что Тиму представилась собачья будка, которую он встречал в деревне у дедушки с бабушкой, там жил Полкан. Тиму было проще, а вот маме пришлось наклониться, чтобы войти. Странно, но внутри это жилище казалось значительно просторнее, чем снаружи. У окошка стоял круглый стол с табуреткой, за ним располагалась лежанка, Тим догадался, что это кровать хозяина хижины. А с другой стороны комнаты высился сундук в виде ларя. И сундук этот сразу привлёк внимание мальчика. Сундук казался здесь чужим в сравнении со всем остальным, чрезвычайно простым, убранством. Он возвышался над всей остальной мебелью, словно попал сюда из какого-то дворца. По периметру сверху и снизу сундук украшали хорошо отполированные камни огранки кабошон – синие, пурпурные, ярко-зелёные и цвета крепкого чая. Камни лучились таким ярким свечением, что комнате не требовалось дополнительного света. «Интересно, как он здесь спит? Ведь из-за этих камней в комнате круглые сутки день, может это искусственный свет?»
- Э-э-э нет, парень, это всё настоящее, - гордо выпрямился старик и мгновенно стал выше ростом сантиметров на десять, - это сокровище мне досталось от моего прадеда.
- Ваш прадедушка тоже здесь работал?
- Почему работал… Он и сейчас живой.
«Фантазёр… и явно, не в себе, - решила мама, внимательно наблюдая за старичком». А Тим продолжал, словно ничему не удивляясь.
- Где же он сейчас? Раз он вам такой богатый сундук подарил, он что, принадлежал какой-то знаменитой династии? – Тим задумался.
Мама часто читала сыну почти что взрослые книги, особенно ему нравились исторические - про королей, которых жаловали на царство.
- Да Бог его знает, летает где-то, последний раз когда заглядывал, вроде как с Андромеды вернулся.
«Точно! Не в себе! – Ещё больше забеспокоилась мама, - нужно причину какую-то выдумать… чтобы скорее уйти, что там у него за чай…Бог знает.»
- Да не волнуйтесь вы так, милочка, - хихикнул дедушка, - я вас не собираюсь отравить, вот прокачу мальца, а мы с вами тем временем почаёвничаем славно. Тогда и пойдёте. Вам сегодня уж всё равно до вечера отдыхать. В кофейне вашей такого чаю не подают, это я вам авторитетно заявляю… ни за какие деньги.
Дедушка хитро прищурился. А Тим всё разглядывал чудесный ларь. Сундук был деревянный отполированный орехового цвета. «Дуб наверное, - решил Тим». Камни лучились, словно хотели вырваться из своих золотых оправ, которые соединялись между собой такими же металлическими жёлтыми вензелями в виде непонятных знаков. А в центре на передней стенке этого замечательного сундука красовался золотой треугольник, и из его центра к вершинам три линии, образующие внутри большого треугольника три маленькие. Это выглядело объёмно, как если бы из большого треугольника наружу возвышалась пирамида, которая переливаясь двигалась то наружу, то внутрь сундука, совершая одно повторяющееся движение: вперёд-назад, вперёд-назад.
- Как интересно… - проговорил Тим, охваченный этим удивительным зрелищем.
- Ты заметил? – обрадовался хозяин.
- Да, она постоянно движется.
- Не она, а он, - старик поднял вверх указательный палец.
- Он… - снова проговорил Тим, не в силах выбраться из своего оцепенения. Неожиданно вздрогнув и вернувшись к реальности, спросил, - кто он?!
- Глаз, - спокойно ответил старик.
- Дождь кончился, включайте уже вашу карусель. Я тоже буду кататься, - мама явно торопила события. Ей хотелось поскорее выбраться из этого странного места, хотелось оказаться в метро, в цирке, в кофейне – где угодно, только бы прекратить это нелепое знакомство.
- А взрослым здесь кататься запрещено, эта штука, - хозяин неопределённым жестом указал на дверь, - предназначена только для детей.
Мама сдалась. Она обречённо опустилась на табурет и сняла влажные туфли – лодочки, упёршись в пол одними носками.
- Вот, наденьте, вам сразу потеплеет, - дедушка заботливо подал ей пару совершенно новых шерстяных носков.
Мама отрицательно и категорически покачала головой, но остановив взгляд на уютной безупречно ровной поверхности этого шедевра, потянулась к нему рукой, мысленно уступая случаю.
- Пойдём, я тебя посажу на самое лучшее место, - обратился карусельщик к мальчику.
- Там все места одинаковы.
- А вот и нет. Есть особенные… волшебные.
Тим незаметно улыбнулся и направился к выходу.
Дедушка усадил паренька на одно из сидений, такое же, как и все остальные, и щёлкнул металлическим замком, подтянув предварительно ремень, но не туго.
- Вы это специально сказали? – спросил мальчик, - мы в прошлое лето с мамой здесь вдвоём катались.
- Твоя мама так расстроена, что у неё сразу закружится голова. А ты можешь кататься сколько хочешь. Как только надоест, я сразу тебя остановлю.
- Как же вы узнаете?
- А ты скажи про себя: «Стой машина», и я пойму, - улыбнулся дедушка. Но его улыбка напоминала маленький оскал.
Тим кивнул.
- Вы только не говорите маме больше про Андромеду, пожалуйста. Вы её этим очень расстраиваете.
- Не беспокойся, я расскажу её про перепончатокрылых.
- Что?!!!
- Я пошутил. На, вот, возьми свой зонтик… на всякий случай, - старик снова одарил мальчика оскалом безупречно белых зубов, сунув Тиму старого знакомого, и вприпрыжку направился к своей избушке.
«Да уж, чувства юмора ему не занимать, - вздохнул, усмехаясь Тим, - но маму он всё же, здорово напугал.
Через несколько мгновений карусель подняла мальчугана на значительное от земли расстояние, и он с удивлением заметил, что дедушка к этому моменту даже не успел войти в свой домик. В голове пронеслась мысль: «Где же кнопка?» и тут же улетела прочь.
Мама расслабилась. Она прихлёбывала терпкий имбирный чай вприкуску с разноцветными конфетами – подушечками, ноги её в мягких и совсем не колючих носках спокойно отдыхали, и блаженная истома разливалась по всему телу. Очнулась она только в тот момент, когда за окном раздался непонятный, ни с чем несравнимый, шум - словно скрежет. Дедушки рядом не было.
Взглянув в окно, мама увидела, что дождик снова разошёлся не на шутку, а карусель движется совсем медленно - по инерции, слегка поскрипывая и шурша ржавыми цепями. Мама вышла из домика и в полном оцепенении наблюдала следующую картину: одно из сидений карусели болталось перевёрнутым на единственной цепи, а вторая, видимо, оборвавшаяся во время вращения, свисала вниз, касаясь звеньями деревянного дощатого пола. Тим сидел возле неё, верхом на своём детском зонтике, крепко держась обеими руками за его ручку, а дедушка уговаривал мальчика встать и пойти в домик.
Увидев мать Тим вскочил и бросился ей навстречу.
- Мама! Мама!! Ты уже отдохнула? Нам пора! Давай поблагодарим дедушку, и поедем домой. Ты заплатила за билет?
- Не стоит благодарностей. Главное, что всё обошлось - все живы. Милочка, я вас убедительно прошу, - старик картинно поклонился маме, - не стоит распространяться об этой неприятности знакомым. Я вам искренне обещаю больше никого не катать на этой развалюхе.
- С тобой всё хорошо?! Что случилось? Ты ударился? – волновалась мама. Она мгновенно пришла в себя и энергично ощупывала сына, - кости целы?
- Со мной всё в порядке. Действительно, всё обошлось… и совсем чудесным образом. Ты не поверишь...
- Сколько мы вам должны? - Обратилась к хозяину мама.
- Ну-у-у… Что вы, что вы. Это я, напротив, должен перед вами извиниться. Немедленно починю… немедленно, - старик смешно кланялся и расшаркивался со своими гостями, не скрывая желания скорее удалиться восвояси.
***
А дело было так.
Во время вращения неожиданно налетел ветер. Он был таким сильным, что раскачивал большие деревья, а маленькие и тонкие под его напором наклонялись до самой земли. Дождь усилился, он барабанил, ударяя по деревьям и по металлу огромными ледяными каплями. Тим скомандовал: «Стой, машина!», и в тот самый момент разглядел вдалеке вспышку света, которая быстро приближалась к скверу. Раскалённый шар скользил между деревьями, искусно обходя преграды и устремляясь к карусели. «Молния?! Шаровая молния! Её привлекает металл… и ей хочется разрядиться во что-то металлическое, - мелькнула мысль». И в следующее мгновение неожиданный толчок встряхнул сиденье Тима, и на значительной высоте оно вдруг опрокинулось на один бок, оставаясь висеть на одной единственной цепи. Тим мгновенно выскользнул из спасательного ремня и с огромной скоростью полетел к той самой липе, которая стояла на входе в зону развлечений, и под которой всего час назад их с мамой приветствовал хозяин незатейливого аттракциона. Всё произошло так быстро, что Тим даже не успел испугаться… сообразить, как такое могло случиться, он только сжимал двумя руками ручку своего детского сложенного зонтика, направив его остриём вниз, и крепко держался за него, словно это могло спасти от падения.
В момент, когда столкновение с деревом казалось уже неминуемым, зонтик вдруг раскрылся и Тим почувствовал, что снизу невидимая струя воздуха подхватила его, замедлив падение, а затем и вовсе развернула в обратную сторону, направляя к месту остановившейся каким-то чудом карусели. Тим мягко приземлился на дощатый деревянный пол рядом с тем злополучным оторвавшимся сиденьем и очнулся сидящим верхом на своём зонтике. Сквозь сизую дымку мальчик наблюдал, как к нему бежит мама. Он даже не обратил внимания на старика, пытающегося его уговорить пойти в избушку. В то самое мгновение, когда мама приблизилась к мальчику, он услышал в своей голове отчётливый скрежет, а затем голос: «Не рассказывай никому, что случилось с тобой». Голос был добрым и столь убедительным, что не возникало даже сомнений, что маме рассказывать о своём полёте не нужно. Вот так это всё началось. Они вернулись домой совсем поздно вымотанные и уставшие. И с того самого времени оба намеренно не говорили о случившемся. Они даже Наташе об этом не рассказали. Тим каким-то чувством понимал, что мама не успокоилась. Она, казалось, не изменилась, только стала сильнее за Тима переживать, будто понимала своим материнским чувством, что жизнь сына здорово изменилась. А она и правда изменилась с тех пор. В ту же ночь, когда всё это случилось, молния явилась к Тимофею во сне, но на этот раз она была живой. Она разговаривала с мальчиком человеческим языком, и он никак не мог понять, чем она разговаривает, чем слушает и чувствует.
- Что, испугался? – весело спросила молния.
- Вот, ещё… - Тим не хотел показать, что испугался, - не успел.
- Прости, что я так к вам ворвался, хотел дедушку проведать, а тут… вы, я думал, что эта развалюха давно не работает.
- А почему ты говоришь «хотел»? «Хотела» правильно. Молния женского рода.
- Но я не молния… я наездник. Сквозь неё мы проникаем в ваш мир. Мы ведь огненные существа.
- Кто это вы?
- Драконы.
- Врёшь!
- Не веришь? Это я спас тебя от столкновения. Если бы не я, лежал бы ты сейчас загипсованный в детской «травме».
- Почему ж я тебя не видел?
- У тебя был шок… вернее, я тебя отключил... специально, чтоб не видел.
- А сейчас? Ты меня включил? Я тебе что, торшер что ли?! – возмутился Тим.
- Если бы ты меня тогда увидел, то испугался. Это было бы неожиданно для тебя.
- Почему же тебя мама не видела?
- Когда она вышла, я уже в сундуке сидел.
-
