Литературные диалоги .Часть первая

                                                                  Письмо №1 (Алина. 15 лет)

— У каждой книги — своё время встречи с читателем?

— Моим первым учителем литературы была мама. Она  создавала ситуации, при которых чтение не было хаотичным. В период увлеченности Верном, Беляевым, Булычёвым на столе появилась книга  о рыбах. Не сказка, не фэнтези, а справочник по аквариумистике. Помню, какое отторжение,  протест вызвала эта книга: «Я это читать не буду! СКУ-КО-ТА!» Книга перекочевала на самую дальнюю полку.  Прошел год. Грянул день рождения. Сбылась многолетняя мечта:  мне подарили аквариум с рыбками! Через пару недель рыбы заплешивели, вода помутнела, одни начали поедать других.
  Это была катастрофа. Мама делала вид, что у нее нет на это времени. Аквариум и рыбки —  мои, а значит и ответственность —  на мне. Подаренная книга вновь вернулась на самое почетное место. И в тот момент  она была важной, дорогой для меня.
  У каждой книги — своё время встречи с читателем.
                                 
                                                                  Письмо №2 (Кирилл. 22 года)

— Вы сказали:« Бойтесь фанатиков, а в особенности тех, кто сжигает  книги». Почему?

— Человек сжигает не книгу, а иную точку зрения, иные ценности. Крайняя нетерпимость к чужим взглядом, крайняя преданность своим идеям, слепая вера в правоту  своих убеждений — всё это проявление фанатизма. Ключевое слово — крайность. Человек со здоровой психикой, чтобы убедить других в  чем-то,  не зажигает факел, он использует  такие органы, как язык и мозг. Фанатик, сжигающий книги, наиболее  опасен, потому что он  идеологический фанатик. Сам акт сжигания книги — это агрессия, направленная во внешний мир, то есть против человека, против вас, меня, любого, кто имеет точку зрения, не совпадающую с его убеждениями.
Много лет назад немецкий поэт и публицист Генрих Гейне написал пророческие слова: "Это была лишь прелюдия, там, где сжигают книги, впоследствии сжигают и людей". Спустя столетие, в 1933 году, именно по Германии на фоне организованного преследования евреев, марксистов и пацифистов прокатились акции по сожжению книг, неугодных гитлеровскому режиму. Что было потом, хорошо помнит мир. Точнее, та его часть, у которой не переформатирована  память.

                                                                    Письмо №3 ( Диана. 17 лет)

— Какого поэта вы считаете великим: Пушкина или  Пастернака?

— Мне непонятен сам принцип: или- или. Поэзия, не постигается как  «базон хиггса». Невозможно доказать, кто из них более велик: Пушкин или Пастернак. Думаю это от того, что наши чувства глубже, чем мысли, а искусство обращается именно к чувствам. Я вообще против литературоведческого анализа поэзии. Ну как можно говорить о чувствах, комментировать их, анализировать? Поделиться впечатлением — это одно. А доказать, что эта строка Пушкина написана вот так, и потому она сильнее строки Пастернака — другое. А надо ли? 
  Когда я знакомлюсь со стихотворением, мне интересно, совпадают ли мои мысли и чувства с мыслями и чувствами  поэта, не более того. К сожалению, мы, преподаватели литературы, заложники обстоятельств. Нам навязали эту профессиональную обязанность: литературоведческое комментирование. Мне думается, что это бесполезное знание для учеников. Каждый человек находит свои неожиданные смыслы в стихах. Да, что-то мы  упускаем при непосредственном прочтении, в силу душевной неповоротливости не откликаемся на прочитанное. Но проходит время, и «бац»: все проясняется, открывается много нового, чего раньше не заметил, не знал. Разве это не чудо?
  Мое убеждение: в понимании искусства человек должен быть один. Литературовед, искусствовед не нужен.  Поэты так устроены: долго вынашивают свою уникальность,  дорожат ею, частенько утаивают от посторонних. И если уж бросаются навстречу, распахивают душу, то непременно ждут чуда. В этот момент даже не сам поэт важен для себя, а читатель, принимающий его. Если сошлись взгляды, переживания, то третий не нужен. Отношения поэта и читателя, художника и зрителя, музыканта и слушателя - процесс интимный. Поэтому, я против обязательного профессионального анализа произведения искусства. Возможно, для отдельной категории людей это нужно, но не для всех. Я лично видела, как профессор и ткачиха одинаково плакали у картины Леонардо.

                                                                Письмо №4 (Станислав.20 лет)

— Почему вы стоите особняком и не принимаете участие в литературных конкурсах, боитесь критики?

— Нет. Во-первых, искусство — это не соревнование за места. Я понимаю, что в современном мире для многих авторов  это, возможно, единственный путь заявить о себе, получить признание и  заслуженный кусок хлеба. Но у меня другая ситуация: я не зарабатываю искусством на жизнь, мне повезло. Во-вторых, мне импонирует желание диалога,  обмен мыслями и чувствами. В рамках конкурсов это невозможно. Читатель нужен писателю, поэту  для правильного ощущения себя. Вообще, нам всем  для непрерывного развития  нужны другие. Плохо обрастать крепостными стенами. Но иногда для сохранения свежести  чувств  и восприятия лучше находиться в пол оборота к своему читателю, как Петрарка.

                                                                 Письмо № 5 (Екатерина.21 год)

— Как вы понимаете стихотворение Бродского « От окраины к центру»?

— Иногда память — наилучшее место для встречи с самим собой. Все мы движемся от встречи к встрече, от одной цели к другой, но, в итоге, возвращаемся к самим себе, к главной встрече: к разговору с самим собою. Если память открыта для диалога, то и разлук не бывает, а сама встреча — вечна…

Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.

 У меня  было странное отношение с этим стихотворением. В юности мне казалось, что оно о метаморфозах любви: о личной катастрофе, о разлуке. В пятьдесят лет  оно помогло встретиться с собою на  биографической вертикали. Интересная была встреча.


                                                                Письмо №6( Екатерина. 21 год)

— Мне сложно воспринимать Бродского. Сложно переварить его интенсивный сарказм и трагическое восприятие. Мне ближе  мистики: Гоголь, Блок, Булгаков. Это плохо?

— Сам по себе уход в мистику — это большая неудача в попытке справиться с самим собою. Биографии  Гоголя, Блока и Булгакова подтверждают  это. А по поводу Бродского… Возможно, он пристрелил вашу фантазию о жизни своим скепсисом.) В такие минуты я вспоминаю строки Александра Кушнера:

Конечно, Баратынский схематичен,
Бесстильность Фета всякому видна,
Блок по-немецки втайне педантичен,
У Анненского в трауре весна,
Цветаевская фанатична Муза,
Ахматовой высокопарен слог,
Кузмин манерен, Пастернаку вкуса
Недостает: болтливость вот порок,
Есть вычурность в строке у Мандельштама,
И Заболоцкий в сердце скуповат…
Какое счастье даже панорама
Их недостатков, выстроенных в ряд!


                                                                   Письмо №7(Ирина. 18 лет)


— Однажды вы назвали роман К.Н. «завиральной завиральностью», почему?

— К.Н. осмысливает мир фрагментами, дробит его на отдельные части, в итоге объяснение  причинно-следственной связи событий превращается в  завиральную завиральность, нелепую фантасмагорию. Это как выдергивать слова из предложения, не осмысливая его целиком. Приведу пример: ни один школьный учебник истории  не связывает движущие силы революции с ценой на хлеб, на соль и состоянием канализации,  а развитие парусного судоходства  с открытием Америки. Спросите, почему? Не знаю. И все это под знаком правды и претензии на окончательную истину. На мой взгляд, это бесцеремонно.


 
                                                                         Письмо №8(Кристина. 21 год)


— Какие произведения литературы вы посоветуете почитать в первую очередь, во вторую, в третью?

— Многие писатели предлагают список важных книг, которые должен прочитать каждый уважающий себя человек. Со списками без труда можно познакомиться на просторах интернета.
  Я не скажу, что именно читать, тем более, в каком порядке очередности.
  Я  спрошу, какой жизненный опыт  вы  можете внести в эти книги на данный момент? Ответьте на этот  главный вопрос и, возможно, окажетесь на правильной дороге куда быстрее без моих советов.
  Мы только думаем, что ищем в книге совершенное, а в  действительности — родное. Единственное, что я посоветую: бойтесь упрощений и  шаблонов.  Вы — поколение «визуалов». Вам проще посмотреть полуторачасовой фильм, чем много часов читать книгу. Оно и понятно:  напряжение меньше, а объем информации больше. Закон упрощения.
  Великая литература — это сложные  вопросы, и не все из них имеют ответ. Но эти вопросы не дают возможности засохнуть совести.


                                                                        Письмо №9 ( Тамара. 16 лет)

— Как вы относитесь к творчеству Светланы Алексиевич?

— С большим уважением. Считаю, что каждый, кто хочет понять, что такое война, должен прочитать « Цинковые мальчики», « У войны не женское лицо». Светлана Александровна говорит о чувствах, которые пропускает большая история. Безусловно, это очень сильные произведения.

— А как вы относитесь к войне?

— Если кто-то захочет разрушить мой мир, мой дом и отнять мою жизнь, я буду это защищать.
Саму войну отторгаю. А разве может нормальный человек согласиться с тем, что он призван к убийству? Но, если считает, что призван, значит, началось расчеловечивание.



                                                                        Письмо № 10 (Алексей. 19 лет)


— Ваша нелюбимая русская черта?

— Терпеливое самоунижение: « Все перенесут. В тысячу раз хуже будут жить, но будут молчать!» Не помню, кто  это сказал. 

— Ваша любимая цитата?

— "Жизнь проходит, не торопи её".


                                                                          Письмо № 11(Богдан.20 лет)


— Как вы относитесь к коммунистической идее?

— Человечество часто экспериментировало с идеями уничтожения существующей системы ценностей ради торжества новых.  В итоге — торжество абсурда, агрессивное бескультурье, насилие. Подобные процессы  вылились на страницы многих произведений: «Улисс», «Собачье сердце», « Скотный двор», «Мы», «1984» . Вера в идею всегда приятнее тяжелого труда и обретения знания. Куда проще поверить в единорога, которого эволюция не могла создать в принципе, в говорящего крокодила, чем  в реальность, зачастую очень-очень гнусную. А ещё труднее попытаться изменить эту гнусность. Разве искусство не про это?


                                                                          Письмо №12.(Анна. 17 лет)


— Как найти спутника в литературе, в  жизни?

— Наверное, научиться отсекать «случайных», вовремя распознать их и не пускать в сердце.  Случайный человек смотрит на другого, но не видит его, слушает и не слышит. Его занимает лишь собственная песня. В литературе тоже самое. Мастерство, конечно, предпочтительно, но не оно главное в писателе. И даже не мировоззрение, оно