В один из точно таких же вечеров они с Веном, поужинав вместе, продолжали сидеть за тем самым столом, что был врыт посреди общего с соседним домом дворика. По всей видимости, некогда жившие здесь люди были очень дружны между собой.
– Вен, – сказал Кирилл, – всё собираюсь спросить тебя о нескольких мелочах, да потом как-то забываю. Например, а где ты живешь? Ну то есть, не только ты, а все вы, Блюстители Порога. И сколько вас всего, если не секрет? И еще: что ты носишь на своем гайтане под рубахой – оберег, да?
– Отвечу, князь Ягдар из рода Вука. По очереди и на некоторые вопросы не полностью. Причины тебе ведомы. В одном из уголков леса под сенью деревьев находится неприметное маленькое строение. Где именно – не скажу, к нему нельзя приближаться никому из гостей Диевой Котловины. Говоря по правде, никто и не сможет приблизиться. Разумеется, кроме самих Блюстителей Порога. Не считая помощников, всего нас около четырех десятков. Но может, и значительно больше. Дело в том, что некую группу наших мы видим лишь изредка, поодиночке и никогда всех вместе. Они живут там же, но несколько отдельно от прочих. Об их службе и прочих занятиях ничего не известно, а любопытствовать о том нельзя. Мне сейчас подумалось, что в чем-то они немного сравнимы с вашими монахами.
– Четыре десятка или значительно больше… – раздумчиво проговорил Кирилл. – И все вы помещаетесь в маленьком, по твоим словам, строении. Вам там не тесно?
Вен улыбнулся:
– Не очень. Оно является всего лишь входом. Сам дом и очень обширен, и на несколько ярусов уходит вглубь земли.
– Во как… Но зачем же вы, Блюстители Порога, решили строить его под землей?
– Мы его и не строили. Воспользовались готовым.
– Я понял, – сказал Кирилл. – Его, как и ту обсерваторию, соорудили те, первые, да? Но там же должно быть темно, сыро и неуютно.
– На самом деле там светло, сухо и уютно настолько, что подобное вряд ли можно себе представить. В отличие от обсерватории, он достался нам неповрежденным и, скажем так, полностью благоустроенным. Пояснять снова не стану, князь Ягдар из рода Вука.
– Да я уже привык, все в порядке.
– И последнее… – потянув за шнурок, Вен извлек из-за пазухи овальный синий камень в скромной медной оправе. – Это не оберег, это Ключ.
– Кажется, догадываюсь, – кивнул Кирилл. – Он открывает проход у Порога – так ведь?
Вен кивнул в ответ:
– Так. Но не только его.
– Э… Помню, дальше не спрашиваю. Вот ты сказал «последнее», а я хочу узнать еще об одной мелочи. О ней я как раз не забываю, но не решаюсь. И занимает она меня всё сильнее и сильнее.
– Решись, князь Ягдар из рода Вука.
– Ага… Вен, я еще в первый же день вот на что обратил внимание: хоть мы с тобою почти ровесники, разговариваешь ты как-то по-другому. Э… Сейчас, сейчас… Даже самые образованные сверстники мои, даже с самой развитой и богатой речью, говорят все равно не так. Ну не так – и всё тут. Не знаю, в чем дело. И выразиться толком не могу. А, да ладно. Вряд ли ты понял, о чем это я.
– И выразился ты достаточно внятно, князь Ягдар из рода Вука, и понял я тебя. Дело всего лишь в том, что мы с тобою – не ровесники. Если быть точным, мне сорок один год, два месяца и восемь дней.
– Ух ты… – сказал Кирилл. – Вот теперь, наконец, всё встало на свои места: вы, взрослые, просто как-то по-другому слова складываете. Значит, причина такого твоего юного вида – всё та же Диева Котловина?
– Она самая. Некоторые из Блюстителей Порога попали сюда в раннем детстве и больше никогда не выходили на ту сторону. Им за две сотни лет, они полны сил и выглядят превосходно. Я довольно редко бываю там. А вот Белый Отец мог бы навещать наш мир почаще. Но он не хочет делать этого. В ответ на все просьбы раз за разом повторяет, что каждый Белый Отец должен твердо знать предел своей жизни. Как любит говорить он сам, «в том – великая печаль». Но это уже для всех нас, князь Ягдар из рода Вука.
Кирилл вздохнул:
– Что тут скажешь? А главное, что поделаешь? Пока-то он с нами. Со всеми. Значит, будем радоваться и этому.
– Верно. Теперь вот что, князь Ягдар из рода Вука: Белый Отец определил, что время твоего пребывания здесь подошло к концу. Это наш последний вечер. Завтра утром брат Иов вместе с твоим конем будут ждать по ту сторону Порога. Следовательно, нам следует подняться на уступ…
Вен вопросительно приподнял брови и мягко улыбнулся.
– В полдень.
– Правильно. Скажи честно, печалит ли тебя прощание с Диевой Котловиной?
Кирилл призадумался всерьез:
– Честно… Даже не знаю… Мне было хорошо здесь и мне будет хорошо дома. Ну то есть, в обители. Раньше при расставании всегда было по-другому, а сейчас… Сейчас мне просто хорошо – и всё. Странно, да?
– Нет, князь Ягдар из рода Вука, так и должно быть. Именно этого хотел наш Белый Отец.
***
В прошлый раз Вен посоветовал ему закрыть глаза, но теперь Кирилл из любопытства решил удержать их открытыми и узнать, как же все-таки выглядит сам момент перехода. Было невероятно интересно и, понятное дело, немного страшно. Когда вновь громко прозвучало Веново «Мы идем!», а голубовато-серая стена рывком приблизилась к лицу, он невольно зажмурился. Тут же заставив себя поднять веки, все-таки успел разглядеть за короткий момент крутящуюся впереди огромную дымную воронку. Заодно ощутил, что два шага были сделаны не по камню, но по достаточно плотной и очень упругой поверхности. Тогда, при входе, он не обратил на это внимания.
Неяркий свет осеннего солнца, узкое скалистое ущелье, брат Иов при двух конях – всё это сразу охватилось единым взором и в один миг отодвинуло яркий образ Диевой Котловины куда-то далеко.
– Здравия и долголетия тебе, княже, и тебе, Вен! – поприветствовал инок с такой невозмутимостью, будто с момента их расставания прошло всего лишь несколько часов.
– Мира и блага, брат Иов! – со своей обычной приветливостью откликнулся Блюститель Порога.
– Здравствуй, Иов! – закричал Кирилл. – Ух и до чего ж я рад видеть тебя!
Вен отступил к гранитной стене спиною.
– А я прощаюсь с тобою, князь Ягдар из рода Вука, и с тобою, брат Иов!
Затем отдал двойной поклон и улыбнулся. Спиною же и вошел в гранит. Последней в камне исчезла его прощально вскинутая рука.
Еще раз с нежностью погладив по щеке своего гнедого, Кирилл вскочил в седло. Устроившись в нем поудобнее, как-то по-особому вздохнул и сказал с предвкушением:
– Иов! Я тебе сейчас расскажу такое, что ты просто не поверишь!
– Почему ты так думаешь, княже? – отозвался инок. – Поверю. И даже, как говариваешь сам, запросто. В путь?
– В путь.
– Если опять не случится каких-нибудь встреч, ночевать будем уже в обители. Можешь начинать свой рассказ, княже.
Глава II
Голубое пятнышко отделилось от опушки дубравы и понеслось навстречу ему с радостным пронзительным верещанием.
– Видана-а-а! – точно так же во весь голос заорал ответно Кирилл, срываясь с шага на бег.
Далекая фигурка споткнулась. Порывисто раскинула руки, на мгновенье будто вспорхнула над землею – и запылила по тропинке на животе, смешно и жалко задрав кверху маленькие босые ступни. Неуклюже перебралась на корточки, протягивая к нему ссаженные ладошки, заголосила совсем по-детски:
– Ягда-а-ар! Я упала-а-а!
Кирилл выругался от бессилия, рывком прибавил в скорости.
– Ой-ой-ой! Бедненький ты мой сарафанчик… Дырища-то какая! У-у-у…
Добежав, он подхватил ее под руки с разбегу, поставил на ноги. Стараясь не допустить даже следа улыбки на озабоченном лице, принялся тщательно отряхивать.
– Еще и коленку прямо до крови расцарапала. Вот… – добавила она плаксиво, приподнимая подол.
– Дай-ка посмотрю.
Видана спохватилась, одернула сарафан. Сердито шлепнула его по руке:
– Эй! А это еще зачем? Экий ты у меня, оказывается, до коленок девичьих лакомый!
– Я? Да вовсе и не лаком я к вашим коленкам! С чего это ты взяла? Нужны они мне, как же… Э… Ну, твои-то, вестимо дело, не в счет.
– Гляди-ка! А когда ж к моим-то во вкус войти успел?
Кирилл засмеялся, замахал руками и стал выискивать среди увядающего лугового разнотравья подорожник:
– Во! Нашел-таки – зеленый еще. Приладь уж сама, где там надобно.
Видана повернулась к нему спиной. Завозилась, раз за разом шипя да ойкая.
– Знаешь, мне бы тоже хотелось чувствовать твою боль, – вырвалось у него.
Она отбросила измятый листок, сказала неожиданно твердо:
– А вот на это ни за что бы не согласилась. Ни за что. Ягдар, а я скучала. Даже и не думала, что без тебя может быть настолько плохо.
– И мне без тебя, Видана.
– Тебе не так. Мне хуже. И чем дальше, тем больше.
– Отчего?
– Да оттого. Ягдар, а ты покажешь, что за это время случилось с тобою? Или боишься?
Кирилл старательно замотал головой. Спросив глазами позволения, осторожно положил ее ладошку на свою. Погладил кончиками пальцев и спросил серьезно:
– Ну сама рассуди: как же я тогда буду беречь тебя?
– А я должна всё знать, я хочу. Давай показывай.
Видана ухватилась за отвороты его дорожной куртки. Приподнявшись на цыпочках, требовательно потянулась кверху. Кирилл склонился над нею, всмотрелся в закрытые глаза, такие близкие-близкие. Неожиданно оплеснуло стыдом, как будто он позволил себе нечто недолжное. Встряхнул головой, отгоняя внезапную и непонятную слабость. Не удержавшись, ненужно поправил светлую прядку волос, упавшую на ее лоб, и коснулся его своим:
«Вот если бы сейчас всё опять остановилось. Для меня. И надолго…»
Но на этот раз время осталось равнодушным к чьим-либо желаниям, поскольку явно обладало собственной волей. Довольно каверзной к тому же.
Видана отстранилась, тихонько сказала:
– Мне больно, Ягдар.
Он захлопал глазами, пытаясь понять, о чем речь.
– Больно, – повторила она
