре из-за аварий на некоторых кораблях и, обрастая водорослями и ракушками, потеряла одно из важнейших боевых качеств - скорость.
Знал про это про всё, разумеется, и опекун-дядя Петра Петровича, старый морской волк, заслуженный адмирал, а к тому времени уже и сенатор - что эскадра обречена и добром не кончит, - и сделал всё, хитрован, чтобы вытащить племянника из беды, спасти его, непутёвого, от верной смерти.
Так, в сентябре 1904 года в Либаве, где готовился к походу «Иртыш», Шмидт (по тайному наущению дяди, по-видимому) устроил шумную драку со старшим офицером транспорта «Анадырь» Муравьёвым на балу, организованном обществом Красного Креста. Драка была совершенно необязательная и на пустом месте, что называется. А когда дерущихся разняли и повели из ресторана вон, разгорячённый Шмидт в прихожей стулом разбил ещё и дорогущие хрустальные окна питейного заведения. И сделал это намеренно, вероятно: чтобы усугубить вину. Такое предположение, во всяком случае, высказал по горячим следам начальник штаба Либавской крепости Ф.П.Рерберг в своих воспоминаниях: что, дескать, тот инцидент Шмидт устроил специально для того, чтобы его выгнали со службы.
Но Шмидта не выгнали - вот ведь беда! - лишь арестовали на десять суток, и только. И тогда они с дядей решили прибегнуть к крайней мере - симулировать душевный или телесный недуг, чтобы быть комиссованным по болезни.
2-ая Тихоокеанская эскадра, как известно, состояла из двух частей: “тяжёлой”, глубоководной, которой командовал сам Рожественский и куда входили могучие крейсера с глубокой осанкой, совершенно непригодной для мелководного Суэцкого канала. Ей поэтому, чтобы добраться до Тихого океана, пришлось огибать всю Африку по периметру, тратить время, деньги и силы на утомительный переход. Была и “лёгкая” часть, с малыми и вспомогательными кораблями-транспортниками, которые чуть позже поплыли на Дальний Восток через Средиземное и Красное море, через Египет. Две части должны были встретиться и объединиться в Индийском океане, чтобы в едином строю и порыве плыть на выручку осаждённому Порт-Артуру.
И как только “лёгкая” часть 2-ой Тихоокеанской эскадры под командованием контр-адмирала Н.И.Небогатова пришла на стоянку в египетский Суэц, находившийся на её кораблях Шмидт инсценировал острую почечную недостаточность - и был ввиду этого списан на берег в январе 1905-го. Понимай: дезертировал с поля боя фактически этот якобы лихой матрос и вояка грозный, то есть вёл себя как последняя бл-дь! После чего он вернулся целым и невредимым в Россию, где его в феврале 1905 года направили служить в Севастополь, на блатной Черноморский флот, которым командовал в то время до боли знакомый ему вице-адмирал Чухнин - сослуживец дяди, напомним. Представляете, как по жизни фартило парню, псевдо-герою нашему, Петру Петровичу Шмидту - кумиру нашей гнилой либеральной интеллигенции! Так ведь мало кому фартит! - согласитесь, люди!!!
Ну а Чухнин, хорошо уже его зная, неуживчивого и припадочного, и совершенно неуправляемого, но со связями, отправляет комиссованного Шмидта служить командиром миноносца-253 в порт Измаил на реке Дунай, в тихое и спокойное место. Сиди, мол, там, - говорит ему в личной беседе, - мил-друг Петя, отсыпайся, отъедайся и жди, когда война закончится и когда тебя окончательно спишут и уволят в запас - торговать разрешат, заниматься любимым делом. Это всё, - добавляет с брезгливостью, - что я могу для тебя, прохвоста и дармоеда, в военное время сделать...

5

А теперь давайте вспомним, дорогой Читатель, какую подчёркнуто-героическую и сногсшибательную характеристику личным человеческим качествам и достоинствам давали Шмидту-младшему либеральный поэт Пастернак, а следом за ним и либеральный же режиссёр Ростоцкий, оба - российские интеллигенты:
«Русский интеллигент (для Пастернака и Ростоцкого это как высший знак качества человека! - авт.), умница. Храбрый офицер, профессиональный моряк!... Но главный его талант - это дар ощущать чужое страдание более остро, чем своё. Именно этот дар рождает бунтарей и поэтов…»
Красиво сказано, да! Возвышенно и поэтично! Прямо-таки умереть можно от восторга и переизбытка чувств, от разрыва сердечного!… На деле же - не на словах! - этот «храбрый офицер и профессиональный моряк», да ещё и обладавший якобы даром «ощущать чужое страдание более остро, чем своё» откровенно и пошло предал своих истекавших кровью боевых товарищей, защитников осаждённого Порт-Артура, их страданий не ощутил, не загорелся, тем более. И на выручку не бросился со всех ног, в чём поэты и режиссёры еврейской национальности дружно нас вот уже более 100 лет уверяют. Вместо этого он скорёхонько дезертировал с фронта, гадёныш, прикрываясь левой болезнью, и спрятался в тёплом и сытном Севастополе под крыло своего знакомца, вице-адмирала Чухнина, чтобы переждать военное лихолетье.
Но и там наш «храбрый офицер» и «герой-страдалец» не удержался от “подвигов” и приключений - сумел отличиться достаточно быстро, “тыловой славы” себе добыть. Ибо не таков был этот “возвышенный” и “прекраснодушный” человек, Пётр Петрович Шмидт, кумир и любимец наших словоохотливых сказочников-либералов, чтобы тихо и спокойно жить как у Царя за пазухой, хоть даже и в военное время, - когда душа его молодая, разгульная праздника себе просила, ресторанного блеску и шику! Он на гражданке-то к этому так привык, так приохотился! Ведь когда он капитанил  на «Костроме», к примеру, когда торговал и вёл достаточно вольную жизнь - то получал 500 рублей в месяц от Российского Общества Пароходства и Торговли (РОПиТ). А став командиром миноносца, оказался запертым в порту и тесной каюте с жалованием в 89 рублей. Почувствуйте и оцените разницу, как говорится.
Словом, затосковала его душа в Измаиле, праздника запросила, воли!.. И, откликнувшись на зов похотливой и праздной души, не привыкшей к лишениям и трудностям, командир 253-го миноносца Шмидт в военное время совершает двойное должностное преступление. Он бросает свой боевой корабль с 20-ю матросами и 2-мя офицерами на произвол судьбы, похищает судовую кассу с 2,5 тысячами золотых рублей и пускается в бега: отправляется, по его признаниям, «путешествовать по России»… В это время его видели в Киеве на бегах, где он и просадил все корабельные деньги, по-видимому. А иначе что было делать ему на киевском ипподроме?... Когда же деньги закончились - он вернулся назад и сдался властям. Следователям стал врать, что деньги у него украли. Поэтому-де он испугался и убежал - от страха больше, но не от злого умысла... В 1930-е годы, чтобы скрыть сей неприглядный факт в биографии первого революционера, назначенного героем, советские историки запустили “утку”, что деньги П.П.Шмидт якобы потратил на революцию…

Как бы то ни было, но ему, дезертиру и казнокраду, да ещё и в военное время, грозила каторга и Сибирь. Но и здесь выручает дядя-сенатор, вернувший в казну все до копеечки украденные Шмидтом деньги и сумевший убедить дознавателей, что племянник его - психопат, не отвечающий за свои слова и поступки, что его лечить, а не судить надобно и всё такое. У него, мол, у моего Петеньки даже и справка имеется.
Старому и заслуженному человеку опять поверили, или сделали вид. Сенатор всё же! - как не поверить и не помочь, и не войти в положение! Но дело всё-таки завели - так, для проформы больше, не для наказания. А командиру минонасца-253 вместе с кораблём приказали вернуться в Севастополь, поближе к штабу флота, где началось расследование. И пока это дело шло не шатко не валко, Шмидт-младший болтался в Севастополе какое-то время, на базе Черноморского флота: ходил на допросы, давал показания, подписывал протоколы необременительные и пустяшные. Следственная рутина: куда ж без неё!…

6

Происходило всё это в августе и сентябре 1905 года, когда революция вовсю бушевала в России, захватывая пространство и территории, людские умы и сердца. И все, кто властями был обделён и обижен, и кто воевать категорически не желал, - все они за славой и выгодой, и за возмездием туда и рванули как черти на бал Сатаны. В “народно-освободительное движение” - имеется в виду.
Без дела болтавшийся в Севастополе Шмидт, подследственный командир миноносца, исключением здесь не был. Он тоже решает заняться политикой из-за сложившейся в стране обстановки, ведь революция и ему, неудачнику-психопату, предоставляла отличную возможность на волне народного недовольства взобраться на вершину Власти - дуриком туда залететь. А попутно выместить на родном государстве обиды вместе с претензиями, что к тому времени обильно в нём накопились... Ещё бы, мужику 38 лет! - а он всё ещё лейтенант, когда его сокурсники-одногодки, товарищи по Морскому кадетскому училищу, уже капитаны первого ранга давно. А кто-то - и