стал подхихикивать и доцент Серёгин, облегчённо поматывая всё ещё кружившейся головой или чем там у него ещё оставалось на плечах.
- Вот теперь, наконец, мы всем-всем покажем кузькину мать! Конкретно, маму Клаву! Но может быть и бабушку леди Кры. Пока все не описюнеете! Может, кто-то ещё против?!
Вдалеке, у капэзэшников всё работал и работал телевизор, всё про нового губернатора, про очередного дебила-додельника рассказывал. Давал большие отрывки из интервью с ним, где тот, по обыкновению умничал да надувал и без того чересчур выпирающие блокадные щёки. Это было так естественно для великого начальника, который вокруг кроме себя давно никого не замечал, что можно было даже прослезиться, если конечно не знать кто он такой на самом деле.
Так на доцента Серёгина и снизошло величайшее озарение его жизни. Подумалось, что оно, вероятно, и в самом деле одно из важнейших откровений в его убогом существовании, ответ на постоянно мучивший его вопрос: почему эти уроды управляют именно его жизнью, а не жизнями многих других. Им что, мало вариантов?! Может быть, потому что всякий себя уважающий паразит на абы кого не подсядет?! Шкурой чувствует обречённых помирашек и тут же метит их. В том числе и для отряда неулыбчивых апостолов-ассенизаторов с глазами обкуренных тараканов, точно в отмеренный срок отгружающих созревший двуногий товар прямиком в райские мусоровозки. Они плывут себе следом и пакуют готовые человеческие ошмотья в полуфабрикат для контрагентов из ада.
Доцент опять закружился в принесённых космическим ветром непонятках. С трудом сдержал в себе желание срочно выбежать во двор с чем-нибудь полазернее, чтобы посигналить приближающемуся звёздному десанту метагалактических комсомольцев-добровольцев, указать приземление куда-нибудь подальше от себя. То есть, конечно, ложную посадку, чтобы хоть на время отвести роковую встречу в сторону, куда-нибудь подальше. Безжалостные пожиратели землян наверняка уже высаживались где-то поблизости, не обращая внимания на вновь и вновь съезжающую крышу у своего чуткого акцептора, доцента.
Десантники - повзрослевшие звёздные ребятишки в шустрых экзоскелетах девочек по вызову и на подбор - с глазами цвета неба да с волосами цвета льна. На пути не встанешь. Умело и точно рассредоточились для завершающего броска.
В оцеплении неумолимо наступающих межпланетных природных богатств на Кольцевой, и без того заваленной по кустам кондомной кожурой от былых кладок космических приблуд, вязли и глохли уже все машины подряд. Выскакивающих земных человечков сноровисто отлавливали отдельными петлями, а то и сразу сети набрасывали, в бредни загребали, с большой-пребольшой мотнёй. Потом развозили пленённых аборигенов по точкам и по хатам на массированный отбор генетического материала, а затем и полную утилизацию.
Вот они мчались в атаку на помеченые краской земные курдюки, в одном кластерском штурмовом отряде, в едином кластере правящих небожителей - нетерпеливо гогочущие пророки, отборные пробоотборники, десантники с Большого Магелланова Облака. Белокурые и голубоглазые бестии! Сами Гончие Кузьки! Панцирен официрен. «Ап» с протяжечкой делать!!! Сносить последним умникам остающиеся, но уже сильно покосившиеся башни. На последней из известных им и ещё до конца не скошенных планет!
Все Кластеры в том вновь высаженном кластере Кластеров - со знакомыми лицами, с профилями да с анфасами - бесчисленные лениноиды, гитлероиды, ельциноиды, гайдарасты. Наконец, молодые мутиноиды, нашисты, пудаки и прочие тараканоиды. Лысый-волосатый-лысый-волосатый…
Во главе первого отряда с лицом Карла Маркса, шурша обширной бородой, бежал помкомвзвода. Кластерский комдив с традиционным прикидом американского президента, глядя в иллюминатор приземлившейся гигантской летающей тарелки, бодро руководил высадкой сил быстрого развёртывания для защиты прогрессивных национальных интересов главной метагалактики. Полоумный Кластер с одутловатым, испитым лицом первого демократического президента, понимаешь, стоял на каком-то подбитом, но ещё неописанном танке и, самозабвенно приплясывая, дирижировал метагалактическим триколором. Звёздный кагай с опознавательным пятном на лбу, клеймом выдающегося Иуды, чертовски трудолюбиво вырубал виноградники, заливая окрестности речами пониженной социальной ответственности.
Испанский турок Ахмед дон Педро последний раз делал раз первый. От страха навзничь упал «Empire States Building», в конвульсиях задёргался сваями фундамента. Подозрительно помолодевший Билл Гейтс с лицом инопланетянина сидел во флагманской рубке колоссального орбитального Window'sа и командовал очередной программной тарелке, оконной рамой срывающейся вниз, к новой цели на Земле: «Пшёл!». Безмерно самоуверенный Кластер в маске Верховного Главнокомандующего сидел себе далеко-далеко, высоко-высоко, у самого-пресамого Центрального пульта лаборатории всеобщей паразитологии, что из созвездия Гончих Кузек в Большом Магеллановом Облаке. В экстазе двигал рычажками микшеров, подбавляя копоти и чего-то там ещё. Изредка попивал из амфоры нечто бургундско-цимлянское. Ничего не говорил при этом, а только хитро-хитро так улыбался.
Знать, было к чему.
Изображение авторское
Глава 74. Сродство к ничтожным величинам
С некоторых пор меня словно бы что-то отпустило, что вцепилось и держало, казалось, безнадёжно мёртвой хваткой. Как сель в горах, сошёл и растворился жуткий морок. Вместе с леди Ксю пропало скотски зашкаливающее наваждение и плотное ощущение удушающего конца всех моих времён. Оглядываюсь сейчас на схлынувший инфернальный вал и думаю: вот что это было на самом деле, если начистоту?!
Кроме Ксюшки, у меня по жизни было ещё два случая встречи с подобным, абсолютным злом, вывернувшимся из ниоткуда и направившемся в никуда. Они, правда, меня впрямую не затронули, но всё же благодаря им я, хотя и с некоторым опозданием, но всё же благополучно распознал грозящую мне катастрофу, смог её полностью идентифицировать и всё же отвести в сторону.
Первое явление абсолютного зла, начинающего особо интересоваться мною, прошло рядом и даже никак не зацепило. Оно произошло не со мной, я наблюдал его на стартовой позиции вполне замаскированным и только потом узнал, что произошло на самом деле, кто начал присматриваться, а потом и пристреливаться по мне.
Ещё в мои студенческие-аспирантские года пришёл в мою смену в горгазовской аварийке, где я припахивался сутки через трое, некий Данила мастер, а на самом деле настоящий Данила-проныра, как потом выяснилось, профессиональный провокатор. Формально, как я, он не зарабатывал, сводя концы с концами, а тупо трудился рядовым мастером-наладчиком специальной газовой аппаратуры. Нареканий на его работу, не то чтобы не было совсем, но ничего серьёзного, работал как все, да и не о том речь. Более всего запомнился Данила-проныра своей подрывной провокационной деятельностью, постоянно всех на что-то подбивал, не на одно, так на другое. Приставал к выбранному для бесед слесарю или мастеру, отводил в сторону, почему-то мне запомнилось, всё больше куда-то к окну, откуда открывался наилучший обзор подступов, наверно чтобы никто не смог незаметно подойти и подслушать.
Среди мастеров своей и смежных смен он постоянно вёл довольно искренние, душевные разговоры за жизнь и удачу, о том, как несправедливо всё по жизни устроено, одним всё, а другим ничего. Кто и что может на это возразить?! Про то, что работягам начальники намеренно недоплачивают, чтобы всегда держать работящее быдло в чёрном теле, а значит в более покладистом состоянии, особенно, когда речь заходила о справедливости распределения заработанных денег, назначения премий и окладов, справедливого фиксирования выработок и переработок. А это, как известно, вообще жесть! Показывал себя Данила при этом вполне адекватным, словно бы объективным и душевным переговорщиком, даже указывал, что конечно же полной справедливости по жизни не может быть нигде, что так она, сука, устроена и далеко не нами, а кем, догадайтесь сами. Реальной честности и справедливости в природе просто нет и быть не может. С нуля выбиться и начать жить по-человечески никто не в состоянии, поэтому выход может быть только один - одним махом как-то взять да и разбогатеть. Хлоп-хлоп и в дамки!
Только тогда в жизни любого человека может заработать механизм настоящей удачи, основанный на действии закона больших чисел. Лишь в таком случае деньги перестанут идти на одно поддержание штанов, а начнут сами работать на тебя. Это может произойти именно тогда, когда их станет очень много и ты их сможешь вложить в настоящее, прибыльное по жизни занятие. Дело остаётся лишь за малым – как их получить, где нарубить капусты по-крупному. Ясно же, что нормальной суммы при наших зарплатах никто и никогда не в состоянии скопить. Только начнёшь собирать на «Бентли», а тут бац! – беляши попались вкусные. «Эта песня без конца – начинай сначала!». Хорошие деньги получаются, точнее, обламываются исключительно валом, как бы невзначай, ненароком. Внезапным сходом счастливой лавины в твой карман. Их можно только где-то массово взять, сорвать куш, забрать или просто заполучить. Срубить бабла влёгкую - это и есть высший писк жизненной удачи. И он нужен только одному. В колхозе удачи не бывает от слова «совсем».
Вот так Данила-проныра рассекал и бороздил по нашему тресту, по-всякому охмурял народ хронически девственный насчёт действительно гулящей удачи. Словно за ниточки дёргал каждого, наблюдая, кто же поддастся искусу, покажет слабину, увлечётся, а потом и раскрутится полностью и как надо. Главное вовремя подсечь, не дать уклейке сорваться.
С невероятно впечатляющей, но исключительно вневременной темой пещерного жизненного успеха Данила-проныра подкатывал и ко мне, отводил к окну и, чутко оглядываясь, ставил ребром животрепещущий вопрос мироздания, сам же на него для меня и отвечал. Мол, никого для этого, конечно, не надо убивать, почтовые поезда и дилижансы не потрошить. Смысла особого не имеет и банки грабить или на разбой идти. Это всегда очень и очень опасно, да и в социальном смысле весьма непродуктивно, ввиду колоссальнейших издержек со всех сторон. И, казалось бы, никаких других путей спокойно набить карман до отказа, никого не трогая, в сущности как бы и нет, кроме… И тут Данила наклонился ко мне, переходя на конспиративный шёпот: кроме разве что одним махом взять огромный куш, никому не принадлежащий и никем по сути не охраняемый.
Это древнее скифо-сарматское захоронение, точно вычисленное, что никем из гробокопателей и археологов до сих пор не тронуто, полное золотых украшений и даже драгоценностей в виде сверкающих камушков в ожерельях и перстнях. Сам Данила уже знает точную локацию одного тайного скифо-сарматского кургана в одной неприметной долине местных предгорий. Просто нужен надёжный и верный напарник, можно сказать, друг, товарищ и брат. С друзьями, особенно когда они по горло нужно, как известно, в стране всегда напряжёнка лютая. Повыбивали всех друзей-то проклятые большевики. Теперь за братьев принялись. Если такой
