этого заведения, где собирались все время самые маргинальные личности. Пьяницы, преступники. Испорченые и развращенные люди города Нью-Йорка.
- Знаете, девочки - вдруг Джудит услышала женский до боли знакомый ей голос – Этот Джеки Чарри просто урод!
Произнесла одна из танцовщицы совсем еще молодая рыжеволосая девица, лет не старше двадцатипяти. Только, что отработавшая свой танцевальный номер.
- Что, он лапал тебя там, в зале? – произнесла вторая и тоже знакомая ей Джудит своим голосом по танцевальному цеху подружке по сцене. Тоже молодая, лет двадцатисеми девица, тоже брюнетка, похожая даже, чем-то на напарницу по работе двадцатидевятилетнюю Джудит Флоэрти, но светлее своей кожей и пониже ростом. Она была с голым своим девичьим небольшим совсем бюстом, на который примеряла как раз и сейчас блестящий и украшенный всякими болтающимися висюльками лифчик. Девица была в узких бикини плавках. Туго натянутых на ее волосатый лобок, изящные овалами бедра, ляжки и широкую женскую задницу. Поверх надетым блестящим танцевальным костюмированным поясом. К которому, крепилась полупрозрачная темного цвета легкая юбка вуаль. Сквозь которую просвечивали ее полностью в золоченых на высоких каблуках шпильках танцевальных туфлях ноги.
- Лапал, гад. А тот жуткий Оливер Макафферти, что тут постоянно трется, пугает меня все время своим пожирающим взглядом своих жутких синих глаз - произнесла, ей в ответ та, самая молодая из всех, рыжеволосая танцовщица живота.
Джудит Флоэрти не отрываясь все рассматривала себя в своем большом перед собой и гримерного столика зеркале. Молча, и восторгаясь увиденным.
У Джудит был точно такой же танцевальный костюм до максимума открытый по своему эротизму и сексуальности танцовщицы живота. Она осмотрела себя всю с ног до головы и была сама от себя в ошеломительном восторге.
Идеальная гибкая в узкой талии смуглая с темной кожей в кофейном отливе фигура, уже смазанная вся каким-то блестящим маслом с ног до головы. С красивым женским в неровном сексуальном дыхании животом. На котором красовался обалденный глубокий кругленький пупок. Живот красиво ложился на опоясывающий ее широкие овалами бедра ног сверкающий в украшениях и звенящих безделушках пояс. А вниз спадала со стороны широкой задницы, и спереди, тоже широкая с разрезами по бокам почти прозрачная и белая юбка вуаль из легкого шелка. Джудит была вся в золотых украшениях, как и ее все здесь подруги по работе. В браслетах на изящных рук запястьях и золотыми кольцеобразными большими сережками в ушах. На голове и на ее черных как смоль густых вьющихся длинных волосах был надет золотой коронообразный венец. А женская смуглая трепетная размера не менее третьего с черными сосками грудь была плотно упакована в красивый тоже во всех сверкающих украшениях из золоченой ткани, как и пояс лифчик. Под поясом врезавшись тонкими лямочками и вырезами в широкую Джудит полуоголенную женскую смуглую ягодицами задницу. В полненькие бедра и ляжки. И, подтягивая Джудит волосатый с промежностью лобок, были надеты сверкающие золотым цветом плавки. Мало того Джудит была в золоченых с тонкими каблуками шпильками туфлях, от которых вверх под самую вуаль юбку уходили красивые смуглые, женские полненькие стройные красивые ноги. Их было отчетливо видно. Так как ткань вуали была практически прозрачной.
Джудит была мастер танца живота и любила свою работу восточной танцовщицы. Кроме того, хорошо тут зарабатывала да и сшибала с гостей деньги, принося сюда обратно в гримерку под крик и свист со сцены из зала под лямками лифчика и в поясе за плавками бикини просто целые веера из зеленых долларов.
Она в этой ночной большой забегаловке была лучшей и самой желанной танцовщицей. На которую, сюда съезжались поглазеть половина города и тот треклятый и наглый Оливер Макафферти. От которого сейчас опять так негодовала Кетрин Дэвидсон, ее самая молодая танцовщица подружка.
- Этот его взгляд такой жуткий и наглый! Того и жди, чего-нибудь похлеще этого Джеки Чарри! - негодовала Кетрин Дэвидсон – Куда смотрит наша в ресторане охрана и за что ей этот наш директор Клайв Мак-Харми платит деньги. Я слышала, что он еще тот садист и насильник, по которому давно уже плачет тюрьма. Еще завязан на подпольный городской наркосиндикат.
- Вот, именно, поэтому наш директор и терпит его здесь, как многих тут идиотов и кретинов – произнесла итальянка танцовщица Габриэль Салонне.
Но, Джудит знала, что эта Габи Салонне, влюблена в этого темнокожего гангстера мулата и городского бандита наркоторговца и мафиози. Это она только так говорила, чтобы поддержать разговор среди танцоышиц девчонок.
А Кетрин Девидсон продолжала - Эти клиенты каждую, буквально ночь, несут сюда свои баксы. Которые им, видимо девать некуда уже. А мы, отрабатываем эти деньги Клайву Мак-Харми.
- Тише, подружка – произнесла ей Джудит Флоэрти – Может, он сейчас, там стоит за дверями и слышит все наши разговоры. К чему неприятности.
Джудит Флоэрти взяла свои блестящие чашечки сагаты и застучала ими, оглушая их звоном сидящих своих подруг. Она стала, рисуя потрясающие и чарующие глаза крутить круги своим голым в кофейном отливе смуглым смазанным скользкой блестящей смазкой с круглым пупком животом пред большим зеркалом.
- Говоришь, Оливер Макафферти. Ну и что, кем он не был. Зато у этого поддонка много денег - произнесла ей Джудит Флоэрти – И самая дорогая в этом городе машина.
- Да, и он, сюда ходит ради тебя, дорогуша Джудит - произнесла ей с ироничным издевательским сарказмом сидящая на стульчике перед своим гримерным столиком и зеркалом молодая, лет двадцати девяти итальянка Габриэль Салонне – Может, избавишь нас всех девчонок от его тут присутствия? Сделай доброе дело.
- Он не только ради меня сюда ходит, Габи – отпарировала своей сопернице по сцене Джудит Флоэрти – Хотя, он неплох в сравнении с другими тут мужчинами. Весьма, неплох. Такому можно, вскружить голову.
- Вот и прекрасно– нервно и с раздражением в своем ревнивом голосе произнесла Габриэль Салонне.
Эти слова ревнивицу просто сейчас взбесили.
- Благодарю, Мэти – произнесла, открывающей дверь в раздевалку белокожему блондину и раскачанному здоровяку охраннику Мэту Кешнеру, входящая в голубой вуали юбке и танцевальном полуоткрытом костюме еврейка по происхождению еще одна ее подруга по этому танцевальному ремеслу, сорокалетняя и тоже смуглая. С темной в кофейном отливе и блестящей смазке кожей, с черными вьющимися длинными волосами. Чистокровная еврейка Гамаль Шаадим. Она только, что оттанцевала свой положенный музыкальный номер и теперь публика требовала еще кого-нибудь. Ее то и видела, там пролетая мимо между столов и этого пьяного развеселого мужичья Джудит Флоэрти.
- Слышишь, как публика сейчас шумит? Она требует тебя - произнесла Гамаль Шаадим, подходя к Джудит Флоэрти. И прижимается к своей лучшей подруге своим лицом и всем сзади телом, положив той свои в золотых украшениях женские руки на плечи - Проклятый город. Как я его ненавижу, подруга. Как и всех в нем - произнесла Гамаль Шаадим – Я так от всего этого уже устала, Джудит. Хоть бы зацепить путнего богатого мужика и свалить к черту отсюда куда-нибудь подальше. Нарожать детей и заиметь семью.
Вдруг, открылась снова входная дверь и в гримерную, почти бегом вбежала чернокожая танцовщица Опра Карере. На плече с дамской блестящей сумочкой и на высоких каблуках в блестящих сапогах.
- О, Опра, как всегда опаздывает, и как всегда, с одного бала на другой –произнесла самая занозистая здесь среди всех итальянка Габриэль Салонне.
- А тебе, что завидно – та отпарировала Габи Салонне – Иди сама поработай на городских улицах. А то все жалуешься, денег мало платят тут за виляние жопой и животом.
- Девочки. Не надо сразу вот так с порога ссориться – произнесла, им двоим, еврейка Гамаль Шаадим - Каждый живет, так как умеет и может. По своим потребностям и возможностям.
- Именно - произнесла, сверкнув, практически черными, карими глазами негритянка танцовщица и уличная путана Опра Карере.
В прошлом Опра перепробовала все на свете. Балет, бальные танцы, даже многое из современности. Но, остановилась именно на ресторанном беллидэнсе. Причем еще и с элементами сексуального совратительного полунагого женского стриптиза. Тут просто платили больше, и было ей все это интересно самой как молодой чернокожей лет не старше тридцати женщине своим нагим телом мозолить глаза пьяным в стельку тут буйным развращенным мужикам. В принципе все это нравилось тут всем подружкам Джудит Флоэрти как и ей самой. Иначе бы, все было по -другому.
Опра, пронеслась мимо сидящих подружек девчонок, бросая на свое место у столика и зеркала рядом с Джудит и Гамаль свою дамскую с помадой пудрой и прочими дамскими принадлежностями сумочку. Скинув пуховое уличной проститутки манто и снимая свои в блестках на высоком каблуке сапоги.
Она, подбежала к шкафу с одеждой, и стала раздеваться. Быстро и молча, не оглядываясь на своих по танцам подружек.
Джудит Флоэрти в то время уже собралась и готова была выйти в ресторанный наполненный сплошь и практически одними мужчинами пропахший куревом, вином и коньяками заставленный столиками зал.
Теперь был ее черед работать на этого своего директора и начальника Клайва МакХарми.
Гамаль Шаадим отошла от Джудит Флоэрти и произнесла ей сзади и в голую смуглую танцовщицы ночного стриптиз ресторана спину – Ладно, иди. И задай там всем этим ублюдкам жару, подруга. Пусть, они все там сойдут в этот вечер с ума от тебя, моя змея востока.
Джудит красиво ей улыбнулась своей белоснежной идеальной красавицы американки улыбкой, Виляя красиво голым животом и широкой женской задницей, своим овалами бедер из-под разрезов белой полупрозрачной юбки вуали, мелькая
