Кого выбирает жизнь?

даже повторять противно – читайте свою Конституцию, господа! Нет и никогда не было такой должности ни в СССР, ни в РФ!
После этого заговорщикам стало значительно труднее сместить Сталина. Потому возросло стремление его убить. Попыток они предприняли много. Одна из них, очень реальная, намечалась Тухачевским, до сих пор без веских оснований прославляемым, на Первомайский парад 1937 года, но не удалось.
Удалось врагам убить Сталина лишь после войны, уже в начале марта 1953-го.

Захвативший власть после убийства Сталина Никита Хрущев сделал борьбу с ним, даже с мертвым, главной частью внутренней политики правящей верхушки СССР. Лизоблюды Хрущёва, не мешкая, изобрели весьма удобный для оправдания многих осужденных врагов народа культ личности. И пошло, и поехало под знаменем этого пресловутого культа!
Чудовищную ложь, опорочившую не только мертвого Сталина, но и всю выдающуюся историю нашей страны при нём, простой народ, который не держался за свои должности, воспринимал с возмущением, с неприятием, с недоверием. Но постепенно и он к этой лжи, искусно вдалбливаемой ежедневно в каждую голову, привык, успокоился и забыл всю правду, не пытаясь добиться ее торжества.
Совсем плохоньким, надо это признать, оказался наш народ! Сталин во всём защищал его интересы, старался его поднять на уровень великого, и ведь поднял и великой индустриализацией, и коллективизацией, и победой в чудовищной войне, и международным безоговорочным признанием величайших достижений этого народа, но народ своего заслуженного и подло оболганного вождя, даже понимая совершаемые над ним гадости, защищать не стал. Плохоньким оказался народ! Слабоватым оказался, трусливым.

Правда, есть и ему некоторое оправдание. Народ десятилетия с надеждой поглядывал на тех, кто гордо носил партбилет. Потому, восстали бы против лжи коммунисты, – поддержал бы и их народ! Ведь народ привык, что именно коммунисты всегда шли впереди всех, всегда были там, где опаснее и труднее!
Но в то время и их, так называемых коммунистов, основательно по одному придавили в их же первичных партийных организациях. Там отдельно, на первый взгляд, доверительно, чтобы якобы не травмировать простой народ нелицеприятной правдой о любимом вожде, выливали ушаты грязи на Сталина, оказавшегося со слов Хрущева якобы деспотом и тираном. И обалдевшие от столь непривычного подхода коммунисты – честь и совесть партии – послушно и трусливо помалкивали! Кто-то молчал в недоумении, кто-то по трусости, кто-то потому, что молчали остальные, а бросаться в бой за правду в одиночку им было страшновато! Они не боялись только на фронте, где враг понятен каждому, и бороться с ним были обязаны все! Тогда это, к тому же, было и почетно!
Теперь же требовалось самостоятельно разобраться во всём и понять, что враг вырядился в форму высшего руководства страны. Требовалось самому принять решение на восстановление справедливости. Такого с тонкой кишкой не добиться, поскольку этот враг обладал мощной государственной властью и был готов самых настоящих борцов за народ выставить врагами этого же народа и потом уничтожить! Для такого подвига ради спасения народа требовалось особое мужество и решимость!
Но Хрущеву в то время уже стало ясно, что перед ним отнюдь не сталинская партия! Не та решительная и хорошо организованная партия большевиков! А нынешняя повидлообразная масса уже не способна на большие дела и, тем более, на самоотверженные подвиги! Она послушна, она инертна, она труслива! «Значит, дело сделано!» – облегченно вздохнул Хрущев, до этого боявшийся, что оболгать Сталина безнаказанно ему не позволят настоящие коммунисты. Увы! Таковых на тот момент не нашлось!
Но об этом можно вспомнить в другой раз, а пока вернусь-ка я к тому вопросу, благо время имеется, на который не ответил в своих рассуждениях ранее, закопавшись в репрессиях.

Думаю, что слепоте народа, не распознавшего гнилость руководства во главе с Хрущевым и Брежневым, ещё способствовала и общая расслабленность в стране, обусловленная давним отсутствием большой войны, как символа самой страшной беды, требовавшей непременного объединения всего населения. Перемещение людей в историю людей расслабило. Они перестали бояться за себя и своих детей, как это было еще недавно, в прежние времена. Теперь они всё более задумывались о собственном благополучии, о накоплении и приобретении, а не о безопасности страны, за которую перестали чувствовать личную ответственность.
«Может, само собой рассосётся, без меня; может, найдутся другие герои и патриоты, а я в этот раз отсижусь, жирок накопленный поберегу, который дался мне нелегко!»
Тому в немалой степени способствовали (вспоминаю я не первый раз) и события 2 июня 1962 года в Новочеркасске, где вполне обоснованные претензии рабочего люда к представителям партийной власти города закончились не только чудовищным расстрелом на площади перед горкомом, но и возбуждением вдогонку ещё множества уголовных дел. И новыми расстрелами, но уже потом, – уже по приговорам совершенно бессовестно послушного суда. Расстреляли тогда, кажется, семь человек, якобы зачинщиков. К тому же еще в тюрьме оказались почти сто самых порядочных, а потому и наиболее активных рабочих, не побоявшихся открыто выразить наболевшее.
Я слишком сжато вспомнил тот конфликт, из-за чего слегка деформировал давние события, потому каждый сможет сам их изучить. Мне же всё знакомо в деталях, хотя важны ли они теперь? Ведь тогда наружу вырвалось самое главное изменение, случившееся во внутренней политике страны после гибели Сталина – власть, подло стреляющая в свой народ, не является народной! Не является!
Как можно, служа своему народу, заботясь о нем, в него же стрелять? Это невозможно! Маски сброшены! Власть перестала быть народной!
Именно так и было, поскольку Хрущеву народ был безразличен, даже противен. Это же лично он, Хрущев, да еще некий партийный руководитель из Сибири Эйхе, теперь широко не известный, дали толчок тем жутким массовым репрессиям 1937 года, в которых потом Хрущев посмертно обвинил Сталина. В них до сих пор и обманутое население незаслуженно обвиняет Сталина.
Это Хрущев в конце тридцатых годов настаивал в Политбюро на том, что в Москве скопились сотни тысяч врагов, которых следует немедленно расстрелять. Настаивал, шантажируя Сталина, ещё не имевшего, как я уже вспоминал, возможности ему воспрепятствовать.
А тогда в СССР предстояли первые по новой Конституции 1936 года всеобщие выборы органов советской власти, в которые (органы) бесноватый Хрущев вполне обоснованно опасался не попасть! Вот он и надеялся репрессиями задавить конкурентов и наиболее активных граждан своего избирательного округа. Потому и в Новочеркасске Хрущев так же легко избрал расстрел, привычный для него, чтобы привести народ в состояние молчания и рабской покорности!
О! Как же власть всегда боялась своего молчаливого народа, продолжая, несмотря на это, пренебрегать его коренными интересами и даже жизнью! И чем больше она запугивала народ, тем больше его опасалась, сознавая, что бесконечно терпеть издевательства народ не станет. А уж тогда для власти страшно закончится мёд долгого и неправедного правления!

Люди в Новочеркасске, большей частью, это рабочие электровозостроительного завода, пришли с детьми на руках к горкому КПСС, чтобы первый секретарь объяснил им, почему после ужасной войны при Сталине цены на продукты ежегодно снижались, а теперь, через семнадцать лет больших достижений, они вдруг повышены! Да еще как! На колбасу, сливочное масло и мясо сразу на 25-30 процентов. Но и этого оказалось мало! Одновременно увеличены нормы выработки для рабочих, а расценки снижены! Из-за этого жизненный уровень рабочих семей нешуточно снизился. И это притом, что даже на прежние зарплаты многие семьи жили крайне тяжело.
Первый секретарь Горкома, типичный партократ, то есть, облеченный властью бюрократ, боявшийся самостоятельно принять хоть какое-то решение, сразу струсил, усмотрев в приближении к горкому народа бунт (это с детьми-то на руках!). И полетела его паническая телеграмма по всем инстанциям вплоть до Хрущева, а тот не всегда поступал разумно, зато очень уж решительно!
Было приказано выдавить людей с площади войсковыми подразделениями.
Боевые генералы, получившие такой приказ, сразу оценили, что к чему, и чем это может закончиться, потому ни у кого из военнослужащих на площади и на подступах к ней ни одного патрона не оказалось! Их просто никому не выдали! Да и зачем патроны? Не стрелять же в свой народ!
Однако в людей на площади всё же стали стрелять. Стали стрелять не солдаты, а снайперы, прятавшиеся на чердаках. И ведь эти послушные подонки, прочно устроившиеся в КГБ, наверняка увешанные наградами за подобную «службу своему народу», тоже до сих пор считаются советскими людьми, а возможно, даже героями!
Началась паника, люди побежали. Им стреляли в спину, в том числе и в солдат.
Вот вам и печально знаменитый потом майдан, только ещё не киевский! Вот откуда тянутся его невидимые корни! Через шесть десятилетий в Киеве всё повторилось по отработанной еще тогда схеме, где всё произошедшее представили как вооруженное сопротивление кучки ярых антисоветчиков, спровоцировавших бойню, чтобы свергнуть власть в тихом городе Новочеркасске!
Что-что? Итак, всем было ясно, что это провокация и подлый бред!
Но ведь у Хрущева и такой бред прошел безукоризненно! Более того, Хрущёв преподал первый урок всем гражданам страны, в том числе, и рабочему классу Советского Союза как руководящему гегемону страны – вот чем власть ответит на самые обычные вопросы трудящихся!
«Лучше уж молчать, – поняли тогда многие. – Молчать, сжав зубы, и терпеть, нежели оставлять семьи без кормильцев!»

Потом Хрущёв нагло переименовал в безликий Волгоград дорогой всем советским людям город-символ Сталинград, прославленный невиданной стойкостью его защитников. И опять все смолчали, уже наученные горьким опытом новочеркассцев! Смолчали даже те фронтовики, которые проливали за Сталинград свою кровь и хоронившие в его пропитанной кровью земле своих боевых товарищей. Когда-то они были героями, а позже – промолчали, струсили, признали сей факт несущественным… Моя хата с краю!
Как они смогли? Ведь то было совсем не случайное переименование! То была самая настоящая расправа над славным прошлым нашей страны, основой которого стал подвиг тех людей, которые теперь проявили позорную трусость!
Люди были настолько запуганы, что даже потом, когда Хрущева сняли с его всесильной должности, никто так и не поднялся на защиту ни своей чести, ни чести города, ни чести оболганного Сталина!
Потому меня уже нисколько не удивляет, что даже после тех неотмщенных событий, уже в 1993 году, жиденький, как оказалось, своей фактической сущностью наш нынешний народец не стал спасать свою родную страну!
Вы скажете мне, будто он не сразу разобрался в происходивших тогда событиях?
Ну, да! Возможно и такое! Как же ему разобраться, если давно ему всё, кроме собственной шкуры, стало по фигу! Вон, даже первый символ своей великой революции и символ стойкости человеческого духа,