Собственно, тех, кто брал в прокат машину в этом и прежнем, ему предшествующем месяце, было немного: сам поэт, Космолётов, Любовь Кобякова и Дракон-Драконов:
- Кто такая Любовь Кобякова? Фамилия что-то знакомая. – Строго спросила Квятко.
- Я не обязан знать всех в городе. – Обиделся Семёнов.
- А я знаю, кто это! – Поспешил оповестить всех Дракон-Драконов.
Юлия Борисовна с удивление окинула его взглядом, не ожидая найти в нем такой компетентный источник информации.
- Это председатель Общества изучения культуры варгизов. – Просветил следователя Борис Петрович и тут же предложил, -- здесь недалеко есть кафе, «Голубой печенег», пойдемте туда, я в спокойной обстановке все расскажу, заодно поужинаем.
Кафе «Голубой печенег» располагалось через дорогу от проката. Это было небольшое одноэтажное здание, еще советской постройки задрапированное какими-то голубыми стальными панелями. По всему периметру здания имелись окна, которые были закрыты плотными шторами. Также «Голубого печенега» окружали плакучие ивы.
Внутри кафе царил полумрак, освященный только не очень яркими светильниками, располагавшимися на столах, расставленных вдоль стен. Под потолком крутилась светящаяся сфера, разбрасывая отраженный от фонарей в потолке свет во все стороны помещения. В кафе было не людно. Квятко и Дракон-Драконов заняли крайний справа столик от входа. Заказали вечерний кофе, и запеченную рыбу дорадо. В ожидании заказа погрузились в беседу.
- Я преподаватель Новогиеновского государственного университета. Преподаю философию ну и всякие сопряженные предметы. – Признался Борис Петрович
- Вы что-то хотели сообщить о покушении?
- Да, да. Но надо сначала пояснить, что моя жена года два вступила в Союз спасения, вы же уже в курсе того, что в нашем городе есть такая организация? – Он вопросительно посмотрел на следователя, она кивнула головой в знак согласия, и он продолжил. – Так вот, с первого дня членом Союза стала моя жена Клавочка.
- И зачем это ей надо было?
- Вы понимаете, помимо бессмертия Союз обещает своим участникам омоложение после определенной процедуры, которую произведет со своими адептами птица Ненармунь. А моя Клавочка всегда боялась старости, даже больше чем смерти и она искренне поверила этим бредням Бобкова и Щербакова, насчет Ненармуни.
- И в чем суть? Насколько я помню, по рассказам того же Щербакова, Ненармунь дает бессмертие, но не омоложение. – Не согласилась Юлия Борисовна.
- Так то оно так, но это с какой стороны посмотреть на проблему. Суть смерти, биологическая, в том, что стареют клетки организма, а вместе с тем стареет и весь организм. Так вот в Союзе гарантируют и это – обновить клетки.
Молодой официант в голубом фартуке, принес рыбу, вечерний кофе и кружку пива, которую он поставил перед Дракон-Драконовым, тот сделал удивленные глаза:
- Я заказывал кофе!
- Разве? – Удивился молодой официант. – Но вы традиционно в это время суток пьете пиво.
Борис Петрович некоторое время молчал, ожидая еще чего-то от официанта, но поняв свою опрометчивость, махнул рукой и стал пить пиво. Официант удалился.
- Продолжаю. По сути, вся человеческая цивилизация строится вокруг проблемы смерти, которая в разное время находила свои способы решения, наиболее ярчайшие способы до Христа были найдены в Древнем Египте и буддистами. Обе традиции оставили соответствующие источники: первые «Египетскую книгу мертвых», вторые «Тибетскую книгу мёртвых», мы с вами понимаем, что данные названия достаточно условны.
Борис Петрович отхлебнул глоток пенного пива и в наслаждении замер, по всему было видно, что он большой любитель этого напитка.
- Но не об этом я. – Продолжил он свою лекцию. – А о том, что здесь у нас в Новом Гиенове изобрели свой способ избежать смерти и заодно омолодиться.
Квятко в это время, слабо слушая, принялась за рыбу, ловко орудуя ножом и вилкой, но суть того что говорил ей профессор улавливала:
- Это вы про птицу Ненармунь?
- Да. – Борис Петрович сделал два больших глотка, а следователь отложила вилку и спросила:
- Вот уже не первый раз слышу об этом способе, а как собственно все должно происходить, как птица будет спасать?
- Здесь нужны, прежде всего, проводники. Девушки, которые добровольно примут смерть и потом возродятся.
Последняя информация крайне заинтересовала Юлию Борисовну, но она не стала углублять тему и спрашивать об этом профессора, а доедая рыбу, хотела уточнить, все же почему он думает, что Бобков замышлял покушение на Коновалова. Но ход ее мыслей и дальнейших действий прервал внезапно ворвавшийся в кафе Степан. Он без церемоний сел за стол к конфидентам, запросто поздоровался с Дракон-Драконовым, щелкнул пальцами официанту и ему принесли пива, как-будто персонал давно ждал его прихода и заранее был осведомлен о его заказе.
- Вы знакомы с Борисом Петровичем? – Насторожено спросила Квятко.
- С Петровичем? – Степан озорно посмотрел на профессора и шутливо ткнул его в плечо кулаком. – А то! Он у нас философию преподавал. У, лютый был, я ему зачет три раза сдавал. Дракон, одним словом.
- Да вы, Степан, были не самый лучший ученик. – Недовольно выразился Борис Петрович и хотел продолжить свой спич, но Степан опередил его:
- Я трупы нашел, которые из морга сбежали.
- И где они. – Скептически поинтересовалась Юлия Борисовна.
- Их Космолётов украл.
Квятко с досадой махнула рукой, будто ее напарник нес какую-то чепуху. Но тот был упорен в своем предположении:
- Да говорю вам, Юльборисовна, он вчера в морг приходил.
- И что?
- Интересовался, что да как. А после его ухода трупы исчезли. Надо к нему идти, пока тепленький и на работе.
Квятко была в нерешительности. Информация, озвученная Степаном, не внушала ей доверия, во всяком случае, не подвигала ее предпринять какие-то решительные действия, но неожиданно недоуменную ситуацию разрешил профессор:
- А пойдемте к Космолётову, у меня есть, что у него спросить, а вам интересно это будет узнать.
И они отправились в редакцию. Но не успели они выйти за порог кафе, как Квятко позвонили. Она взяла телефон сказала: «Да», кротко слушала и изменилась в лице не в лучшую сторону. Закончив разговор, она посмотрела на своих напарников и сообщила:
- На Коновалова опять покушались.
И все втроем направились в больницу. Когда они зашли в палату Коновалов спал. Никто не знал, что ему снилось, а между тем Петр опять переместился в красивый березовый лес, где вдоль водной глади озера выстроилась шеренга голых девушек, совершенно свободных в демонстрации своего тела. Священник, как заправский судья по плаванию, махнул им рукой, и они дружно прыгнули в воду. Звук плещущейся воды разбудил Коновалова и, проснувшись, он обнаружил в своей палате трех гостей.
- Что здесь произошло? – Спросила Квятко, присаживаясь на край постели.
- Откуда я знаю. Встал ночью в туалет. Пошел по коридору, кто-то накинулся сзади, набросил веревку. Спасибо медсестрам, шум подняли и он убежал.
- Ты хоть кого-нибудь видел?
- Нет, все было очень неожиданно.
- Ладно. Тебе здесь оставаться нельзя, поживешь у меня.
Это было сказано таким тоном, что Петр даже не пробовал возражать, а стал собирать свои вещи. Тем временем Юлия Борисовна отдала распоряжение Степану посмотреть камеры и допросить медсестер, которые дежурили в эту ночь. А сама с Дракон-Драконовым пошла к зав отделения, предупредить его о том, что забирает Коновалова и чтобы он быстро оформил выписку. Потом они вместе с профессором вышли из больницы и у входа дожидались Коновалова.
- Так что там с женой вашей, Борис Петрович? – Решила продолжить прежний разговор Квятко.
- Она верит в эти все бобковско-щербаковские бредни, хочет обновиться, заменить старое тело новым. Поэтому и можно сделать вывод, что единственно кто заинтересован в смерти или в том, чтобы Коновалов замолчал каким-то другим образом – это Союз спасения. Потому что он их критикует. Выводит, что называется, на чистую воду.
- Но никаких доказательств вы привести не можете?
- Я вам даю идею. Указываю на мотивы, а уж доказательства собрать ваша задача.
Постепенно сгущались сумерки. Солнце все больше близилось к горизонту, тени деревьев начинали исчезать, наступало тёмное время суток. Воспользовавшись этим профессор, попрощался, дал свою визитку с контактами и ушел. Из больницы, наконец, вышел Коновалов. Он был несколько растерян, и казалось, что-то обдумывал.
- Как-то неудобно мне у тебя ночевать. – Нерешительно промямлил он
- Неудобно спать на арбузе. Твоя жизнь за последнее время несколько раз подвергалась опасности. Я не вижу другого способа тебя уберечь, как не оставлять одного. Пошли.
Коновалов покорился, тем более что от стремительно темнеющих суток ему было как-то не по себе. Они быстро добрались до квартиры Квятко и, попав к ней домой оба сняли обувь в прихожей. Юлия прошла в комнату, села на диван и вытянула в расслаблении ноги.
- Может поужинать, что-то сообразим? – Спросил Петр
Квятко прикрыла глаза, но вопрос слышала, потому что не спала, как могла показаться, поэтому ответила:
- Посмотри там, на кухне, может что есть.
Коновалов открыл холодильник и обнаружил там кусок сыра, относительно свежий, а в кухонном шкафу завалялась пачка макарон. Через некоторое время спагетти с сыром были готовы. Нашлась и бутылка непочатой «киндзмараули». Они ели, сидя за маленьким кухонным столом друг против друга, и Юлия Борисовна все больше налегала на вино. Маленькими глотками, попивая вино и уже захмелев, она поглядывала на Коновалова.
- Много про тебя нового узнала, пока ты в больнице лежал. – Сказала она.
- И что же? – Ответил Петр с набитым ртом.
- Слушай, а кто такая Любовь Кобякова?
- Тетя моя по матери. А чего она так тебя заинтересовала?
- Да вот подозреваю, что именно она на тебя покушалась. Или кто-то по ее наводке.
Коновалов вытер полотенцем масляные губы и облизнулся, сложил руки на столе, но вина больше не пил, с лукавинкой сказал:
- Тетя Люба если кого и ненавидит до состояния, чтобы убить то только птицу Ненармунь.
- Это чего так? – Левая, тонкая, изящная бровь Юлии Борисовны поползла немного вверх от удивления.
- Если ты знаешь про тетю Любу, то знаешь о том, что она возглавляет какое-то общество изучения культуры и прочего вергизов, а они естественные враги Ненармуни. Вергиз переводится как волк.
Квятко доедала макароны с сыром. Она никогда не была слишком разборчива в еде и не склонна к кулинарным изыскам. Спросила:
- Поподробнее?
- Сколько я знаю эти легенды, вергизы отделились от своих единоплеменников в древние времена, когда часть племен вошли в контакт со скифо-сарматскими племенами и переняли часть каких-то их тайных знаний и ритуалов.
Юлия Борисовна допила вино. Доела макароны.
- Ладно, Петя, пойдем спать, а то, что-то ты мне одни сказки рассказываешь.
Квятко застелила постель себе на диване, Коновалову дала раскладушку, сама удалилась в ванную приводить себя в порядок. Петр возился с раскладушкой, наконец, установил. Остановился в нерешительности: снимать одежду или нет, лег в трусах. И Юлия Борисовна вошла в комнату в одних трусах. У нее были красивые груди, соски неприлично торчали. Она выключила свет, легла на диван.
- Ну и что дальше? – Снова спросила она.
- У тебя груди красивые.
