главе стола, где прежде сидели они равными?
Ответ очевиден и от того лучше не задавать вопроса. Глупцов тут нет. Зато остались сам принц Сиире, по правую руку от него Зенуним…
А когда-то она вызывала у Цепеша симпатию! Теперь же сплошное отвращение. Ей пришлась по душе идея вампирского обновления, братоубийства, переход к каиинизму. Что ж, этого Влад от неё не ожидал, она же не Самигин, который сидел по левую руку от Сиире – тот всегда открыт к переговорам и никогда не принимает опасных решений, он выгадывает, старается со всеми держаться обходительно и мягко.
Такой предаст при первой возможности. Сейчас он на стороне Сиире потому что видит в нём силу. Но собрались сегодня здесь и другие члены Высшего Совета, которые редко появляются на заседаниях, ссылаются на занятость – но сегодня Сиире призвал и их.
Здесь и Рудольф – когда-то он делал карьеру в мире людей, притворялся фокусником и гипнотизером, и, конечно, тут помогали ему его вампирские силы. Несерьёзное занятие для вампира, на взгляд многих посмертных, но сам Рудольф всегда отвечал неизменно:
– Так мы их лучше поймём.
Поймём? Зачем понимать пищу? Зачем понимать тех, кто слабее? Чудак, а не вампир! Но только глупец обманется, попадётся на это чудачество, поверит в него. Рудольф – сильный и хитрый вампир, он всегда знает что делать, когда и как, и никогда не оглядывается на собственный страх.
– Я видел многое, интересного мне уже не покажут, – говорит он в хорошие редкие минуты. Людям говорит, своих вампиров-слуг у него всего трое. А у людей он появляется, меняет страны и лица, шествует то философом, то бродягой, то фокусником…
Сегодня Рудольф смотрел по сторонам, пытаясь угадать пробелы в местах за столом, провалы, в которых, как он точно знал, должны быть соратники. Угадывал он или нет? кто ж знает! Но молчал, ждал, что будет.
Был здесь и граф Балевс. Поэт, писатель, исследователь вампирского Тёмного Закона, предпочитающий уединение. Он редко появлялся на заседаниях, полагая себя больше теоретиком закона, которого привлекают в редких случаях. Граф полагал, что сегодня как раз тот редкий случай, раз его призвали столь настойчивым образом, но атмосфера в зале была больная, напряжённая и сразу становилось ясно: о Законе тут не вспомнят, пока он не будет удобен.
Он тоже молчал, ждал слов Сиире. Положение принца во главе стола, где прежде все были равны, не оставляло никаких сомнений: ветер пойдёт оттуда, а вот о чём этот ветер расскажет? – интрига!
Капитан Ноорт, которого такие же ветра притащили на заседание, о, редкий случай, был недоволен и не скрывал этого недовольства. Он любил море. Море, корабли, солёный ветер. А его вытащили, настояли, пригрозили, напомнили о долге…
Да пропади они все к морскому дьяволу! Он вампир, да, но разве должен он быть предан только ночи? Он и вампиром стал, когда был матросом, а теперь капитан. Удачливый! Хотя команда знает о странностях, знает о том, что днём он почти не выходит из каюты, передавая управление старпому, и из команды, бывало, ходил то один, то другой, с ранами, а на нижней палубе, если путь был долгий, можно было и пленника какого обнаружить.
Но в море ещё не то бывает. Команда была мрачная, проверенная и капитану своему, вопреки всему, верила!
Капитан Ноорт перестукивал пальцами по столешнице, показывал нетерпение, хмурился, в его мыслях были паруса и волны, а не темнота зала, который стал ему ненавистен. Как и бывает то с морскими душами, что выходят на сушу – их качает от твёрдости земли, им неприятна стабильность шага и всё, вообще всё, вызывает в них раздражение и тоску.
Спокойно держался князь Мстислав. Он сидел рядом с капитаном и их контраст был от того отчётливее. Князь Мстислав – лекарь, известный под разными именами в мире людей и под одним своим в мире вампиров, никуда не спешил. До него доходили слухи о том и другом, шелесты и намёки…
В напряжении держались Цепеш и Гриморрэ. Но их напряжение было вызвано тем, что они уже знали, о чём пойдёт речь и понимали как беззащитны. Но куда бежать от Совета? От долга? И потом, если получится привлечь на свою сторону?..
Когда Влад изложил последнее соображение, Гриморрэ только взглянул на него с затаённым сочувствием. Герцог давно уже не верил даже себе, так с чего ему было верить в других?
– Большое спасибо всем, кто отозвался в этот тяжёлый час, – Сиире поднялся со своего места, – мы все вампиры и должны определиться с судьбой нашего общего вампирского рода.
Да, он всегда начинал издалека, вроде бы плавно подводил к роковому. Владу эти речи были уже знакомы, но Сиире он не перебивал, а тот говорил о костности вампирской общности, о том, что нужно всё изменить, наполнить ряды новизной и тогда встать над людьми, но нет, не подумайте, что это для того, чтобы угнетать этих самых людей, нет! Исключительно ради их защиты от самих себя!
– Идея прогресса, – говорил Сиире притихшим советникам, – всегда состоит в сломе общества. То, что меняется, всегда дорого нам. Но дорогое должно оставаться в памяти, а не тянуться камнем в будущее. В наших руках есть все возможности, которые позволят нам претворить эту идею…
Влад не слушал его слов. Хватит с него пространных размышлений о прогрессе и о величии Каина! Он смотрел на реакции советников. Зенуним и Самигин, понятно, восторженно молчат, не забывая смотреть на принца, который дал или ещё даст власть. Но остальные? Рудольф мрачен, но по его лицу не прочесть о чём он думает. Ноорт раздражён, и не скрывает этого, правда, не понять – раздражён словами или тем, что не в море? Князь Мстислав всё также мраморно-спокоен. Граф Балевс…
– Вы полагаете, мой принц, что нужно провести очистку в вампирских рядах? – граф Балевс перебил Сиире легко и непринуждённо, словно дело было не на заседании, а на дружеской встрече.
Гриморрэ и Цепеш снова переглянулись: про Балевса они знали мало, но его откровенное пренебрежение к словам Сиире не могло не вызвать уважения.
– Не очистку, а найти тропу в будущее, – улыбнулся Сиире. – Граф, вы лучше меня знаете, что Тёмный Закон меняется медленно и не успевает, как и всякий закон, подстраиваться под нужды общества.
– А в нуждах что? – это влез уже капитан Ноорт, – жрать людей без продыху? Так то не Закон. А беззаконие!
– Почему жрать? – Зенуним решила заступиться за нового Хозяина, – это контроль. Полный. Мы сильнее, и…
– Люди сожгли вампиршу Крытку Малоре. Люди убили советницу Марию Лоу. Ещё, кажется, какому-то вампиру оторвали голову…– это вмешался князь Мстислав. Спокойствие хранилось во всех его чертах и движениях, но он был удивительно хорошо наслышан для отшельника!
– Это говорит о том, что людям нужен контроль, – Зенуним не видела бреши в логике, хотя князь почти открыто заявил, что за короткий срок было убито несколько вампиров. А людей? Из числа значимых?
– Это всё не до конца людские игрища, – Сиире перехватил слово, – это проделки вампира, который, быть может, вам знаком. Томас.
Для Цепеша и Гриморрэ это не дало прояснений, но тут были те, кто был заметно древнее, чем они, и кто помнил карьеру вампира Томаса.
– Он один, – заметил Рудольф, державшийся прежде молчанием, – а убил нескольких. Это странно. В любом случае, вампирские ряды, как и людские, не подчинятся без крови. Нужно оружие. Сила, которая не оставит выбора.
– И у нас есть эта сила! – торжествующе провозгласил Сиире. – Правда, Влад?
Тьма! Великая тьма! Вот оно как!
Цепеш вскочил. На него уже оборачивались, смотрели, ждали его слов.
– Принц Сиире хочет использовать силу, которую не понимает, ради собственной власти! – Влад пытался не смотреть на самого Сиире, он хотел поймать взгляды вампиров, которые показывали себя небезнадёжными. Капитан, князь, граф, Рудольф, вы же не такие? Вы же не братоубийцы! Вы же не скрываете себя за красивыми речами? Вы же не прикидываетесь, что вы идете за добродетелью, когда единственное, за чем вы идёте – это власть?
Цепеш пытался быть кратким. Его сбивало. Он пытался объяснить им, так, чтобы они поняли – Сиире хочет использовать исток подземной силы, которого не должно было быть!
Он так стремился убедить их, что его речь выходила бессвязной. Но вампиры слушали. Сиире, к удивлению герцога Гриморрэ, молчал, позволяя высказываться. Впрочем, Гриморрэ понял быстрее Цепеша – это было ловушкой. Сиире хотел показать, что сила не подчиняется Цепешу и пугает его из-за того, что сам Цепеш слаб! Видите, дорогие советники, как он мечется? Как путается в словах?
– Сиире просто хочет власти! – рявкнул Гриморрэ и даже Цепеш осёкся.
Глаза Сиире полыхнули злым красным отблеском.
– Осторожнее с обвинениями, герцог! Я могу принять их всерьёз, – предупредил он.
– А это и есть серьёзные обвинения, – Гриморрэ поднялся. Цепеш стоял, задыхаясь от волнения, которое вернулось к нему с людскими чертами. – Влад говорит правду – исток подземной силы, который он охраняет на протяжении стольких лет, это великое зло и великое оружие, которое Сиире желает направить только на свою власть!
– У Влада не было права скрывать столь мощный артефакт от Совета! – Зенуним, отчаянно выслуживаясь, поднялась из-за стола. – Это незаконно!
– Да ну? – Гриморрэ откровенно рассмеялся ей в лицо. – Граф Балевс, что скажете нам на этот счёт?
– Это моя земля, – твёрдо заявил Цепеш, не дожидаясь ответа от растерянного графа Балевса. – Моя земля! И всё, что находится на ней и в ней – это тоже моё. Пока я жив…
А вот это было уже лишнее.
– Ты давно уже не жив, – Самигин решил не отставать и тоже отметиться. – Давно, Цепеш!
– Я стою здесь, – возразил Влад, – и пока это так, я могу считать себя живым.
– Считай себя кем хочешь, – тут Сиире не стал спорить, – но сила не твоя. Она оказалась на твоей земле и ты должен передать её совету.
– Чтобы пришёл Каин? – Влад не стал скрывать насмешки в голосе. Это было нервное, но подействовало.
– Так, – капитан Ноорт поднялся, – всё с вами понятно. Вы, вместо того, чтобы заниматься чем-то полезным, занимаетесь перетягиванием власти. Это с вами, сухопутными душами, бывает!
– А вы, капитан, вообще на чьей стороне? – Гриморрэ, оглядев Сиире и Цепеша и, встретив их общее недоумение, может быть, последнюю общую черту, задал вопрос.
– Я? – капитан хмыкнул, – я на стороне моря. Я ушёл в море от власти и дрязг, интриг и крови. Только в море держится чистота, в нём начало. Вы грызитесь о чём хотите. Я скажу так: я против прогресса, в котором всё будет завязано на той же власти.
– Вы несёте бред, – заметил Сиире. – Всё в этом мире, как и в мире людей, завязано на власти.
– И я отпускаю себя, – капитан резко поднял ладонь вверх, демонстрируя её загрубелость, такую чужую для вампира, затем поднёс её ко рту, выдвинулся ряд клыков, и он впился клыками в свою же руку.
– Тьма! – взвизгнула Зенуним.
Даже Сиире оказался в замешательстве и явно занервничал. Он не был готов к тому, что капитан Ноорт подаст в отставку.
– Хорош, чертяка! – а вот Гриморрэ явно завидовал такой решительности капитана.
Князь Мстислав лишь повернул голову, желая получше разглядеть процесс отречения. Кровь капала из разверзнутой раны Ноорта на столешницу, капала тяжело и черно, неуклюже, мрачно…
– Прощайте, друзья! – Ноорт сжал истекающую руку в кулак, сунул кулак под плащ, чтобы
