Глава I
Инок произнес почтительной скороговоркой: «Уразумел, Димитрие», отдал короткий поклон и продолжил:
– А после заутрени кухарка герра Корнелиуса на торжище наладилась. Вернулась вскоре. В корзине, что во десной руке ее пребывала, сверху имелась птица битая, толика овощей да пучок всякой зелени огородной. Что под оным в корзине ниже находилось, разглядеть не удалось. В шуйце держала чапельник новый да лукошко с яицами курьими, точное число коих осталось неведомым. Димитрие! Мне бы в помощь еще кого из братий: он бы всякий раз мог за упомянутою кухаркою на торжище скрадно следовать да позже про всё закупленное докладывать обстоятельно. Я ж наказ имею, чтобы поста моего надзорного не покидать ни в коем разе. Так как?
– Нет, – отозвался Димитрий. – Кухаркины закупки мне без надобности. Но ты молодец: всякие мелочи стараешься примечать дотошно. Поступай так и далее. Что из тех мелочей сочту важным – тут же тебя уведомлю. И количество потребных для того помощников определю, а отец Вассиан благословит к делу приставить. Продолжай.
– Уразумел, Димитрие… Когда стали звонить к Божественной Литургии, то к оной возница герра Корнелиуса возок не закладывал. Пешком же во храм лекарь такоже не отправился.
– И не обязан был, – заметил Димитрий. – Он-то христианин, верно, однако веры не нашей. А маргеллонских храмов германской реформации ни в иноземной слободе, ни в городе нет.
– Уразумел, Димитрие… Пополудни к заднему входу телега ломовая подъехала. Двое юнаков, что с нею же прибыли, сгружали и вносили в дом бочонки малые, узкогорлые кувшины запечатанные да сосуды стеклянные разного вида и размера. Все либо в оплетке из лозы, либо в обрешётке дощатой со стружками. Для чего и те, и другие назначены – только догадки строить могу.
– Полагаю, то были различные вещества для приготовления лекарств. Ну и для прочих надобностей лекарских.
– Уразумел, Димитрие… А еще герр Корнелиус трижды выходил на внешнюю открытую галерейку трубочку выкурить да дважды – в нужник.
– Таковые подробности в дальнейшем можешь опускать смело, брате.
– Уразумел, Димитрие… Пределов двора не покидал, болящих и гостей нынче не наблюдалось. Что было далее – о том уже доложит брат Геласий, который после меня на пост заступил.
– Ну что ж, спаси Господи, брат Феофан. Как всегда, изложишь на бумаге всё рассказанное тобою. С теми поправками, о которых я поведал. Игумену Вассиану передай мое удовлетворение твоими трудами. С Богом!
Инок вышел, а Димитрий привстал из своего кресла. Ухватившись за подлокотники и с шумом развернув его назад, проговорил:
– Белый Отче! Я даров не имею, как и глаз на затылке. Однако всё слышу, ощущаю и понимаю. Что случилось, пока я принимал доклад брата Феофана? Ведь ты под конец даже дышать перестал, честное слово.
Ворон молча и неотрывно продолжал созерцать некую бесконечно далекую точку. Или прислушивался к тому, что способен был воспринять только он.
Коротко кивнув себе самому и посерьёзнев, Димитрий осторожно вернулся в кресло. Замер.
– Князю Ягдару требуется помощь, – Ворон выпрямился на лавке, почти откинувшись к стене. – Настоятельная и всеобъемлющая. Ибо немалая беда грозит его духу, душе и всему естеству.
Как и всегда в подобных случаях, Димитрий не отозвался ни словом, ни жестом.
– Сейчас ему не следует возвращаться в обитель. Я распоряжусь – Блюстители Порога князя встретят на подъезде и сопроводят в Диеву Котловину. Благо, это рядом. Ты ведь знаешь, что оное место само по себе способно исцелить многое и во многих. К тому же, там я смогу, не покидая вас, быть рядом с ним. Смогу видеть всё и действовать в полную силу. Игумену Варнаве я сообщу обо всем через отца Власия.
По-прежнему продолжая молчать, Димитрий издал тихий протяжный вздох.
– Принимать близко к сердцу чужие беды и горести – тоже дар. И ты, Димитрие, им обладаешь в должной мере. Еще скажу, что непоправимого не произошло и не произойдет.
– Я знаю. Слава Богу, у нас есть ты.
– Не только я один…
Воронову речь прервали быстрые шаги за стеной и распахнувшаяся дверь. Вошедший (вернее, вбежавший) мастер Георгий почти закричал еще на входе:
– Наконец-то! Только что гонец прибыл, вручил да назад отбыл! Ответ от мастера Зенона на наш запрос о герре Корнелиусе!
Возбужденно взмахнув обернутым в вощеную бумагу свитком, немедленно протянул его Димитрию. А тот с невозмутимым спокойствием внимательно осмотрел сохранность печати, аккуратно распаковал письмо и погрузился в чтение. Завершив его, привычно хмыкнул:
– И до этого други мои, вызревало у меня убеждение, что наш с вами подопечный – весьма занятный человек. Теперь же я просто удостоверился в том – презанятнейший. И жизнь прожил такую… м-м-м… интересную и насыщенную. Не пожелаешь ли ознакомиться, Белый Отче? – вопросительно поднял он глаза и послание.
– Не вижу нужды для себя, Димитрие.
– И то верно. Ну тебе-то, мастер Георгий, по службе полагается. Как прочтешь, охотно послушаю твои соображения. Держи… – протянув свиток, продолжил задумчиво: – Еще мне очень любопытно, что по этому поводу мог бы сказать наш въедливый отец Власий?
Легкая улыбка скользнула по губам Белого Ворона:
– А ведь тебе очень не хватает его. И не только, как ты выражаешься, «по службе». Прошу, не спорь со мною, Димитрие.
– И не собираюсь. Правда твоя, Белый Отче.
***
– О! Гляди-ка, Иов! – удивленно воскликнул Кирилл, указывая рукою куда-то вперед. – А вон там под лесочком нас опять явно поджидают. Опять! На сей раз только двое конных. Но я отчего-то уверен, что и они тоже поговорить захотят: снова предложат отъехать в сторонку, а что будет дальше – мы с тобой уже знаем. Поневоле даже как-то начинаешь привыкать к этому. Ты видишь?
– Я успел увидеть раньше, – отозвался инок.
– То есть, уже давно? Ну да, неозброй – он такой…
– Нет, недавно. Это дубравцы. А поскольку ожидают нас, значит, им тоже есть что сказать. Только вряд ли то, что ты им приписываешь, княже. И не их вина, что нынешняя встреча получилась похожей на предыдущую.
Всадники оказались светловолосыми дубравскими юнаками примерно Кириллова возраста. Оба в белых рубахах с серебряным шитьем по обшлагам рукавов и краям подолов да портах, заправленных в сапожки с короткими голенищами. На шее каждого виднелись гайтаны, концы которых уходили вниз. Что именно висело на груди под рубахами, было неизвестно.
Поочередно и почтительно поклонились из своих седел, поочередно же поприветствовали:
– Здравия и долголетия, князь Ягдар из рода Вука!
– Здравия и долголетия, брат Иов!
– Мира и блага! – дважды прозвучало в ответ.
– Князь Ягдар из рода Вука! – с какой-то торжественностью снова обратился один из дубравцев. – Вечор Белый Отец наш попросил, чтобы я отвел в тебя в некое место… Это очень доброе место! – зачем-то поспешил уточнить он. – И находится оно недалеко. Там ты должен будешь пожить определенное время. Как долго – пока неведомо, Белый Отец решит позже. Что скажешь, князь Ягдар из рода Вука?
Кирилл растерянно и непроизвольно посмотрел на брата Иова. Инок ответил ему своим обычным невозмутимым взглядом.
– Что скажу… Мне давно и хорошо известно, что любая Воронова просьба – это тот же наказ. А наказам подчиняются, их исполняют – вот и всё. Послушай, э-э-э… Зовут-то тебя как, друже?
– Вен имя мое. А его имя (он кивнул в сторону своего товарища) – Лад.
– Ага. Послушай, Вен: но ведь Ворон-то сейчас пребывает в этом, как его… да, в Сурожске. Вместе с Димитрием и мастером Георгием. Притом, уже не одну седмицу. Как же он смог вечор…
– Так ведь он – Белый Отец, князь Ягдар из рода Вука! – сказал дубравец удивленно, как будто данный факт должен был объяснить решительно всё.
– А, ну да, – кивнул Кирилл, вынужденный удовлетвориться столь исчерпывающим ответом. – И позволь спросить тебя еще вот что: почему ты упорно называешь меня только «князем Ягдаром из рода Вука» и никак иначе?
– Так ведь нам по-другому не дóлжно, князь Ягдар из рода Вука! – с тем же незамутненным удивлением пояснил Вен.
– А, ну да, – согласился Кирилл, осознавая, что опять ничего не понял и сильно подозревая повторение этого же в дальнейшем. – Ну что ж, тогда ведите, други!
Дубравцы поворотили коней и знаками предложили следовать за ними.
В начале своем довольно прямая лесная дорога вскоре стала делать повороты, обходя малые и большие выходы скальных пород на поверхность. Затем по склону холма направилась в узкое каменистое ущелье, зазмеилась по его ложу. Звонкий разнобойный цокот шестнадцати подков многократно умножился эхом.
Из своего опыта зная, что понятие «недалеко» характеризуется ну очень уж неопределенными границами, Кирилл решил, что разумнее будет настроиться на небольшое путешествие. Но именно в этот момент Вен остановил своего коня и объявил:
– Всё, конец пути!
После чего спешился, добавив приветливо:
– Как видите, в самом деле оказалось недалеко. Мы уже у Порога. Вот он…
Скала, на которую он указывал, ничем не отличалась и от уже встреченных по пути ее «сестёр», и от окружающих сейчас. Упомянутого порога, как и входа, перед которым, собственно, и учиняется обычно этот самый порог, не наблюдалось даже при всех усилиях воображения.
Кирилл молча покинул седло. Видя, что брат Иов вовсе не собирается последовать за ним, спросил:
– А ты?
– Если помнишь, княже, то меня не приглашали. Только тебя.
– Верно, князь Ягдар из рода Вука! – охотно подтвердил Вен. – Брат Иов возвращается в обитель.
– Брат Иов! – вновь заговорил Лад впервые после своего приветствия у лесной опушки и последующего долгого молчания во время пути. – Ваш игумен Варнава через архимандрита Власия уже осведомлен о просьбе Белого Отца и знает, что князь Ягдар из рода Вука пока побудет здесь. Если пожелаешь, я могу сопроводить тебя до места нашей встречи.
– Благодарю, но мне мудрено заблудиться.
– Не сомневаюсь, брат Иов. Вен, тогда я сразу займусь конем князя Ягдара из рода Вука и твоим.
– А моим-то зачем? – не понял Кирилл.
– Мы с тобой войдем вдвоем, князь Ягдар из рода Вука, – с терпеливым дружелюбием уточнил Вен. –
