Алхимия и амбивалентность любви. Глава 4

вестись диспуты, дискуссии и само собой яростные, с мордобоем споры насчёт того, что имеет право под определение запаха женщины.
И, конечно, в число экспертного сообщества будут записаны все гендерные категории человеческого потенциала в плане своего самовыражения. Кто уж точно знает, что несёт в себе и подразумевает запах женщины.
– И уж не думаете ли вы, Атлантида Аполлоновна, что только вы можете являться подлинным экспертом в рассматриваемой нами области проблематики. – В край удивлён вот такому самомнению Атлантиды Аполлоновны эксперт в области различного разнообразия, Прохор Ольгович, человек не бинарного самоутверждения и мировоззрения, а никак его недруги утверждают, которых у него в два раз больше, чем у обычного человека, он обычный алкаш, у которого раздвоение психики и мотивации пить не в одно, как это обычно происходит, а в два горла. – Если вы себя причисляете к женскому сословию, то одно уже это вас делает экспертом во всех этих женских делах. – К всеобщему одобрению через ёрзание задами на своих стульях, Прохор Ольгович ставит вот так на своё место эту зарвавшуюся в предел своим природным авторитаризмом Атлантиду Аполлоновну, считающую предельно нагло, раз природа на её счёт вот так распорядилась, что только она имеет право её выражать.
С чем категорично и радикально не согласны собравшееся здесь, в дискуссионном центре, не самые простые люди, а все принимающие участие в собрании этого экспертного по любому вопросу сообщества – на этот раз их авторитетное мнение понадобилось для классификации нового потребительского продукта по маркой пока что только духов «Запах женщины» (насчёт туалетной воды тут ещё идут этические и идеологические споры), выпускаемой самой элитарной и авторитетной в этой отрасли душевного производства компанией «Кристально выдержанный человек», в англоязычной квалификации «Kristian Home» – большие профессионалы дела в своей области знания, видные общественные деятели и само собой эксперты. И они не потерпят вот такого момента с перетягиванием одеяла истины на себя отдельным представителем их сообщества, даже если он так всеми тут уважаем.
И, прежде чем, Атлантида Аполлоновна, брать на себя слишком многое – право говорить за всех – убедитесь в том, что каждый из членов совета наделяет вас этим правом говорить от своего имени. А уже то, что вы этим не сочли для себя нужным поинтересоваться, заставляет членов этого общественного совета и комиссариата по разнообразию при совете директоров, путём, возможно немыслимых мук, реагировать на вас и на ваши заявления так принципиально.
– Значит, Атлантида Аполлоновна, считаете, что ваш взгляд и мнение более что ли значимей и важнее, чем все наши мнения вместе взятые? – с вот такого провокационного вброса заходит с боковой позиции к Атлантиде Аполлоновне ещё один член совета инклюзивности, не могущий сидеть на одном месте, вот его и бросает в кардинально противоположные стороны разных полюсов, Анастас Романтис. Человек с такой фокусировкой на вас взгляда, благодаря, а может и не столько благодаря врождённой или же прирождённой разносторонности своих взглядов на казалось бы, самые обыденные вещи (в быту просторечья и детского максимализма не знающего жалости, это его отклонение от нормы называлось косоглазие), что люди на кого он смотрел в себе в момент терялись, не находя как и куда реагировать на этот его взгляд куда-то в тебя и одновременно в сторону (это он на что-то намекает), и как результат Анастас Романсис остаётся непревзойдённым спорщиком.
Сейчас же взгляд Анастаса вполне даже резонно делил своё внимание между Атлантидой Аполлоновной и стоящим на специальном столике, в центре этого дискуссионного клуба и круглого стола равенства флаконе тех самых духов, вызвавших столько споров и дискуссий, что потребовался экстренный для внешнего информационного потребления сбор вот такой специальной комиссии по решению дальнейшего будущего этого продукта потребления. С вынесением итогового решения, как классифицировать его. Либо общественно значимый продукт, и значит он будет распространяться под классификационным кодом «А», с режимом самого мягкого благоприятствования, либо же его можно принять со специальными оговорками цензирования (не принять его вовсе, как можно уже понять, не получится: столько в него инвестировано финансов и труда, что такой исход физически не предусмотрен). Например, ими разрешено пользоваться с ограничением по возрасту.
И, конечно, ко всему сказанному прислушается и присмотрится пусть будет просто Атлантида, без этой навязанной ей мужской природой именного подчинения, на которое специально напирают её коллеги по этому общественному совету, давая ей понять, что они-то точно знают, кому и чему она обязана своему возвышению до человека из молекулярного уровня своего статичного агрегатного состояния, плюс им всегда желается унизить своего коллегу самым для себя безопасным способом, указав на его явные недостатки, к которым они, конечно, относятся с огромным уважением и терпимостью, считая, что это и недостатки вовсе, а всего-то ваше право на альтернативное мнение. К которому и относится то в вас, что ими выводится в формулу: Возраст вас не только не красит, но что более важно, не прибавляет вам ума. И уж если Атлантида Аполлоновна вам суждено было дожить до стольких лет, что вас приглашают в качестве почётного члена на вот такие весомые заседания, то уж давайте без этого вашего жеманичья. Пора бы вам, даже не поумнеть, а свыкнуться с реалиями вашей жизни. Вы уже не питаете бурные фантазии даже у вот таких далеко не юнцов.
И как все члены совета по инклюзивному капитализму, сидя за этим, самой демократичной формы, то есть круглым столом, видят по Атлантиде Аполлоновне, то нет в ней так ими требуемого смирения и уважения не к одной только своей личности, и она смотрит совершенно предвзято на этот флакон духов, выдержанной в традиционных представлениях о женщине формах, без лишнего там потворствования различным течениям женской эстетики, где одна сторона этой физико-морализущей эстетики напирает в себе на особый, повышенной калорийности позитив (здесь свои ограничения ставит природа капиталистических отношений между сторонами этих капиталистических отношений; не может капиталист за ту же цену себе позволить даже самые мелкие излишества), а на другой чаше весов находится смотрящая на мир через призму ограничений и удержания себя в пределах особого рода мистицизма, очень важная для поддержания света в этом мире мрака в край идеологическая прослойка людей, так называемых самоедов…тьфу, веганов. Которые впадают в противоположно-противоречивую истерию – им всего и особенно всех этих ограничений мало. Они требуют ужать до такого эстетического морализма форму этого флакона, что даже самые повидавшие виды эстеты и гастрономы, те люди, которых ничем не удивишь и они перенасытились в этой жизни, начнут испытывать неведомое им дотоле чувство уважение к своему сородичу, на которого им вдруг приспичило стошнить. А такое описание их продукта со стороны экспертов, не слишком способствует его продажам.
– Вот значит, как неуважительно в сторону нашего, между прочим, консультационного мнения, вы, Атлантида Аполлоновна, смотрите. Вот честно сказать, катились бы уже с этим вашим особым мнением куда-нибудь в тартарары. – А вот так все остальные члены совета смотрят на вот такие чудачества и капризы Атлантиды Аполлоновны, кто смотрит на мир через фокус своего загородного дома, ей видите ли, предстоят большие расходы для своего переезда туда, и она за их счёт пытается этот свой переезд осуществить (все знают, что вот такие заключения этого квалификационного совета выносятся не на бескорыстной основе, из чего и делайте выводы).
Вслух и тем более в лицо Атлантиде Аполлоновне эту правду её жизни, конечно, никто не осмелится сказать, а надо бы – ничто так не разъясняет между людьми недопонимание, как прямая в лицо откровенность насчёт друг друга: «Сволочь ты, Афанасий, а ты, Григорий, тот ещё скот», и на чём порешили к полному удовлетворению – а вот подвести её к этому пониманию с помощью околичных разговоров, то это всегда получалось. Да вот только времени на раскачку совершенно нет – спонсоры этого мероприятия отчего-то нынче крайне требовательны к срокам решения комиссии насчёт рассматриваемого продукта, и тогда ничего другого не остаётся делать, как прибегнуть к экстраординарным мерам.
– И что скажет по этому поводу, уважаемый Ясень Ясеневый. – Делает вот такое предложение Анастас Романсис, видя буквально, что Атлантида Аполлоновна до чего же упёртая дура, на которую ни один из множества ими приведённых аргументов не действует. Ну а раз так, то она сама напросилась использовать в сторону её убеждения не совсем научные методы, а скажем так, экзотерического направления мироощущения. Где непревзойдённым специалистом считается один из членов совета, сидящий на самом краешке стула и стола, Ясень Ясеневый, человек со светлым лицом и точечными в области глаз озарениями, своими цветовыми переливами указывающие на не всегда спокойный и выдержанный нрав Ясеня Ясеневого и на то, что наш мир ещё живёт во мраке предубеждений и атавизмов пещерного прошлого.
Где человеку со светлым лицом крайне сложно быть ориентиром для живущего во мраке своего предубеждения и частно-собственной позиции человечества. Для которого своя рубаха всегда ближе к телу, и оно ещё не способно всем делиться с ближним своим. За кого себя и считает Ясень Ясеневый, но при этом не находит отклика в душах тех людей, кого он за таких для себя ближних людей считает. Из-за чего часто возникают споры и обоюдное недопонимание, ведущее в итоге к вот таким на лице Ясеня озарениям.
Что, между тем, не останавливает Ясеня в желании просветить хотя бы своей светлой личностью погрязших во мраке своих заблуждений людей.
– Что я скажу? – для увеличения эффекта и своей значимости для совета повторяет этот вопрос Ясень Ясеневый, глядя на членов совета из-под своих багровых век, как какой-то Вий, который видит свет истины только в том случае, если ему поднять веки. В случае же с Ясенем это работало как-то иначе, но принцип работы был тот же. И Ясень смочил пальцы рук, приложил их к своим векам, затем их расправил и вот что увидел.
– А вижу я желание нашей исключительно уважаемой Атлантиды Аполлоновны, – непонятно в край и в тоже время всё очень понятно Атлантиде Аполлоновне с какой целью акцентирует на ней общее внимание этот Ясень, откровенный эгоист и лицемер, а не какое-то там на ваш счёт открытие, да ещё с использованием этого крайне ей неприятного слова «исключительно». – Кого он гад, хочет тут исключить?! Ничего у тебя не получится! – А Ясень Ясеневый между тем не останавливается, а всё говорит. – Быть центральным лицом, выносящим итоговое решение. Что ж. – С такой тревожной предопределённостью для Атлантиды Аполлоновны этот Ясень делает вот такое предупреждающее и промежуточное заключение, что у неё всё напряглось и местами волосы встали дыбом. – Раз вы сами этого желаете, мы ничего не имеем против того,