отступал Алексий, которому было известно чуть больше благодаря бумагам с записями Якоба Гросса, - Меня устраивает мое место в клане.
Алексий не уничтожил эти записи вопреки рекомендациям Владимира Волка, которому показал их в доме Кемаля Афтера не так давно. Что-то подсказывало Алексию повременить, припрятать записи поглубже и помалкивать об их существовании.
-Поверь, Алекс, толковому Лису вроде тебя всегда необходимы такие же толковые друзья. Не отказывайся от их предложений и ничего не бойся, - как бы разглядев причины его упорства, советовал Натаниэль Лисс, - У тебя есть время подумать как следует. Я приду еще раз.
Разумеется, Натаниэль намекал на те самые «хвосты», на которые указывал Владимир Волк, предупреждая Алексия о предложении стать Серым лисом. Даже в условиях Босстона никто не отменял претензий к Алексию как к подозреваемому или причастному к нескольким смертям «из-за записей Якоба Гросса». И хотя прямых доказательств для того, чтобы повесить на него эти жизни ни у кого не нашлось, Алексий так и не предоставил ничего существенного в свою защиту. Он видел и чувствовал косые взгляды в свою сторону, прекрасно знал, что работа по рытью под него ямы ни разу не останавливалась. Воины, умершие и Первой и Второй смертью из-за тех злосчастных бумаг, вращались в самых разных кругах, тем не менее контактируя с Алексием, а потому его имя всегда оставалось на слуху. И почему это все не просочилось за пределы клана Лисиц до того как Алексий заговорил на эту тему с Владимиром Волком? Хотя, скорее всего, все нужные Воины уже наверняка были в курсе. И то, что Алексия пока не трогали, говорило о его продолжавшейся значимости.
Лишь в одном Алексий не сомневался: его чувства к Алисе были вне зависимости от всех обстоятельств. Он чувствовал все ее тревоги и волнения, вот как сейчас, после ухода Натаниэля Лисса. Алиса была в жутком напряжении, можно сказать, ее била дрожь, настолько Лисс заставил ее переживать одним только своим появлением. Теплыми ласками: поцелуями и прикосновениями Алексию удалось унять ее тревогу. И они раззадорили обоих влюбленных.
-Я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя больше жизни, - в очередной раз повторил Алексий, вдоволь натрахавшись, и обняв Алису обеими руками, - И никому не позволю тебе навредить. Скоро мы поженимся. Это будет самый важный момент в нашей жизни, после него все изменится.
-Зачем он приходил? – спросила Алиса, прижавшись к своему любимому, - Из-за Серых лисиц?
-Обещай мне, что будешь держаться их стороной.
-Так должен сделать каждый нормальный Лис, - улыбнулась она.
-Ты не понимаешь, Аля, - прервал ее Алексий не повышая голоса и сохраняя мягкий тон и хватку рук, - Кемалю Афтеру тоже могут предложить Серого лиса. И наверняка предложат.
-Мой отец никогда не согласится на это. Да и Серый лис из него будет просто никудышным. Он добрый и благородный Воин, мой отец не может вдруг стать другим. Я знаю его очень хорошо, чтобы ошибиться.
-Поддержишь ли ты своего отца если он все же выберет Серых лисиц? – тем не менее требовал ответа Алексий.
-Я не знаю, - наконец выдохнула Алиса после непродолжительного молчания.
Ей было неудобно говорить об этом, находясь в объятьях жениха, который относился к ее отцу с прохладой. Но ответ на вопрос Алексия имел далеко идущие последствия для нее самой. И лучше бы Алиса определилась с ним сейчас. Ведь прежде она нисколько не сомневалась в своей преданности к родному отцу.
-Мне будет трудно принять его выбор, и это все, что я могу сказать сейчас.
Она действительно не хотела об этом думать. Можно сказать, мысль о ее отце как о Воине крайне неприятного Знака (даже не ступени), придуманного однажды Лисицами для собственного очищения, просто не укладывалась в ее голове. Так просто не могло быть, и все. Алисе было неприятно слышать о самой возможности для Кемаля Афтера войти в число Серых лисиц. Этот Знак уничтожил бы его без вариантов. Конечно, Алиса была в курсе всех смертей на счету ее отца, он рассказывал дочери о себе без прикрас. И перед глазами ее стоял образ несмышленого ребенка, практически не различавшего добро от зла, не знавшего о существовании каких-либо запретов в поведении, будто нарочно оставленного посреди толпы. Он никуда не делся и теперь, и в голосе Кемаля Афтера во время этих откровений с дочерью доминировало некое наслаждение от пережитых чувств. Все, что ее отец сделал в своей жизни он никогда не планировал заранее, повинуясь внутреннему дисбалансу, то и дело смещавшемуся в разные стороны. И лишь Кайла Рабауль, его жена, несмотря на все тепло и ласку по отношению к дочери остававшаяся на втором для Алисы месте, могла удерживать эту силу от самой крайности. Без Кайлы Кемаль Афтер давно бы, как говорится, нарвался, и этот стержень был уже незаменимой его частью. Босстон освежил былые чувства родителей Алисы друг к другу, но в сторону самой Алисы этих чувств Кемаль Афтер сохранил гораздо больше. Она не должна была думать об отце плохо, чтобы не переставать чувствовать самую их квинтэссенцию. Просто Алисе нравилось быть маленькой девочкой в глазах отца, тогда ей было как-то комфортно в общении с ним. Тогда он видел перед собой Кайлу, оказавшуюся в цепких лапах безумного Риональда, о котором так же не мог не сказать. Конечно, то был самый эмоциональный период, сумбурный и напряженный, начавшийся с убийства Кемалем Афтером провокатора офицера на Экзамене Рыжих лисиц.
Если же Алексий всерьез допускал возможность присоединения Кемаля Афтера к Серым лисицам, то ее отец мог сделать это до свадьбы Алисы и Алексия. А ведь Алиса очень хотела, чтобы отец был среди приглашенных. Быть может, Кемаль Афтер стал бы самым главным свидетелем этого события. Где-то внутри Алиса понимала, что должна была исполнить свою роль невесты именно для своего отца. Кемаль Афтер заслуживал быть свидетелем торжества его дочери как в подарок за свое отцовство, за то, что дал ей все, на что был способен, за свою ответственность перед родным ребенком. Он должен был увидеть, что его дочь по достоинству оценила эту отеческую привязанность, в которой не было места ни насилию, ни упрекам, ни обидам. Скорее всего, да, это должен был быть ответный подарок ему от своей жены, от Кайлы, прошедшей через невероятный фейерверк чувств и эмоций в «Ракетчике» когда-то, в день его собственной свадьбы. Мама ведь тоже должна была стать частью этого торжества, вместе с Алисой и Алексием продумывая ход событий втайне от своего мужа. И никаких Серых лисиц…
Хесс и Сварог. Возможный тандем или совпадение? А если тандем, какую роль должен он был сыграть в этой связке? Что за игру затеял Хесс, используя Владимира Волка в качестве участника? Зачем всучил ему Феликса, вокруг которого крутился Сварог? Хм, Сварог и Ольга Пустошь. В любом случае Хесс должен был знать про них. Вот Феликс Сават знал вне всяких сомнений.
Бояна Ворона из клана Медведей Владимир Волк нашел среди утопавшего в снегу принадлежавшего Бояну ельника. Облаченный в теплые звериные шкуры, с большим луком наперевес, громила Боян пешком прокладывал тропы в поисках дикого зверя. Не ради добычи, которую возвращал к жизни жестами рук и несложными для Медведя заговорами. Как и прочих Воинов Босстон пытался расслабить Бояна, отвести все его существо в какое-то стороннее русло, затмить своим всепроникающим Светом сознание. Все это время Боян чувствовал внутри легкость – и в мыслях, и в чувствах, и в собственной физиологии. Сотканный из Света воздух Босстона изменил дыхание и сердцебиение каждого Воина, настроив их на какую-то особые чистоту и такт. Прилив сил и разгрузка негативной энергетики, внутренний подъем, даже ликование, отражавшееся во всем, обостренный природный индивидуализм. И здесь, посреди елей и снега, вдыхая хвойный экстракт, наблюдая кристальный блеск каждой снежинки подобно их создателю, Владимир Волк испытывал тот самый эмоциональный подъем, на который прежде старался не обращать внимания, воспринимая его как данность.
Он вышел аккурат к Бояну, который уже почувствовал чужака совсем рядом с собой. В тот момент Медведь шел по цепочке трехпалых свежих следов, цепляясь прищуренным взглядом по еловым веткам. Существо, оставившее отпечатки на идеально белом снегу, могло подняться в воздух в любой момент. Именно по этой причине Боян держал лук перед собой, оттянув тугую тетиву почти до предела. В какой-то момент он внезапно остановился, направив оружие в сторону Владимира Волка, вышедшего из-за густых елей как будто прямо из воздуха.
-Какого *** ты околачиваешься на моей земле, Волк? – жестким тоном потребовал объяснений Боян, имея ввиду принадлежность неожиданного чужака к Знаку Волка, оружия он не опускал.
Всего на секунду Владимир Волк, облаченный в привычный ему хаки и кирзовые сапоги, смерил грозного громилу Бояна, сбрившего и усы и бороду, но отрастившего длинные черные кудри, беспристрастным твердым взглядом. И даже не напрягся, учитывая оружие в руках хозяина ельника. Владимир Волк слышал имя Бояна Ворона когда-то, вспомнить, правда, всех обстоятельств не мог. Прежде эти два Воина не пересекались по той простой причине, что к Медведям Владимир Волк относился пренебрежительно, не могущий назвать ни одного серьезного среди них имени. Медведи всегда занимались лишь делами внутри клана, стараясь не лезть за пределы этого железного занавеса. Это Феликс Богучар Сават оказался исключением, важной деталью для Реальностей, выделившись из Воинов его Знака. И теперь именно Сават послужил точкой соприкосновения Владимира Волка и Воина Медведя.
В ответ на возмущение Бояна Владимир Волк сделал резкий выпад руками в сторону, с вытянутых пальцев его сорвалась яркая кривая молния. В долю секунды она обогнула несколько густых еловых веток, скрывшись где-то у макушки одного из деревьев. Вслед за тем оттуда же выпорхнул объект охоты Бояна, с широко расправленными в стороны перепончатыми крыльями и с толстыми, почти в ширину ладони Владимира Волка, длиннющими ногами. Не издав ни звука, серое, без перьев, существо устремилось ввысь, стараясь как можно быстрее скрыться с глаз охотника.
Реакция Бояна последовала незамедлительно. Владимир Волк и глазом моргнуть не успел как Боян переключил все свое внимание на удирающее непонятно что. Тем не менее пущенная им стрела прошла мимо цели. Бояну ничего не оставалось кроме как раздосадовано чертыхнуться.
-Это ты, ****ь, виноват, долбанный Волк.
-А может быть, твой «меткий» глаз? – спокойно ответил Владимир Волк.
-Повторяю, какого *** Волк делает на моей земле?
-Ольга Пустошь, - только сказал Владимир Волк, не обращая внимание на раздражение Бояна, - Я хочу знать о ней то же, что знаешь ты.
-Может, представишься для начала, Волк? Хотя бы ради приличия?
-Ха, тебе ли говорить о приличии? Ну да ладно, мое имя - Владимир Волк.
Услышав прозвучавшее словосочетание, Боян даже сделал шаг назад. Изумленного и сбитого с толку взгляда от Владимира Волка он при этом не отводил.
-До Босстона полковник Владимир Волк? – на всякий случай переспросил Боян.
-Многие Воины знают это имя, - кивнул тот, - Вижу, ты не исключение. Ну так что насчет Ольги Пустоши?
-Почему ты пришел ко мне с этим
