пастырь и во сне Коновалов слышал его речь не с начала, а как будто отрывки из монолога:
- Бог – есть тьма и чем глубже мы в нее погружаемся, тем яснее понимаем нашего Создателя
Они остановились на берегу озера и оба вглядывались в его темные воды. Поверхность забурлила, как в кастрюле, потом вода закрутилась в вихре, образуя воронку из центра которой поднялся огромный, красивый белый лебедь, он приподнялся и широко раскрыв крылья издал протяжный клекот открыв свой огромный клюв, наполненный острыми, плоскими зубами, светлые глаза птицы наполнились кровью и приобрели зловещий красный цвет.
Коновалов проснулся и еще какое-то время смотрел на матерчатую крышу палатки, освященную ярким солнцем. Сон как то особо его не взволновал, а вот то, что было в его воспоминаниях, взбудоражило: он помнил, что в тот день его спас Володька. Он нырнул второй раз, вытащил брата на берег, и Петр помнил, что лежал на траве, выплевывал воду и видел, будто окаменевшее лицо брата. У Квятко зазвонил телефон, она проснулась и ответила:
- Да, я слушаю. Поняла, сейчас буду.
Она резко встала со спальника, начала пробираться к выходу, Коновалов спросил:
- Что-то случилось?
- Трупы убитых девушек из морга исчезли.
Они выбрались из палатки. День обещал быть прекрасным: тепло и не мокро. Квятко направилась в сторону многоэтажек, Петр двинулся следом за ней.
- Ты сейчас куда?
- Мы уже на ты?
- Ну, вроде как переспали. – Попытался пошутить Коновалов
Юлия Борисовна остановилась, смерила сверху вниз Коновалова (только сейчас он заметил, что она выше его на целую голову) ответила:
- Смешно. В Управление иду.
- Интересно, их по частям из морга вытащили?
- Почему по частям? – Недоумевала Квятко.
Она остановилась во дворе пятиэтажки, села на лавочку закурила, Петр селя рядом с ней.
- Они целые были. Откуда такая информация, что их разрезали?
- Да в редакции болтали, будто их на части резрезали, а эти части на берегу озера нашли.
- Чушь какая-то. Они, конечно, порезаны были, странные какие-то пореза на груди, на руках. Их утопил кто-то.
- А может они сами утонули?
- Ага. И порезались сами, причем у всех порезы в одних и тех же местах.
Юлия Борисовна докурила сигарету и встала со скамейки.
- Ладно, пойду. И тебе хорошо бы на работу сходить.
Коновалов последовал ее совету и отправился в редакцию. Было около семи утра, до начала рабочего дня оставалось полтора часа и он решил зайти к дяди, освежить свои воспоминания.
Частный сектор еще мирно спал, не было слышно даже лая собак, да и, как заметил Петр, псы на него всегда как то слабо реагировали. Он шел по улице, мимо преимущественно деревянных домов, погруженный в свои собственные мысли. Не доходя двух кварталов до дома Кобякова, он обратил внимание на автомобиль, стоящий во дворе. Красный «пежо». Это совсем мимолетное впечатление. Тогда толком в кутерьме Петр успел только увидеть, что машина, красная и фирменный знак на капоте. Сейчас он был не уверен, эту ли машину он видел. Но все же сердце как-то ёкнуло, неприятно тогда было, когда в тебя стреляли.
Кобякова племянник застал в кухне. Он сидел за столом и пил чай с сушками. Петра он встретил без энтузиазма, и даже хмуро, однако поприветствовал, предложив присесть, чаю не предложил.
- Чего пришел? Так просто или какое-то дело есть?
Коновалов не обратил внимания на настроение дяди. Его волновало другое.
- Я вспомнил один эпизод из моей жизни. В детстве меня спас Володя. Это так?
Кобяков перестал пить чай, поставил кружку на стол, пар из нее поднимался тонкой струйкой. О изучающе и как-то отстраненно посмотрел на Коновалова.
- Вспомнил? – Недоумевал он. – Ты уж не такой маленький был, чтобы не помнить. Если бы не Володька тебя бы и не было сейчас. Он вытащил тебя тогда. Откачал.
- А что он тогда увидел?
- Что увидел? – Не понял Кобяков.
Коновалов смутился, не знал, как объяснить, да и не стал, подумав, что может все это издержки сна, поэтому ответил:
- Ладно, проехали.
Он поднялся и покинул дом своего дяди, тот не был против и никак не выразил своего отношения к такому факту, продолжив пить чай. Когда он вышел на улицу красный «пежо» был на месте, это успокоило Коновалова, и он пошел на работу. Последнее что он помнил в этот день это яркая вспышка, а потом тьма.
* * *
Холодные белые стены больничной палаты действовали на Юлию Квятко угнетающе. Но она старалась сохранять спокойствие. Юлия всегда держала себя в руках и не позволяла себе терять контроль. Сейчас она сидела на стуле в палате, рядом с кроватью, на которой лежал с перевязанной головой Петр Коновалов. Странный чудак, которого несколько раз вчера огрели битой по голове. Главное она не могла понять – почему и кто это мог сделать. А ведь могли и забить насмерть, к чему видимо все и шло и если бы не случайные прохожие неизвестно чем все закончилось бы. Коновалов подал признаки жизни, пошевелился, застонал и открыл глаза.
- Очухался? И кто тебя, помнишь? – Спросила она.
- Откуда, я не видел никого. Вышел от дяди, дошел до арки, ну знаешь, там, в девятиэтажке, и вдруг вспышка, боль, и все – дальше ничего не помню.
Квятко помнила эту арку: два девятиэтажных дома примыкали друг к другу, и между ними была устроена арка, поддерживаемая двумя столбами. Место действительно уединенное, даже днем. Коновалов попытался встать, но как только его ноги коснулись пола и он попытался приподняться, то голова закружилась, и он тут же рухнул на подушку.
- Да лежи ты, Петя. Врач сказал у тебя сотрясение. Недельку, как минимум, тут полежишь. А я за это время попытаюсь твоего преследователя найти.
Коновалов опустил голову на подушку, боль постепенно прошла, он закрыл глаза и начал засыпать. Квятко отправилась выполнять свое обещание – искать тех или того, кто покушался на Коновалова. Когда Юлия Квятко вышла из больницы, накрапывал мелкий дождь. Она подумала, что, пожалуй, стоит сначала сходить к дяде Коновалова. Все же он был последний, кто его видел перед покушением. Она знала адрес дяди из дела. По привычке всегда, когда она расследовала какое-то дело старалась собрать максимальную информацию на всех – свидетелей, подозреваемых и мало мальски касаемых данного дела людей.
К Кобякову пришлось добираться пешком – транспорт в старую часть города не ходил, да и идти пешком было сравнительно недалеко. Она шла по неровной дороге мимо маленьких деревянных домиков и думала о том, что очень странные вещи происходят вокруг этого обычного и ничем не примечательного журналиста. С чего вдруг на него покушаться? Кому он мог так насолить? В сущности, несмотря на все усилия, она не так много собрала информации о Коновалове: родился в Лакинске, закончил там среднюю школу, потом журфак в местном университете. Никогда никуда не выезжал дальше пределов Лакинской области, особых высот в своей карьере журналиста не достиг, максимум – был чуть больше года редактором какого-то заводского листка. Впрочем, многие так и живут – просто обычный человек, просто живет. Но что-то в нем было не так и это ее влекло к нему. Квятко отдавала себе в этом отчет, но не могла в потоке жизни разобраться в своих мыслях по этому поводу, оставляла все на потом.
Старый город ей не нравился, как и вообще все старое. «Домишки эти кривые снести все нахрен» -- думала она, приближаясь к дому Кобякова. Его дом ей, впрочем, понравился, он был вроде и как все, но какой-то торжественный, праздничный, как торт. И конек необычный на крыше – в виде головы волка. Алексей Кобяков как раз выходил из дома, куда-то собирался. Квятко не стала выяснять куда, показала удостоверение, и Кобяков пригласил ее в дом. Там он спросил:
- Что случилось?
- На племянника вашего покушались.
Кобяков как бы и не удивился. Спокойно поставил чайник на плиту кипятить воду.
- Вы не удивлены?
Он сел за стол напротив Квятко, взял сушку и громко ее раскусил.
- Я ожидал примерно чего-то такого.
- Объяснитесь.
- Коллекторов мало кто любит, тем более таких лютых как он. Он такие прессухи устраивал должникам, некоторых доводил до сердечного приступа. Так что, думаю, желающих поквитаться с ним с тех времен, когда он проходил эту должность, еще остались.
Пришла очередь Квятко от удивления кусать сушку и тщательно ее пережевывать, запивая горячим чаем, она такой информации о Коновалове не нашла:
- Ну и, дальше рассказывайте. – Заинтересовалась Юлия Борисовна.
- А чего дальше? Когда он судебным приставом работал, такую жестокость проявлял, что даже начальство вынуждено было его уволить. А с того времени, когда он менеджером по продажам работал вроде бы уж нет недовольных, поразъехались по большей части. А то среди его покупателей было много тех, кто ему открыто угрожал, за то, что он им дорогую неисправную технику втюхивал. Он вот с тех пор и затихарился, в редакции работает, книжки почитывает, статейки пописывает. Так что врагов у него много.
После этой фразы Кобяков подошёл к серванту, в котором, отражаясь в зеркале, стояли кружки и чашки из сервиза, а также статуэтки балерин и разных зверушек. Но Кобяков не стал открывать стеклянную дверцу, а открыл нижний шкафчик из которого достал лист А4 положил его на стол, перед следователем.
- Это что? – Спросила Юлия Борисовна
- Это список врагов моего племянника, предполагаемый.
Квятко внимательно прочитала список, посмотрела на Кобякова и ушла. Она находилась в некотором раздумье. Посмотрела на соседний, справа дом и увидела красное «пежо». Это живо ей напомнило недавние события с перестрелкой. Как раз вышел на порог дома хозяин. Высокий, черноволосый кудрявый мужчина в синих брюках и клетчатой рубашке на выпуск. Было видно, что он всегда свои кудри зачесывает назад, и его прическа напоминала мочалку после взрыва. Но цвет волос был красивый – иссиня-черный. Лицо у соседа было вытянутое и смуглое как у индуса из штата Лахор. Следователь окликнула его, он от неожиданности вздрогнул. Квятко показала удостоверение и представилась. Он назвался Дмитрием Бобковым. Поинтересовалась его ли это машина, он подтвердил, что да, он хозяин. Юлия Борисовна обошла машину, заглянула под днище, зачем-то провела пальцем по лобовому стеклу.
- Вы куда сейчас идете? – Спросила Квятко
- На работу, в таксопарк, я там диспетчером работаю.
Следователь как-то с сомнением посмотрела на него, но потом кивнула головой, одобряя профессию и выбор жизненной стези Бобковым и предложила:
- Давайте вместе пройдемся, нам почти по пути, мне надо задать вам пару вопросов.
Они двинулись по центральной улице города – Большой по направлению к Управлению, там, через дорогу от него находился таксопарк. Некоторое время они шли молча, потом, наконец, Юлия Борисовна задала первый вопрос:
- Вы Петра Коновалова знаете?
Бобков встал как вкопанный и с ненавистью посмотрел на Квятко. В следующее мгновение выяснилось, что ненависть направлена не на Юлию Борисовну, а на Коновалова:
- Это главный наш враг! – Выпалил он.
- Почему наш? – Поинтересовалась Квятко
- Я имею в виду, нашей организации. – И он указал на значок, прикрепленный к карману рубашки с правой стороны. Квятко не сразу обратила внимание на него, а теперь рассмотрела: две буквы «С» соединенные книзу концами и, как будто составляя композицию раскрывающегося яйца из которого выклевывается
