Артезиан

Может, ему просто повезло, и он выжил? Чудом выжил, а все остальное - бред? Нет, от укуса гюрзы так быстро не выздоравливают. К тому же, змея была после того, как он увидал Тею. А может, не после? Может, это сейчас ему кажется, что после?

Вадим мучительно размышлял. Разбитые часы? Плечо? Плечо болело. Через дыру в рубашке видна была здоровенная ссадина, вокруг которой расплывался багрово-черный кровоподтек. Нет, это не аргумент - плечо он мог разбить где угодно, а теперь ему кажется, что о ступицу. Да хоть бы и о ступицу, это ничего не доказывает. Нужно что-то вещественное, бесспорное. Что?.. Что могло остаться, какие следы?

Следы! Там, у артезиана, влажный песок и на нем должны остаться следы. Четкие отпечатки маленьких босых ног. Если их еще не замело ветром.

Сжав зубы, Вадим гнал "Челиту" к артезиану. Неслась навстречу степь, машина стонала и скрипела всеми своими изношенными частями, птицей перелетала через узкие песчаные заносы, становилась чуть не на два колеса, когда он круто выворачивал руль, огибая бурунные гряды. Быстрее. Еще быстрее. Надо успеть. Успеть, пока песком не занесло следы. Если их уже не занесло.

Так рискованно по бурунам он еще не ездил. Наверное, до него вообще никто так не ездил, даже когда гоняли сайгаков. Вадима мотало в кабине, как клоуна на пружинке. На неожиданной яме он больно ударился головой о потолок, зубы клацнули, и во рту почувствовался привкус крови. Рессоры, только бы выдержали рессоры. "Челиточка, девочка моя, не подведи! Сегодня же поменяю тебе масло, зуб даю, поменяю. Ну, еще немножечко, ну еще!.." Его швырнуло разбитым плечом на дверцу кабины. В глазах потемнело от боли, но он лишь чертыхнулся. Не заблудиться. Самое главное, не заблудиться. Ни черт, ни сам господь бог не разберет, где и как он вчера ехал.

Ему повезло. Минут через десять этой бешеной гонки колеса мягко прошелестели по подсыхающему такырчику, он врубил раздатку и с гребля невысокой песчаной гряды увидел стоянку. Недалеко же он вчера уехал.

Бурстанки, водовозки. Станция. В станции все так же горел свет. Не задерживаясь, Вадим повернул вправо и уже знакомой дорогой помчался к артезиану. Не доезжая с полкилометра, решил было срезать, но рассудок взял верх. Через эту гряду "Челита" не перетянет. Сядет. Прямая дорога не всегда самая короткая.

Над горизонтом показался краешек Солнца.

Артезиан, так хорошо видный со стоянки, открылся после очередного поворота, как и вчера, неожиданно. Вадим резко затормозил и выскочил из кабины.

Поздно. Ветер трепал водяную струю, срывал с нее крупные капли и швырял на песок. Следов не было. Ни его, ни Теи. Вадим обошел вокруг озерца, всматриваясь в каждую подозрительную ямку. Обошел так, для порядка, понимая, что это бесполезно и ни на что не надеясь. Вернулся к машине.

Беспокойно шумел камыш. Он беспомощно огляделся. Все было, как вчера. Вот здесь он лежал. Здесь стояла "Челита". Метрах в пяти Вадим увидел полузанесенную песком мертвую змею. Она лежала, как обрывок давным-давно брошенного кем-то старого каната. Вспомнил: "Мы с ней подружились". Кто придумал, будто за каждую убитую змею отпускается сколько-то там грехов? "Она бы и тебя не тронула, если бы ты не напал. Зачем ты ее убил?"
Вдруг ему показалось, что мертвая гюрза шевельнулась. Он подошел ближе. На бессильном, тускло-свинцовом теле багровели два крупных тюльпана. Их тяжелые правильные головки с глянцевитыми лепестками трепетали, кланялись под порывами ветра, их присыпало пескам, но они тут же упруго выпрямлялись и отряхивались. Невдалеке Вадим заметал еще один. Он зацепился за кустик ковыля и его почти занесло. Потом нашел еще два. Он поднял их и сел на песок. Значит, это все-таки было. Было. Что-что, а цветы он в бреду рвать не мог.

Вадим, зажав тюльпаны в руке и осматривая каждой кустик, прошел по ветру метров пятьдесят, но больше ничего не нашел. Вернулся и взял те два, что лежали на убитой змее. Подумал, и положил обратно. Уже залезая в кабину, рядом с колесом увидел еще один.

Он сидел в станции и доедал паштет, когда услышал шум подъезжающего автобуса, и в станцию вскарабкался Лешка.

- Здорово, студент! Так как тут, живой? Чего не встречаешь?

- Живой, - Вадим хрустнул огурцом, - местами.

- Где это ты рубашку порвал? - Лешка увидел его плечо и присвистнул, - ох, и ни фига ж себе! Ты что, Вад, с басмачами дрался?

Рассказать? Лешка, вообще-то, любитель фантастики, но одно дело читать, а другое... Хмыкнет насчет богатого воображения и все. Может, посоветует рассказ написать. Никто не поверит. Он бы сам не поверил.

- Смеяться будешь, Лешь. В темноте вышел проверить, на месте ли Млечный Путь, зацепился со сна о собственную ногу, и грохнулся с лесенки.

- Сверху бы и проверял. Работать сможешь?

- Отчего ж не смогу? Это только снаружи так страшно, внутри порядок.

 

В станцию забрались девчонки. Лидка увидела лежащие на столике цветы:

- Ой, Вадимчик, какая прелесть! Где ты их взял? Можно один?

- Конечно, Лидок. К обеду дойдем до артезиана, сама нарвешь хоть букет.

Она взяла тюльпан, воткнула в прическу, и чмокнула его в небритую щеку. Оставшиеся три Вадим протянул Каринке:

- Держи. Это тебе.

 

Как она похожа на Тею. Глаза. Даже не цвет, а какое-то особое выражение. И ведь она красива. Странно, как он не замечал этого раньше. Чувствовал, но не понимал. Не понимал, потому что привык к тому стереотипу, который примелькался на киноэкранах, открытках в любом газетном киоске, а здесь новое, какое-то высшее, что ли, измерение. Красива той особой, не броской красотой, что не исчезает по вечерам, когда смывается губная помада и прочая штукатурка, но горит ровно и долго, не слабея и не старея с годами, а просто становится богаче, постоянно переходя в иное, неведомое качество, которое нужно познавать снова и снова.

Карина взяла цветы и поднесла к лицу.

- Тюльпаны не пахнут, Кариночка.

- Пахнут. Это просто ты не чувствуешь. Спасибо, Вадим. Что у тебя с рукой?

- Ерунда. Бандитская пуля. Не обращай значения.

- Давай я тебя полечу.

- Как полечишь?!. - Краешком зацепив сознание, пронеслась дикая, невероятная ассоциация.

- Ну, обработаю перекисью и перевяжу. Что с тобой?

- Ничего... Хорошо, Карин. Перекисью можно, а вот перевязывать, это лишнее. На солнышке быстрей заживет.

Он доскреб ложкой паштет, встал и выбросил в раскрытую дверь пустую банку. Включил станцию, прогрел аппаратуру и проверил подключение каналов.

- В норме, Вад?

- Восьмая качается. Карина, это твоя. Сходи, посмотри.

Каринка вышла. Лесенка тут же скрипнула снова, и в станцию вскарабкался взрывник Резо.

- Загорать будем, ребятки. Перекур на часок. Привет, Вадик, как спалось?

- Гамарджоба, Резо. Что там еще стряслось?

- Ничего не стряслось, дорогой, а только заряд не идет. Перебур будет. Где это ты руку так ободрал?

- Да что вам до моей руки? Собери уже сразу всех, что б каждому не повторять. Моя рука, что хочу, то и делаю. Анекдот про селедку помнишь?

Резо коротко хохотнул. Лешка протянул руку и включил транзистор. Вытащил похожую на камышинку антенну.

"... потребительских товаров в Брно внешнеторговые организации Советского Союза и Чехословакии. В соответствии с ним, в СССР будет поставлена мебель..."

Лидка и Резо оживленно болтали. Резо показал что-то на пальцах. Лидка хихикнула:

- Ну, Резо!.. Я тебе о серьезных вещах говорю, а ты со своими шуточками. Ты вообще серьезным бываешь?

- Канэчно, Лидок, - Резо нарочито утрировал грузинский акцент, - и даже даволна часта. Нада толка мамент поймать.

- Это как?

- Ну вот, например, знаешь, какие часы самые точные? Те, которые стоят. Два раза в сутки показывают АПСАЛУТНО точное время! Надо только уловить момент, когда посмотреть.

- И как же его уловить?

- А это уже твоя проблема, часы здесь не причем, они свое дело сделали.

- Опять ты... Леша, как это называется? Ну вот, что он сейчас сказал. Помнишь, я тебя уже спрашивала?

- Парадокс, - Лешка слушал сообщение ТАСС.

- Правильно, парадокс.

- Эт-то нэ парадокс, Лидочка. И это не я придумал. Парадокс, это когда рассуждения в одной системе понятий, сами по себе, вроде бы, логичные, приводят к противоречию с другой - логичной не менее. Не понятно? Сейчас я тебе одну древнеегипетскую загадку покажу, хочешь? В гробнице Тутанхамона нашли, а совсем недавно расшифровали. К слову "парадокс", наглядный пример. Отгадаешь - значит, поняла.

Он достал коробок спичек, высыпал десятка полтора на ладонь и начал особым образом раскладывать на диване.

Вадим знал, что это за загадка и улыбнулся. Повернулся к пульту, тронул тумблер восьмого канала. Стрелка прибора качнулась на середину шкалы и твердо застыла. Лешка поднял глаза, взглянул искоса:

- Уже нашла? Быстро. Молодец, девочка.

 

"... Замбия намерена предпринять юридические акции против компаний "Бритиш петролеум", "Шелл", "Эссо", "Тотал" и "Мобил"... Нью-Йорк. Монополизация печати..."

- Сдаешься?

- Подожди, еще подумаю... Ладно, Резо, покажи как.

Резо быстро передвинул две спички и убрал руки.

- Ну и что? Было три дырки, стало две, - Лидка не видела, - к тому же, лишние спички остались... Я ничего не понимаю, Резо!

- А ты посмотри внимательней, посмотри. Читать умеешь?

- Причем тут "читать"? По-древнеегипетски, что ли?

- Зачэм по-древнеегипетски? Это уже перевод на русский. Как в школе учили, так и читай.

Лидка вгляделась и вдруг зашлась смехом, прикрыв ладошкой рот:

- Резо!.. Как ты можешь, - она ткнула его кулачком в грудь, - вот уж от тебя такого не ожидала. Хотя, нет - такое только от тебя и можно ожидать!

Достала сигарету, щелкнула зажигалкой.

- Резо, а ты сайгачатину ел? Тетя Таня сказала, на ужин сайгачатина будет.

- И даже не единожды.

- И как? Я никогда не пробовала.

- Козлятину ела?

- Один раз. Мне не понравилось.

- На вкус примерно также, только пожестче. И амбре покруче будет.

- Что такое "амбре"?

- Запах. Но тетя Таня какой-то травки добавляет, так что почти не чувствуется.