омерзительной слизью, отрубленных кусочках!
Но вот Хайми и приблизился к туловищу – почти на длину руки! И уж если монстра что-то собирается предпринять, то – самое время!
Как в воду глядел! Туловище спрута вдруг резко поворачивается, и в лицо Хайми летит струя чёрной и отвратительно пахнущей жидкости!
Подумаешь, испугали!
Уж от чего-чего, а от жидкости Хайми увернуться нетрудно!
Зато тварь создала проблемы самой себе: оба буркала, сейчас усиленно моргающих, залило остатками чернил! Всё ясно: тварь привыкла «брызгаться» там, под водой!
Ловко увернувшись от толстых обрубков, Хайми бросается к туловищу, и в два движения выкалывает оба огромных глаза!
Монстра дёргается, начинает беспорядочно сучить во все стороны остатками щупальцев, в тщетных попытках достать вновь отскочившего на безопасное расстояние врага! Но через буквально минуту запал её проходит, и Хайми уже без проблем, по одному, дообрубает до «основания» оставшиеся куски щупалец.
Подойдя теперь вплотную к слабо шевелящейся массе, оказавшейся ему по колено, прикидывает. И вонзает катану туда, где должно быть огромное двухкамерное сердце: Хайми изучал в том числе и конструкцию тела спрутов…
Отодвинуть ногами к стене отрубленные куски щупалец и бурдюк-мешок основного тела оказалось нетрудно: бурдюк весил не более действительно ста килограмм.
16. План «А»
Покачав головой – испачкал в слизи хорошие сапоги: теперь Котеру придётся отмывать их! – Хайми садится снова на табурет. Вздыхает.
Интересно, скоро ли побудка?
А, вот и она! В дверь стучат. Замечательно.
Хайми открывает, и здоровается с лейтенантом Оссковым – на вахте снова он.
– Здравствуйте, донн, – лейтенант выделяет тоном удвоенную букву, – Хайми! Поздравляю с повышением ранга! – и, с улыбкой, – Как дела, господин Ассенизатор?
– Благодарю, лейтенант. Дела? Сегодня было труднее, чем обычно. Но остался жив – вот главное. – оба невесело хмыкают. Хайми добавляет, – Но работёнки у вашей команды сегодня будет много. Спрут не исчез. Так что нужно вынести и где-то закопать его останки. А полы – помыть. Чтоб завтра не было скользко.
– Сделаем, донн Хайми! – но уходящий Ассенизатор видит краем глаза, (Работа приучила бдить во все стороны одновременно!) как уже за его спиной четвёрка солдат смотрит в подвал и брезгливо переглядывается.
Пусть они и молчат, но явно не в восторге…
Ну и ладно. Это – уже не его проблема. А подразделения очистки, что сейчас будет вызвано из казарм, и задействовано лейтенантом.
Скрывшись за углом и лестницей, Хайми прибавляет шагу. Второй тоннель. Третий. Так. Второй его поворот, от косяка бокового коридора – второй снизу блок.
Нагнувшись и поковыряв клинком даги, он вытаскивает из монолитной на вид стены каменный кирпич. Суёт руку в углубление за ним. Вот он – свёрток.
На третий день после вступления в должность он пришёл сюда, и «организовал» себе тайник. Пусть попотеть и потрудиться пришлось и два дня, оно того стоило!
Потому что едва он освободил Котера от ночных дежурств-бодрствований, обыскали их совместное жилище! Тщательно и методично!
Но свёрток, который Хайми перевёз из родового замка, уже был надёжно спрятан!
И сделать так ему посоветовала мать. В детстве какое-то время жившая здесь с отцом. Она же собрала и свёрток…
Получается – как в воду глядела!
Потому что вот оно: то, что сейчас Хайми нужно больше всего! Яд.
Не вот этот, который действует практически мгновенно, и не этот – который «срабатывает» только через три-четыре дня… А вот этот. Который вызывает сердечный приступ у жертвы через два-три часа после приёма… И следов не оставляет.
И труднее всего было не думать именно об этом, совсем уж «пожарном», варианте.
Хайми кладёт свёрток на место, вдвигает камень. Прячет за пазуху и пузырёк с ядом, предварительно проверив, что притёртая пробочка легко вынимается из горлышка. А – главное! – что абсолютно не пахнет бесцветная жидкость.
Теперь – в кухню!
– Моё почтение, мэтр Кротт!
– Здравствуйте, донн Ассенизатор! – во взгляде раскрасневшегося и весьма объёмистого мужчины лет пятидесяти неподдельное удивление, но мешать поварёшкой в огромной кастрюле на пышущей жаром гигантской плите он не перестаёт, – Чем обязаны вашим, столь редким к нам, вниманием?!
– Проблеме.
– Да-а?! И какой же?!
– Боюсь, она связана с завтраком… Или обедом… Или ужином – Его Величества!
– Простите, донн Хайми – боюсь, я не совсем вас понял… Что-то не так с пищей Его Величества?!
– Да нет. С пищей как раз всё в порядке: не сомневаюсь, что её качество и вкус как всегда будет выше всяческих похвал, раз уж это дело – в ваших надёжных руках! Но…
– Ну, договаривайте уже, донн Хайми! Вы же знаете – я не силён в намёках, недосказанностях и догадках! – красное лицо краснеет ещё больше, брови хмурятся.
Донн Хайми делает жест трём пялящимся на них помощникам, и ещё пяти поварятам – чтоб отошли подальше. После чего приближает на всякий случай губы к уху мэтра Кротта. И пусть из сковородок и кастрюль шипит и шкворчит так, что не слышно друг друга уже в шаге, и повару со своими помощниками приходится общаться с помощью крика, бережённого, как говорится, Бог бережёт!
– Не имею права рассказывать вам всё – в деталях. Кодекс Ассенизаторов! Но боюсь, сегодня кто-то может попытаться подмешать отраву в пищу Его Величества! – Хайми даже не глядя чувствует, как спал с лица и напрягся упитанный мужчина! – У вас есть кто-нибудь, кто поступил в услужение на кухню недавно?
– Да, есть. Дурак один! Точно! Это Гамми! Ну, подросток для подноса свежей воды из колодца. Его сейчас нет – он как раз пошёл за водой!
Хайми отлично знает, что этот самый Гамми, наглый и борзый бастард дона Гомеса, прислуживает на кухне ровно две недели. Застал момент одевания Светоча, когда папочка просил за своего ублюдка за неделю до этого. И за это время бастард успел почти со всеми здесь, на кухне, перецапаться, и даже пытался проявить неповиновение. Впрочем, порция розог его быстро «вдохновила». На более добросовестную работу, и засовывание в то место, где солнце не светило, и сейчас слегка повреждённое, своих амбиций и гордыни. Естественно, остальные помощники повара и поварята этого явно мстительного наглеца со взглядом злобной крысы не слишком-то любят:
– Могу порекомендовать вам, уважаемый мэтр Кротт, избавиться от этого мальчишки!
– Но я не могу этого сделать! Его воткнули сюда по приказу Его Величества!
– В таком случае, могу порекомендовать отослать его, и подальше, и немедленно, с каким-нибудь поручением – на весь сегодняшний, а желательно – и завтрашний день!
– Хм-м… А вот это – возможно. Точно! Отправлю его в деревню, за свежими яйцами. И свеклой!
– Отлично. И вот ещё что. Посоветовал бы Вам те порции пищи, которые уже приготовлены для Его Величества… Выкинуть! А новые наложить только после того, как мальчик будет отослан! И тогда вам, мэтр Кротт, точно не придётся терять голову из-за того, что Его Величество отправилось к праотцам! – Хайми делает соответствующий жест рукой: словно перепиливая себе горло.
Глаза мэтра Кротта наполняются ужасом – он очень подвержен своему богатому воображению! Но побледневшему повару удаётся промямлить:
– Вот уж спасибо, донн Хайми! Ваша правда: хочется ещё пожить! А пацана этого я отошлю сейчас же! И Боммера с ним пошлю: пусть присмотрит! Как бы чего не!..
– Отлично, мэтр Кротт! Смею надеяться, что вы ещё много лет будете услаждать вкус Светоча вашим великолепным искусством!
– Спасибо, донн Хайми! – повар знаком велит подойти к нему Боммеру – его второму помощнику.
Хайми откланивается.
Он не сомневается, что всё, что он «порекомендовал» мэтру главному повару, тот исполнит в точности! Ещё ни разу не было, чтоб к советам Ассенизатора не прислушались! Ведь они базируются на так называемых «вещих» снах!
Но теперь у него имеется проблема.
Предстать пред светлы очи Светоча, получить очередной разгон или благодарность, и уже после этого…
Сделать то, что он собирался сделать!
Потому что время у него теперь появилось!
– Вы сегодня поздно, донн Хайми!
– Прошу прощения, Ваше Величество! Мне пришлось задержаться. По работе. – Хайми не стал уточнять, чем занимался сразу после «побудки»: зачем, если соглядатаи и вездесущие шпионы всё равно доложат Светочу, где он был, и что делал?! А, может, даже и то, что рекомендовал мэтру Кротту.
– Ах вот как… – Его Величество уже почти одет, и это значит, что через каких-то пять минут отправится в малую столовую на завтрак, – Не сомневаюсь, дело было важным. И что вы как всегда – предусмотрительны. И компетентны. – Хайми кланяется.
– Ну хорошо. – Его Величество дёргает плечом, – Кстати, сегодняшними снами я тоже… Вполне доволен! Единственное, что предпоследний был… М-м… Пожалуй, несколько затянут! И однообразен. Я даже подустал.
– Приношу свои самые покаянные извинения, Ваше Величество! Но ведь… Непосредственная опасность вам не угрожала?
– Хм. Пожалуй, нет. Точно: нет! Ха-ха-ха! Ну всё: благодарю, донн Хайми. Вы свободны!
– Благодарю, Ваше Величество!
Хайми упячивается. С еле слышным вздохом выходит за дверь. Теперь – вперёд!
Туда, куда до этого он почти не ходил. Разве что в самом начале карьеры, когда обошёл все коридоры и залы замка, чтоб ознакомиться с хотя бы общим планом этого запутанного здания. Построенного так – явно специально. Чтоб дезориентировать прорвавшихся внутрь врагов.
Вот он: коридорчик, ведущий из кухни – напрямую в столовую. А вот и винтовая лестница, соединяющая уровень подвала, где находится кухня – со вторым этажом. Где расположены обе – и большая и малая! – столовые. И подоспел он буквально в последний момент: доверенный лакей Его Величества, Яков, несёт в руках, тяжко дыша, огромный поднос со всякими блюдами, что предназначены для поглощения венценосному едоку!
Хайми, быстро, и с озабоченным видом спускающийся ему навстречу, говорит, старательно подделывая вздох облегчения:
– Ну, слава Богу! Яков! Ты – прямо из кухни?
Яков, несколько опешивший от такой неожиданности – никогда прежде донн Ассенизатор с ним не заговаривал! – растерянно отвечает:
– Да, донн Хайми!
– Замечательно! А теперь скажи: кушанья и вино тебе выдавал лично мэтр Кротт?
– Ну… да! Всё было как обычно. Разве что пришлось чуть дольше ждать!
– А теперь – главный вопрос! Ты кого-нибудь встречал по дороге?! С кем-нибудь останавливался поговорить?! – донн Хайми, задавая вопросы, подходит почти вплотную, теперь нависая над несчастным напуганным пожилым слугой.
– Нет, донн Хайми! Не было ничего такого! Ни с кем я не разговаривал! И уж тем более – не останавливался! А вы… Простите, донн Хайми – почему спрашиваете?
– Потому, Яков, что обеспокоен! Мягко говоря. Сказать открыто не могу, но сегодня я уже заходил на кухню, к мэтру Кротту. И уж из этого «намёка» ты можешь догадаться, что неспроста я спрашиваю тебя о том, не приближался ли кто-нибудь к тебе. И – главное! – к подносу с пищей для Его Величества! – горящие глаза Хайми, почти вплотную приближенные сверху к глазам лакея не позволяют усомниться в том, что дела – очень серьёзны!
– Д-д-а я… – от испуга или шока Яков даже начинает заикаться, и потеть: крупные капли бегут по висками и шее, – Ни с кем! Нет, ни с
