Ох, как я проклинал себя за оплошность, которую допустил: неточно поставил курсор, не зафиксировал его на объекте; а может он случайно сместился вправо, на крышу не моего, а соседнего дома. Эх, как многого я ещё не умел! Из-за своей неопытности я очередной раз чуть было не выдал себя с потрохами, как в Токио. Не знаю, как сложились бы дальнейшие события, если бы мне помешали вернуться обратно. Я испытал не меньшее потрясение, чем японские таксисты и соседка Полли, от одной только мысли: а что, если находясь там, в ВРД (буду называть её так, эту виртуальную реальную действительность) игрок уязвимый. А есть ли способы защиты от подобных ситуаций, мне было неизвестно. Пока неизвестно. На тот момент мною ещё не полностью были прочитаны инструкции и правила «Селестии». Удастся ли мне спокойно их изучить теперь, когда моя физиономия засветилась в доме соседей, — я сомневался. Оставалась надежда на то, что аксессуары находились на мне, когда я был там, в спальне, и Полли меня не узнала.
Я уменьшил масштаб — поднялся на пятьдесят футов над домом Уилсонов. Переместил курсор на соседний участок и увеличил масштаб, чтобы чётко видеть крышу собственного дома и не ошибиться при посадке. Плавно увеличивая масштаб, аккуратно, чтобы ни дай бог не промазать, стал производить снижение. Невероятная картина представилась передо мной: подобное можно встреть разве что в фантастических романах. Я начал погружаться в свой дом, как аквалангист на дно моря. Сначала беспрепятственно миновал полоску профиля металлочерепицы, покрывающей крышу дома, потом чердачное пространство, заваленное ненужным хламом прошлого. Словно наблюдая через стеклянную кабину лифта, я видел проплывающий перед глазами снизу в верх наш второй этаж — свою спальню; затем первый — столовую; дальше проползла бетонная полоска пола и… — вот он, спасительный мой подвал!
Теперь можно было снять шлем и перевести дух — я дома, в любимых стенах мастерской.
Долго ещё не мог успокоиться, всё продолжал корить себя за то, что так оплошался: засветился в доме соседей. Не хватало мне ещё неприятностей из-за этого.
Но неприятности не заставили себя долго ждать. Утро следующего дня ещё с ночи готовило мне неприятности.
Часы показывали одиннадцать ночи. Мои уже спали. Внутреннее чутьё на опасность заставило меня поторопиться и не откладывать всё на завтра. Нужно было до утра — пока не проснётся мир — изучить остальные оставшиеся без внимания возможности «Селестии», спрятанные в исходном коде.
Мне хватило полночи, чтобы детально изучить и на практике испробовать все скрытые возможности симулятора. С каждым пройдённым шагом для меня открывались всё новые и новые удивительные функции игры, а вместе с ними росла и уверенность в завтрашнем дне. Радовал и тот факт, что при перемещении в ВРД аксессуары не материализуются. В этом я удостоверился, оставив включённой камеру монитора, пока сам находился вне дома. Вернувшись, просмотрел запись: шлем и перчатки оставались лежать на стуле и столе, но самого меня в мастерской не было. Это открытие меня несколько обнадёжило.
Тревожное чувство, наполняющее меня по мере постижения невероятных способностей «Селестии» плюс волнение оттого, что завтра со мной состоится серьёзный разговор с Эльзой и Джоном по поводу жалобы соседей, заставили мой мозг работать быстрее.
К тому времени, когда в семь утра в парадную дверь позвонили, я уже был подготовлен, как новобранец после полугодичного учебного курса для военных действий, и был почти готов к разрешению всех жизненных проблем, которые несёт с собой грядущий день. К этому времени кое-что для меня начинало проясняться. Оставалась самая малость: расшифровать последние записи, те, которые касались таинственного слова «ПРИБЕЖИЩЕ». Отец обозначил «адрес» этого места несколькими цифровыми символами, похожими на географические координаты. Но где его искать, это место, я пока не имел понятия.
К тому же, я не имел и малейшего представления о навигации. Пришлось спешно найти в интернете информацию об этом и её изучить. Не без труда, конечно, но всё же удалось постепенно вникнуть в суть дела. И когда я научился хотя бы посредственно ориентироваться по картам точно так же, как это делали первые мореплаватели и авиаторы, моё обучение прервал тот семичасовой утренний звонок в дверь, наполнив тишину дома чирикающей птичьей мелодией.
Ко мне снова вернулась неуверенность: «Вдруг не успею, не смогу?». Охватила паника: что делать? Может спрятаться на Гавайях? Но тогда они обнаружат, что меня нет в доме, и кинутся на мои поиски. А моё отсутствие будет служить убедительным основанием для подозрения меня в совершении любого преступления, которое совершилось той ночью в окру́ге. Или лучше остаться и достойно принять удары судьбы? А потом переждать, когда волна «нападок» утихнет, и спокойно вернуться к «Селестии» чтобы закончить начатое… Но где гарантия, что мне предоставят время на это.
Сверху продолжали настойчиво звонить и стучать кольцом. Дверь открыл Джон. Послышались голоса, среди которых я узнал недовольный голос соседа. Но о чём — или о ком? — шла речь, мне трудно было разобрать. Хотя, чего там гадать, дело было ясное: я, чёрт возьми, влип. И влип крепко. Позже к их голосам добавились другие, тоже мне знакомые. Это меня не на шутку встревожило. Если сейчас меня заберут в полицейский участок, или увезут и оставят в каком-нибудь приюте, или ещё не знаю, что сделают… — я же лишусь мастерской, компьютера и «Селестии», вместе с которой и спасительной свободы!
Пришлось пойти на риск: включил камеру на мониторе, водрузил на себя аксессуары, вошёл в пространство игры и ракетой взметнул в небо, оказавшись на околоземной орбите. Последнее, что успел услышать, это голос Джона. Он к кому-то почтительно обращался, открывая двери подвала: «Он всегда торчит здесь со своими компьютерами… Его ни семья, ни школа не интересуют. Он на всех наплевал…».
Немного погодя я вернулся обратно, но остался снаружи, наблюдая за домом. Возле гаражных ворот стоял полицейский «Додж». Дело, видать, не шуточное, раз и копы приехали. В этот момент открылась входная дверь, и друг за другом на улицу вышли сначала двое полицейских, среди которых я узнал сержанта Брайтона (он как-то год назад приходил вместе с представителями органов опеки и разговаривал с Эльзой по поводу моего, якобы, «ужасного» поведения, на которое та жаловалась). За копами поспешал разъярённый сосед, размахивая руками и что-то бурно доказывая полицейским; Джон, с сонным лицом и виноватым видом, в банном халате и в сланцах на босу ногу замыкал цепочку. Последней из дверей выглянула, но не вышла, мачеха с взъерошенными волосами; она что-то тоже доказывала, постоянно указывая пальцем в землю — в сторону подвала — вслед уходящим к машине полицейским.
Когда полицейские уехали, а сосед ушёл на свой участок, Джон и Эльза ещё некоторое время оставались на пороге, осматривали улицу, выискивая, наверное, меня.
Потом и они вошли в дом. Я ликовал: у меня был небольшой запас времени. Оставалось подождать, пока все не разойдутся: кто в школу, кто на работу, — и вернуться в мастерскую.
Не прошло и полчаса, как первыми покинули дом братцы. Через пять минут вышла Эльза и уехала на своей машине. Джон, по-видимому, никуда сегодня не собирался: прошло минут сорок, но он не выходил. Этого мне не хватало! Выждав ещё минут двадцать, я решил плюнуть на безопасность и вернуться в мастерскую. Если Джон не помешает, хватит и одного часа, а может и того меньше, чтобы расшифровать последние символы и определить по широте и долготе местоположение «Прибежища».
Как только я оказался за столом, первым делом просмотрел запись камеры. Как и предполагал, Джон сопровождал «делегацию» по мастерским, показывая обстановку и рассказывая обо мне, как о трудном подростке. «Вот, посмотрите, — комментировал Джон, показывая на монитор, — играл, видать, а выключить не выключил — не ему ж платить за электричество», — и ткнул пальцем в экран. Я же, наблюдая за этим, чуть не проклял себя за то, что не остался, а убежал. Что бы произошло, если он вдруг выдернул из розетки шнур электропитания. Представляете себе картину: я, как снег на голову, сваливаюсь перед ними на стул из ниоткуда, при этом аксессуары, до этого спокойно лежащие на стуле, каким-то чудесным образом оказываются на мне. «Извините, мол, меня, пожалуйста, за опоздание, я тут отлучался ненадолго». Весёлая получилась бы ситуация.
В общем, причина их визита была ясна. Из записанного разговора получалось вот что: Тим Уилсон позвонил в полицию сразу после того, как только я покинул их спальню. На вызов приехали полицейские и полтора часа опрашивали Полли, которая с полной уверенностью утверждала, что я проник в спальню, а потом, перепугав её до смерти, незаметно сбежал. На вопрос: как я попал в дом, она ответила первое, что пришло ей в голову: «В окно». Это сразу же смутило полицейских, потому что окно в тот момент было закрыто. На вопрос: не закрывал ли её муж окно после моего побега, ни она, ни сам Томи так внятно и не ответили, сославшись на то, что они просто не помнят этого момента.
Наутро бригада полицейских, во главе с уже известным сержантом Брайтоном, вместе с Уилсоном, в семь утра посетили наш дом для выяснения обстоятельств происшедшего, рассчитывая на мои показания. Но меня не оказалось дома, что, судя по выражению лица Брайтона, сильно его озадачило. И вообще, он был весьма недоволен таким неожиданным поворотом событий, а именно: моим отсутствием, причём в столь ранний час. Если бы я находился в тот момент перед ними, пусть и не в своей спальне в кровати, а в подвале, дело приняло совсем иной оборот. Но меня дома не было. А значит, в словах соседки имелась доля правды, о чём сержант, думаю, тоже подумал, хотя и неохотно. Озадаченный моим отсутствием, и особенно тем, что опекуны не в курсе, где находится всю ночь их сын, недовольный Брайтон сухо попросил Эльзу и Джона дать ему знать, когда я объявлюсь. После этого все они покинули мой подвал.
[justify]Помня, что Джон в доме, я продолжил изучение навигации, соблюдая тишину. Вечно сидеть в подвале и прятаться в вирте у меня не получится, — кто-нибудь когда-нибудь сюда обязательно спустится и отключит
