Моя маленькая Ведьма.

сложное здание с портиками и арками достигало уже высоты столика. Не глянув на доктора, начальник безопасности наконец произнёс:
– Основной противник – и правда: безмозглая нежить. Но вот его руководство… Профессионалы.
Пусть и постаревшие, и ограниченные в возможностях, но – профессионалы.
Режим полного карантина. Ещё на пять дней.
 
В приёмной майора уже ожидал Рольф:
– Здравия желаю, сэр!
– Здравия желаю. Прошу, капитан, – майор, кивнув Рольфу и лейтенанту-секретарю, отпер дверь, пропуская Рольфа вперёд.
В тесной клетушке кабинета из «излишеств» только и имелось, что картина с горным пейзажем на стене напротив кресла майора. Всё остальное – собственность Армии. Казённая.
– Присаживайтесь. – майор, пройдя за стол, указал целой рукой на ближайший к себе стул. Капитан сел.
Глядя на пейзаж, майор подумал, что человек рядом с ним куда как более выдержан и спокоен. Или так происходит потому, что он – охотник? Член, если можно так сказать про этот клан независимых непримиримых фанатиков, – клуба профессиональных убийц. Но почему же…
Вот именно для того, чтоб выяснить это, он и позвал его.
– Рольф. Вы, безусловно уже догадались, для чего я вас пригласил.
– Разумеется, господин майор, сэр.
– Прошу: докладывайте.
– Есть, сэр. Собственно, докладывать практически нечего – я всё изложил в Рапорте.
– Да, знаю. Я перечитал его три раза. Но… Я хочу знать о том, что в чёртову официальную бумажку не вошло!
О ваших подсознательных подозрениях. Сомнениях. Ну, словом, о том, что говорил тогда… И, возможно, и сейчас говорит – ваш инстинкт.
Потому что вы – охотник. Это у вас – смутные у обычных, – майор дёрнул плечом, – людей предупреждения подсознания отточены до состояния боевого инструмента.
Оружия.
– Да, сэр. Есть, рассказать о… подозрениях. – Рольф словно замялся на долю секунды. Затем привычка чётко формулировать в конкретную форму даже неопределённые сомнения, опасения, и обрывки мыслей, взяла верх, плечи чуть откинулись назад, желваки на скулах заходили, – Девочку я с самого начала, буквально в первую же секунду, как увидел, посчитал подсадной уткой. Позже это ощущение прошло.
Нет, не так: не прошло. Оно просто притупилось. Но не исчезло до конца. Думаю, именно так это и задумывали эти гады… – майор отметил, как оба огромных кулака, которые охотник положил на стол перед собой, сжались. Да так, что выступили сухожилия – словно стальные канаты! – И я до сих пор считаю, что Миерна – хитро замаскированный засланный к нам вражеский агент. Может, она и сама этого не знает, но…
Думаю, при определённых обстоятельствах, когда поступит какой-нибудь внешний сигнал, или сработает какой-то внутренний условный рефлекс, её боевая программа придёт в действие! И тогда…
Нам всем – каюк!
Майор молча покивал. Приятно осознавать, что не только у него здесь паранойя. Или это – просто обострённая жутчайшими условиями передовой, осторожность. Не позволяющая расслабиться и пропустить удар!
Рольф, выдохнув, и разжав кулаки, уже куда спокойней продолжил:
– Конечно, так я считал тогда. Пока держал её за руку. При… Контакте ощущение внутреннего беспокойства куда сильнее! А вот когда она на расстоянии, это чувство словно уменьшается, но до конца не… Ну, будто оса зудит. Или как, скажем, жужжит кондиционер здесь у вас. Тихо, но – вибрация воздуха и пола – ощутима!
– Значит, вы считаете, что она для нас опасна?
– Да. Но… Это может ничего и не значить – то, что я считаю… Ведь, повторю ещё раз – она может и сама не знать, что ей предстоит сделать. И когда. Может, в техногенных игрушках мы и превосходим наших врагов. Чисто, так сказать, «материально». Но вот в управлении, программировании психики – вряд ли. Особенно – психики ребёнка.
– Но ведь раньше такого не бывало никогда! Чтоб, поймав выжившую девочку, наши противники оставили её в… Неукушенном состоянии!
– Откуда мы можем это знать? – в голосе капитана, явно тоже мучившегося этим вопросом все прошедшие пять суток, прорезалась горечь, – Может, нам до этого просто не встречалось тех, кто из таких детей прошёл бы всю их «программу подготовки» до конца?! Я имею в виду, не встречалось – оставшихся в живых. И – сохранивших трезвый рассудок. Ведь ведьмы пленных жалеть точно не собираются.
– Согласен. – майор кивнул, – Выживших детей не встречалось. И вот ещё что. Я считаю, что раз уж противник добился, наконец, явно – нужного ему результата, и подбросил нам эту… девочку, нам нужно быть особенно бдительными. И не поддаваться эмоциям. Потому что уж слишком напрашивается этот «коварный» приём: подбросить нам, людям, со всеми нашими представлениями о порядочности и чадолюбии, «гуманным и сентиментальным», беззащитное, беспомощное дитя.
И ждать, что мы, проверив его, и ничего не выявив, отметём свои естественные подозрения, и выпустим её свободно общаться со сверстниками. И членами Общины.
Рольф подкатил глаза к потолку. Но предпочёл промолчать.
Майор побарабанил по столешнице сегментами искусственных пальцев. Встал:
– Благодарю, капитан. И не смею задерживать.
  
Когда за капитаном закрылась дверь, майор щёлкнул тумблером раритетного селектора на столе:
– Моего заместителя, начальников подразделений, начальника группы зачистки, и Колгрейва. Словом, всех тех, кто участвовал в последнем совещании.
Когда все перездоровались, и расселись вокруг стола, майор сказал:
– У нас сегодня не совсем обычное совещание. Прошу не удивляться некоторым моим вопросам, а просто честно отвечать. Прошу поднять руки тех, кто считает спасённую нами девочку, Миерну, засланным к нам вражеским законспирированным агентом.
Руки подняли все шесть офицеров. Майор сделал жест, разрешающий опустить руки. На секунду прикрыл воспалённые от недосыпания глаза. Вновь открыл их. Привычно потёр подбородок пальцами:
– Капитан Валленштайн. Прошу вас обосновать вашу позицию.
Перед тем, как ответить, пожилой мужчина провёл ладонью по лысому, словно колено, черепу: утёр выступившую испарину без помощи носового платка. Хотя майор отлично знал, что платок в кармане кителя аккуратного капитана имеется:
– Господин майор, сэр. Если позволите, мои подозрения сформировались конкретно только под влиянием единственного факта: мы там, в подземелье, больше никого не поймали. Хотя мы отлично знаем, что тут, на этой явно старой базе, контингент врага имелся. Получилось как бы… Как если бы противник, выполнив основную задачу, отступил на заранее подготовленные позиции, через существующий, но до сих пор не обнаруженный нами, аварийный выход – чтоб избежать уже ненужных потерь.
И ведь мы даже не знаем, куда и как он отступил: обыски лабиринта ничего не дали! Входы в запасное подземелье, или в коридоры эвакуации – не обнаружены до сих пор! Хотя мы даже запускали внутрь наших собак. Ну, то есть – привезенных из Общины Ракоци.
Поэтому я и считаю, что «обнаружение и спасение» нами девочки – хитро и тщательно спланированная акция. Вероятней всего девочка – подсознательно запрограммированный агент, и её программа вступит в действие, когда… Для этого создадутся условия!
Майор посопел. Приятно, конечно, что у него и его подчинённых мысль развивается как бы параллельно, но…
Но это и является их, живых людей, слабой стороной!
Потому что о стереотипах мышления отлично известно и противнику!
– Капитан Колгрейв. Прошу вас.
– Да, сэр. Мне лично кажется особенно подозрительным то, что здесь, в предгорьях бывшей Молдовы, вообще было построено столь большое Убежище. Ведь противник не может не понимать, что чем дальше на восток – тем меньше шансов обнаружить выживших: территорию России утюжили, так сказать, особенно…
Майор отметил, что ещё два офицера кивают и переглядываются.
Что ж. Снова приятно. Что и они мыслят в том же направлении.
Значит, будем надеяться, что – с паранойей там, или без неё, Общине их аванпоста удастся избежать происков врага, постоянно разрабатывающего новые «коварные тактики и стратегии».
И выжить.
Часть 2. Рона
Рольф
Я сразу понял, что нужно остановиться.
Да и вообще: у меня никогда раньше такого не было, чтоб в голове звучал чей-то голос! Причём – не в наушниках или ушах, а – в мозгу!
– Кто это здесь? – спрашиваю вслух. Правда, шёпотом.
– Не разговаривай вслух. Говори просто про себя – но отчётливо. Я-то отлично тебя слышу, Рольф. Это Миерна.
– Привет, Миерна. Слышу тебя хорошо. Ты что-то хотела?
– Да. Предупредить тебя, чтоб ты туда не совался. Поэтому и закричала: «Стой!»
– А… Почему я не должен туда соваться? – над странностью того факта, что мы с фактической пленницей дока Ханссена общаемся телепатически, можно задумываться и после миссии. А пока – лучше прислушаться к тому, что посоветует та, что изучала это место