– Заметил Коновалов.
- Я знаю. Так как там дальше события развивались.
- Если вкратце. – Опомнился Петр. – Вергизы считали, что Ненармунь это не птица счастья, которая дает бессмертия путем вечного обновления жизни, а птица конца. Она ныряет на дно Океана Вечности и вытаскивает кусочек мрака из Хаоса на поверхность земли, который уничтожает жизнь. Вот они и считали, что стоят на страже мира и не дают Ненармуни опуститься на дно Океана. А если все же это происходит, они охотятся на неё.
- Они оттягивают конец света. – Заключила полуголая Квятко.
- Что-то вроде того. Но скорее не оттягивают, а они считали, что совсем ликвидируют возможность конца. Собственно, с их точки зрения, это и есть бессмертие. Т. е. человечество длится вечно и бесконечной чредой множества поколений, не прерванных вселенской катастрофой. Если случится эта катастрофа, человечество исчезнет, потому что прервется непрерывность. Вот они и воюют против Ненармуни
Наступила тишина. Юлия Борисовна обдумывала полученную информацию. Потом снова спросила:
- Значит, вергизы убивают Ненармунь?
-- Получается так. Каждое воплощение птицы они устраняют. Конечно, это все легенды, выдумка.
- Хорошо. Давай спать, Петя. Завтра много дел.
Но заснуть Коновалову никак не удавалось, хотя он слышал, что Юлия практически сразу уснула – она немножко похрапывала. Он все думал: во сне девушки прыгнули в озеро и он не видел, как они поднялись на поверхность и поднялись ли. Он не смог это увидеть. Петр уснул под утро, и неожиданностью стало для него, когда Юлия трясла его за плечо, а в окно во всю светило солнце. На этот раз Квятко была одета в брючный костюм бордового цвета.
- Вставай, завтракать пора. – Сказала она.
Ковновалов еле продрал глаза и отправился в ванну, умываться. Он посмотрел на себя в зеркало. Часто так делал: долго смотрел в зеркало, будто пытаясь навсегда запомнить свой облик, зачем-то. На полочке в ванной стоял стаканчик, в нем две зубные щетки в упаковке и еще одна без нее, видно именно ей чистила зубы Юлия Борисовна. Петр извлек одну щетку, тщательно почистил зубы и, набрав три раза в сложенные ладошки холодную воду умылся. Вода с лица стекала в раковину. Наконец, он вышел в кухню, где уже Квятко доедала яичницу. Она указала ему на сковородку вилкой и сказала:
- Там для тебя осталось.
Он сгреб яичницу на тарелку, сел напротив, а Юлия пила кофе, посматривая на него:
- Ты мне про Любовь Кобякову не рассказал.
Тема родственников для Коновалов была какой-то всегда сложной и даже неприятной. Особенно по линии матери. По линии отца он никого не знал, потому что и сам отец ему был неведом – он ушел из семьи, когда Петру едва исполнилось два года. Во всяком случае, ему так объяснили, когда он повзрослел. Мать не любила о нем рассказывать, а он и не особо спрашивал, ему почему-то это было неинтересно, как и неинтересно все, что касалось родственников по материнской линии. Но деться от них было некуда, так как они сами по себе присутствовали в его жизни, так или иначе.
- У мамы было четыре сестры и брат.— Наконец сообщил Коновалов.
- Они из села?
- Да, здесь не так далеко от Ново Гиевнова, село Наталка. Там все и родились, а как взрослые стали, переехали в город, кто куда, в Лакинск, Ново Гиенов, Мефодиев, вообщем разбрелись по всей области.
- Да, интересная история. Ладно, давай собираться, пора работать, по дороге остальное расскажешь.
Она встала, одела кобуру под пиджак, передернула затвор пистолета, Коновалов разглядывал его, Квятко, заметив это потрясла им и сказала:
- Это наградной «кольт», за службу дали.
Это была ценная информация, Коновалов усмехнулся про себя ничего не подумав. Они вышли из дому, и как-то само собой так получилось, что пошли по аллеи тополиной, которая пролегала вдоль озера.
- А чего тебя так моя тетка заинтересовала? – Спросил Коновалов.
- Скорее не она, а машина, которую она арендовала у твоего друга Семёнова, помнишь, то красное «пежо»?
Коновалов снова вспомнил, как в них стреляли, мурашки пробежали по коже.
- Наверняка не одна она арендовала этот автомобиль. – Заметил Петр.
- Это да, но я проверяю всех.
- И что у нас одно «пежо» в городе?
- Представь себе одно. И это то самое, из которого стреляли, я осмотрела его, там есть следы от моих пуль, я все же в автомобиль попала.
«Зачем тети Любе на меня покушаться, бред какой-то» -- подумал Коновалов. Тётю помнил только из детства. Она иногда навещала их семью, приносила всякие гостинцы: фрукты, конфеты. Она была круглолицая, полная и очень улыбчивая. Любила Коновалова тискать в раннем его детстве, чем вызывала в нем неприязнь. Но это давно все было. Если бы он сейчас ее встретил, наверное, и не узнал бы.
- Ну и что это за Общество, которое Кобякова возглавляет?
Вопрос Квятко отвлек Коновалова от собственных мыслей и от очередного провала в воспоминания, а ему нравилось именно проваливаться в воспоминания эпизодов не такой уж и длинной собственной жизни. Но он ответил:
- Я думаю это уже старческое. Тёте 65 лет, и она вдруг вспомнила, что Кобяковы последние представители народности вергизов. Во всяком случае, в Новом Гиенове. Вот она и решила узнать об этом народе как можно больше.
- И как, узнала?
Опять Коновалов задумался. А Юлия как бы и не ждала ответа, просто наслаждалась летним утром и сочным воздухом. Она даже села на лавочку и откинула голову, закрыв глаза, навстречу солнечным лучам.
- Ее усилиями Общество начало жить. Она нашла и других вергизов по области. Они часто собираются на всякие тусовки, кстати, и вот этот ежегодный фестиваль «Ненармунь», ее инициатива. Она собрала много всяких материалов, даже язык вергизов изучила, хотя он и мертвым считается.
Последняя фраза как-то заинтересовала Квятко, она спросила:
- Чем он так примечателен?
- На нем Ненармунь говорит.
- Как она может говорить? Она же птица.
- Она необычная птица, мифическая. Она участвовала в сотворении человека. Так мордвины считают.
Коновалов присел рядом с Юлией Борисовной. Она сложила руки на груди, и Петр невольно залюбовался ее прекрасным профилем. Юлия чувствовала его взгляд, но ничуть не смутилась, а опять задала вопрос:
- Слушай, а что общего у Любови Кобяковой и Бобкова, просто я видела автомобиль, который она арендовала у Семёнова рядом с домом Бобкова.
Коновалов сделал круглые глаза, он как-то не подумал о том, что Юлия может и не знать всех родственных связей его, поэтому уточнил:
- Она жена Бобкова, просто не захотела менять фамилию.
- О, наш знакомый.
Вдруг сказала Квятко и указала на человека, нелепо размахивающего руками при ходьбе и двигающегося по параллельной аллеи вдалеке. В нем Петр узнал Дракон-Драконова.
- Пойдем, перехватим его. – Предложила Юлия Борисовна и тут же поднялась со скамейки.
Профессор сам уже их заметил и остановился, ожидая, когда они приблизятся. Выражение лица его было какое-то расстроенное, и Квятко сразу обратила на это внимание.
- Что случилось, Борис Петрович? -- Спросила Юлия Борисовна
- Клавочка пропала, жена моя. – Беспомощно пожал плечами Дракон-Драконов.
- Давно ее нет? – Уточнила Квятко
- Вчера ушла на собрание в Союз, и до сих пор ее нет. Я уже всех подруг ее обзвонил, никто ничего не знает.
- А в Союзе что сказали?
- Бобков говорит, что она после заседания пошла домой.
Они уже втроем шли медленно по аллеи и выходили на шоссе ведущем мимо озера, когда рядом с ними приостановился полицейский «уазик». Из окна показалась вихрастая башка Степана:
- У нас труп, Юлия Борисовна! Маньяк опять объявился! – С каким-то странным энтузиазмом сообщил он. Квятко велела всем сесть в «уазик». На этот раз труп обнаружили рыбаки на дальней оконечности берега озера, где не так часто бывали люди и довольно обильно рос ивняк. В кустах, на небольшой полянке, в траве, лежала абсолютно голая, молодая женщина, ее густые, черные волосы разметались по сторонам, грудь ее пересекали три кровавых шрама, как от удара палашом или саблей, в правой руке она держала какой-то букет красных цветов, ноги ее были оплетены узкими полосками из коры березы. На месте копошились эксперты, двое полицейских ограждали место преступления лентой.
Квятко, Петр и Степан вылезли из машины. Рядом с ограждением стояли два рыбака в брезентовых плащах и панамах, один из них сказал: «Келе». Юлия Борисовна не сразу обратила на это внимание, осматривая труп, и вдруг все услышали пронзительный крик, донесшийся из «уазика»: «Клаваааа!» Дракон-Драконов довольно резко вылетел из «уазика» и бросился к трупу женщины, но тут же повис на руках полицейских и как-то скрючившись, заплакал. Юлия велела отвезти его домой, спросила у экспертов, когда женщину убили, те сказали, что примерно часов семь назад, это значит, примерно, часа в два ночи.
- Так, Степан, опроси свидетелей, каких найдешь, осмотри здесь все, а мы к Бобкову. – Распорядилась Квятко и вместе с Коноваловым отправилась в офис к председателю Союза спасения.
Некоторое время шли молча, но потом Юлия Борисовна нарушила молчание:
- Может мне твою тётю арестовать?
- Зачем?
- Ну, она арендовала «пежо» в то время, когда в нас из него стреляли.
Коновалов равнодушно пожал плечами, давая понять, что ему все-равно. Офис Союза располагался в ДК «Авангард». Фойе дома было выложено мраморной плиткой и со всех сторон застеклено, так что казалось, когда попадал внутрь «Авангарда», находишься в аквариуме. Две стальные лестницы с пластиковыми перилами вели на второй этаж, где располагались разные кабинеты и большой зал. Квятко уже наводила справки и знала, что Союз арендовал весь второй этаж. На входе их встретили два мускулистых охранника в черных костюмах и такого же цвета галстуках, на лацканах у них был пришпилен значок Союза, а в ушную раковину вставлен маленький микрофон рации. Лица у них были суровые и непроницаемые, удостоверение Квятко их не убедило и они звонили шефу, чтобы спросить, пропускать гостей или нет. Тот дал добро. Они поднялись на второй этаж, кабинет Бобкова было найти не сложно – он находился в самом начале коридора. Председатель был не один: за длинным столом с правой стороны от него сидел Щербаков в костюме серого цвета.
- О, Анзор Витальевич, не ожидала вас тут застать. – Сказала Квятко вместе с Коноваловым, присаживаясь по другую сторону стола. Щербаков слабо улыбнулся, сообщил как-то вяло, что вот, мол, зашел к старому другу.
- И давно вы знакомы? -- Поинтересовалась Юлия Борисовна.
- Да со школы. В одном классе учились.
- А у вас какое-то дело, Юлия Борисовна? – Поинтересовался Бобков
- Хотела у вас узнать о вашей посетительнице или члене Союза, неважно как ее назвать.
Бобков превратился в само внимание, это было видно по тому, как напрягся его лоб и на нем появился ровный ряд морщин.
- Я имею в виду Клавдию Дракон-Драконову, она вчера ушла от вас и пропала. Вы не можете мне сказать, что за мероприятие вчера проводилось в вашем Союзе?
Бобков еще больше наморщил лоб, как бы припоминая о ком, идет речь, наконец, вспомнил:
- Дракон-Драконова? А Клавочка! Я как-то просто уж и забыл, что она жена нашего профессора дорогого Дракона-Драконова. Она вчера была на курсах массажа. Ушла где-то около пяти вечера. Сегодня придет снова.— Он выдвинул ящик стола, достал красную тетрадь, посмотрел ее и
