Вениамин Хегай. Нарвегия - 2004.

когда в комнате уже стоял гроб…
- А… когда умер? Ночью, утром?..
- Вроде, ночью. Рахматилло обнаружил только утром - часов в семь.
- Так отец что - один спал?
- Ну да. Рахматилло же вынес кухню на балкон, и вот в оставшемся закутке его папа и…
- Понятно. Да, жаль… Теперь надо опять скинуться, наверное…
- Ага. Хуршида деньги будет собирать завтра - вернее, в понедельник.
Тут Леониду пришлось отвлечься от продолжения разговора - соседка оторвалась от «интереснейшего» разговора о том, какие подгузники лучше, и попросила снова поухаживать: принесли горячее.
- Леонид-ака, будьте добры… Мне - поменьше, а то фигура… - на корпоративах по имени-отчеству никогда друг друга почти не называли, но всё же богатство языка позволяло проявить уважение к старшим - будь то возраст, или чин: поэтому все здесь были либо - «ака», либо - «опа».
И лишь к Михаилу и ещё паре чудом сохранившихся «европейцев» Леонид обращался просто по имени. Здесь всё ещё наблюдалось нечто вроде «расовой» солидарности.
- Конечно, конечно, Хуррият-опа, минутку… Пожалуйста! - Леонид не знал, что именно имела в виду увядающая женщина, весившая далеко за сто, упоминая о «фигуре». Да, собственно, и не стремился узнать.
Нарвежский народный плов Леонид не любил. И не потому, что тот был не вкусен - как раз наоборот: и запах, и цвет и дизайн риса, мяса и фиолетовых кишмишинок с желтыми горошинами всегда нравились ему. Вид великолепный - настоящий восточный эксклюзив для гурманов!
Просто - для того, чтобы кишечник мог нормально переработать полупропаренный рис благородных сортов, нужно было два дня. И - огромный живот. «Мамон», как его гордо именовали обладатели: все мужчины-нарвежцы старше тридцати.
А кое у кого он отрастал и к двадцати пяти - в силу наследственности.
Так что это «достижение» выработало у всех местных мужчин традиционную походку а-ля откормленный гусь. Медленно и вперевалку.
И - гордо неся пузо в двадцати сантиметрах впереди себя, остального…
То есть - лишь ничтожного приложения к «авторитету».
Шутки шутками, а Леонид и сам старался выпятить, когда вызывали к начальству - иначе и слушать его доклады стали бы вполуха! Кто уважает тощих? Худоба - признак бедности и плебейства.
- Леонид-ака! А как там поживает ваш младший брат? - не то, чтобы Камилочка из отдела кадров интересовалась его братом, просто, очевидно, ей надо что-то достать…
- Отлично, спасибо, а как там Ваша мама?.. Папа?.. Наджметдин?.. – пока не перечислишь всю многочисленную родню с детьми и внуками, братьями и т.д., к собственно разговору переходить нельзя! Нет, нужно хотя бы сделать вид, что всеми интересуешься. И показать, что всех помнишь!
Точно. Коллегу интересовали новые игровые приложения для хайфона. Недавно она подарила «навороченную» хреновину дочери на день рождения, (Ну - как же! Иначе коллеги не будут уважать за излишне скромный Подарок!) и теперь хотела загрузить новые игры. Брат Леонида (правда, троюродный) занимал не последнее место в Чурессийской фирме, занимавшейся адаптацией таких игр и прочих прикладных программ для продвинутой техники. И иногда пересылал Леониду новинки - через всё ту же Сеть.
Леониду пришлось пообещать - с отделом кадров отношения портить нельзя!
Впрочем, как и со всеми сотрудниками. Хоть у постороннего наблюдателя могло бы сложиться впечатление, что здесь сидит сплочённый коллектив, где все друг друга трепетно любят, уважают, и ценят, Леонид прекрасно понял, и давно, что это совсем не так.
Как в кружке рукоделия любого крошечного провинциального городка, здесь царили интриги, подсиживания, откровенные и скрытые провокации, зависть, похоть (основанная на расчете), карьеризм…
То есть, всё то, что всегда имеется и прямо насаждается намёками и прямыми указаниями сверху, в любом достаточно большом сборище людей, жаждущих работать поменьше, а получать - побольше. Привет уже древним Римлянам: разделяй и властвуй!
Он вполне привык. И уживался. Разговаривал, передавал-принимал, обсуждал и договаривался - практически на автопилоте: мозг реагировал на все сигналы автоматически, говоря - вот на это - «Да», на это - «Что вы говорите!», на это - «Возможно, только когда-нибудь попозже…».
Но - никогда - «Нет!»
На Востоке никогда нельзя никому в лоб отвечать «Нет!»
Прямое неуважение! Если не оскорбление…
- Михаил! А как там у вашего сына с колледжем? Что решили с униформой? - не то, что Леониду было и вправду интересно, введут ли юным юристам форму как у взрослых, или оставят кадетскую, но он знал - если не отвлечь на всякий случай память соседа от его расспросов о старике, отце Рахматилло, позже тот о них может вспомнить. А Леонид инстинктивно чуял, что это может быть важно. И решил подстраховаться. Мало ли!..
Проблем у сына и расходов, связанных с обучением-воспитанием-одеванием оказалось достаточно. Через пять минут Леонид уже жалел, что спросил - Михаил отличался обстоятельностью. Или, проще говоря, занудством. Впрочем, всё сводилось к тому же, к чему всегда - с родителей тянули на всё: ремонт здания, класса, отопления. Учебники, (закупаемые для элитных учебных Заведений за рубежом) столы, наглядные пособия, компьютеры… А теперь - ещё и на униформу.
Единую для всех. Чтобы те, кто «победней» не чувствовали себя «ущемлёнными».
Вскоре подали традиционный чай и сладости. Леонид, погрызя немного чак-чака, что остался на блюде после того, как он «поухаживал» в очередной раз за соседкой, откинулся на спинку стула, и снова обвёл доброжелательным внешне взором коллег.
Как его тошнило от их подобострастных гримас-улыбок в адрес начальства, и делано радушных в адрес остальных коллег. И лицемерных комплиментов - друг другу и «любимому» начальству! И - он был уверен! - большинство мужчин, сидящих здесь, тоже отлично понимали наигранность и гнусность происходящего регулярно ритуала. Но - показывать этого никто не посмеет.
Ни при каких обстоятельствах.
Никогда.
Как и обсуждать откровенно, или скандалить и ругаться. «Разоблачать и обличать».
Подсиживают на Востоке - только исподтишка!
Большинство стучит друг на друга. Начальству. И в этом тоже - политика Государственных Учреждений. Здесь все тихо и технично роют под всех, под кого возможно. Не то, чтобы реально желая сковырнуть с «рыбного» места, а просто так - в силу всё того же менталитета. Не ты - так тебя!..
На востоке положено держать нож в руке за спиной - чтобы в случае, если человек, которому в этот момент можешь даже пожимать руку, дружелюбно улыбаешься, говоришь, как его уважаешь, и т.д., расслабится или отвернётся… Мгновенно всадить этот самый нож в грудь. Да ещё попроворачивать там.
Аллегория, конечно. Вычитанная в старых нарвежских сказках.
Но - сущая правда.
После чая всё завершилось традиционно - приглашённый мулло, начавший корпоратив, и сейчас утиравший жир с пухлых губ, откашлявшись, прочёл ещё одну трёхминутную молитву.
Леонид, хоть и не был мусульманином, сделал вместе со всеми «омин». Михаил, Лариса Дмитриевна, и все остальные европейцы - тоже. Немного же их осталось… А ведь когда-то до восьмидесяти процентов составляли именно они - считалось, что в сложных расчётах и составлении профессиональных Отчётов местное население…
Недостаточно компетентно. И сильно проигрывает.
Сейчас Леонид продолжал оставаться уверенным в этом же. Но - молча.
Скандалы, разгоны, переделка документов до пяти раз, стали, скорее, нормой. А вовсе не исключением из правила. А в том, что у специалистов «из местных» мозги и впрямь, заточены только под делание денег, (в случае мужчин) или пускание пыли в глаза соседям, (Это уже проженщин!) Леонид имел возможность убедиться неоднократно.
Самый потрясающий и запомнившийся пример относился к раннему детству.
Отец покупал магнитофон.
Старинный, под компакт-кассеты. Леонид был так мал, что ему всё время приходилось вставать на цыпочки, держась кончиками пальчиков за край прилавка, чтобы не пропустить ничего из этого чудесного и эпохального зрелища.
Для проверки звучания продавщица, миловидная нарвежка средних лет, принесла колонку. Взяла её штекер, с двумя клеммами – плоской и штыревидной - и попыталась засунуть во входное гнездо, вместо выходного. Не получилось. Продавщица посмотрела на штекер - две клеммы: одна плоская, другая круглая, штыреобразная. Посмотрела в гнездо - там пятиштырьковый разъём, под шнур усилителя.
И снова начала с силой пытаться засунуть, проворачивая. Леонид разинул рот.
Спас ситуацию и магнитофон отец. Он вежливо (Очень вежливо и спокойно. Теперь-то Леонид в полной мере мог оценить нервную систему, такт, и большой опыт отца!) забрал шнур и передвинул магнитофон к себе. И вставил штекер туда, куда