– Я бы рад, но право же, не могу решать за двоих, – стал отказываться Гутерман.
– Так вы не один?
Из-за плеча Глеба показалась голова Соколовской и прозвучал ее милый голос:
– Дорогой, может, нам и правда, принять предложение этого господина... Ой, простите, не знаю, как к вам лучше обращаться, может товарищ.
– О, нет что вы, мадам, будет предпочтительней – господин.
– Я пока еще мадмуазель, – заулыбалась Дана, – но скоро сменю статус, благодаря своему жениху.
Глеб обернулся и, состроив довольную гримасу, сказал:
– Милая, жду с нетерпением этого благословенного дня, когда назову тебя любимой женушкой.
Дана улыбнулась естественно и, поцеловав его в щеку, ответила:
– Я тоже мечтаю, скорей бы приехать на место и обвенчаться. А мне нравится наша предсвадебная поездка: Россия, Украина, Крым, Севастополь – это просто какое-то наслаждение!
Глеб тихонько ткнул локтем Дану в бок, предостерегая от лишних высказываний. Она снова поцеловала Гутермана, но теперь уже в губы и задорно спросила:
– Дорогой, примем предложение господина, э...?
– Меня зовут Алексей Дмитриевич, фамилия Серокозов.
– Меня Анна Владимировна, а моего жениха Глеб Михайлович.
– Если ты не против, дорогая, почему бы и нет, а то и в правду сидим здесь, как взаперти, – согласился Глеб, немного ошалевший от поцелуя.
Лицо Соколовской светилось от радости, но не от согласия Гутермана, а от встречи с Серокозовым или, иначе говоря, связным белой контрразведки с оперативным псевдонимом «Атташе». Его фраза была паролем, рассчитанным именно на встречу в поезде с агентом Игнатьевой: «Конечно, сейчас не лучшее время разъезжать по стране, но что поделать, работа не терпит отлагательства, России требуются опытные и решительные сотрудники». Ответом было высказывание Даны: «А мне нравится наша предсвадебная поездка: Россия, Украина, Крым, Севастополь – это просто какое-то наслаждение!» В этом высказывании указывалось конкретное направление поездки.
– Но ведь в Крыму, а особенно под Севастополем сейчас такое творится, Красная армия теснит Врангеля, того и гляди сбросит его войска в море. Действительно, не самое удачное время вы выбрали для поездки, – предостерег Серокозов.
– У нас деловая поездка, не связанная с военными действиями, мы мирные коммерсанты, а окончанием будет наше венчание в церкви, – успокоил собеседника Гутерман.
– Знаете что, Алексей Дмитриевич, а пригласите свою жену к нам в купе, познакомимся, поговорим, а заодно отметим наше знакомство, – радостно предложила Дана, – у нас есть бутылочка хорошего вина.
– Уже иду, несравненная Анна Владимировна, – лестно произнес Исаичев и направился в свое купе.
По мере перемещения тайной деятельности белогвардейской контрразведки за границу в страны Антанты, требовались новые люди, имевшие опыт борьбы с большевиками, а именно с чекистами.
Исаичев Василий Федорович имел хорошую подготовку и легенду, поэтому решением белого подпольного комитета с помощью своих надежных людей, тайно служащих в отделе Внешней разведки ВЧК, ему изменили личные документы и направили в Москву. Он прошел ускоренные курсы под чужой фамилией – Серокозов Алексей Дмитриевич и назначен помощником атташе по вопросам торговли Польши во Франции. На самом деле Исаичев относился к 15 отделу Внешней разведки ВЧК и в Париже должен взаимодействовать с резидентом чека Воротниковым.
Оставшись одни, Гутерман строго посмотрел на Соколовскую и недовольно спросил:
– Зачем ты каждому встречному рассказываешь, куда мы едем?
– Надо же, мы уже перешли на фамильярность.
– Мы только что так разговаривали, – не скрывая раздражения, ответил Глеб.
– Господин Гутерман, а вы успокойтесь и больше никогда в таком тоне со мной не разговаривайте, я вам не подружка с очередной посиделки. Держите себя в рамках приличия, – не менее строго ответила Соколовская.
– Ну вот, все-таки пришлось выяснять отношения. А ведь из вас так лезут эти буржуазные штучки.
– Глеб, не несите чепуху, просто ведите себя прилично, тем более с дамой. Иначе нам придется часто выяснять, как вы выразились, эти отношения.
– Не забывайте Анна Владимировна кто старший в группе!
– Ой, сплю и вижу, как вы мною командуете, – съязвила Дана.
Гутерман сел к окну и подавляя в себе раздражение, стал наблюдать за мелькавшими холмистыми полями и перелесками. Через несколько минут он повернулся к Дане и тихо произнес:
– Анна, прошу вас, не обижайтесь, извините. Обещаю, больше такого не повторится.
– Принимаю и прощаю. Глеб, на будущее усвойте для себя правило, не нужно показывать себя командиром выше меня рангом, мы с вами не в армии и не перед начальством. Поверьте, есть вещи, в которых вы можете быть не компетентны. Давайте формально вести себя как любящие и уважающие друг друга жених с невестой.
– Простите еще раз, я немного перестарался, – Глеб пересел на середину скамьи, как раз напротив Даны и, протянув руку, умиротворенно спросил, – мир?
– Ладно, все хорошо, – пожала руку Дана, – а в отношении Крыма... Вы же сами ему сказали, что мы коммерсанты, пусть даже некоторые будут знать, что мы из американской благотворительной фирмы, это же не военная тайна, даже для наших врагов. Давайте оставим в покое эту тему и перейдем к более серьезному вопросу, – Дана еще раз протянула руку для примирения.
– Что вы имеете в виду? – спросил Глеб.
– Глеб, в кабинете Менжинского подняли одну тему, может, вы объясните, почему Разведупр и ВЧК объединили свои усилия?
– Насколько я разобрался в этом вопросе, в руководстве решено, чтобы регистрационное управление и РВСР вошли в коллегию ВЧК, но это еще не окончательное решение, готовится кое-что серьезное.
– Что именно?
– Как вы уже знаете, в сентябре ВЧК уже создал отдел Внешней разведки, а от Артузова я слышал, что Дзержинский настаивает на создании Иностранного отдела при ВЧК.
– А чем отличается отдел Внешней разведки от Иностранного отдела, по-моему, это одно и то же?
– Как я понял Артузова, это будет Внешнеполитический орган, там будет сосредоточено все и в том числе и наша с вами работа.
– Ладно, понятно, что ничего не ясно, – шутливо высказалась Дана, – в процессе разберемся, что к чему.
– Анна, я хотел с вами серьезно поговорить, мы уже знаем друг друга и довольно хорошо, нам еще предстоит многое сделать, и я хочу, чтобы вы доверяли мне.
– Наше начальство тоже этого хочет, – не без доли сарказма, произнесла Дана.
– Речь идет о нас с вами, а что думают по этому поводу Менжинский и Артузов, меня мало волнует.
– Глеб, вы сами напросились на серьезный разговор, вспомните, как по инициативе Артузова вы проверяли меня, по-моему, тогда вы не думали о моем доверии к вам, если бы я повела себя по-другому, меня бы устранили, а вы спокойно продолжали работать в ВЧК и с легкостью обо мне забыли. Вот только прошу, не надо мне снова говорить, если б у меня были боевые патроны, я бы вас убила.
– Но, мы ведь с вами квиты.
– Это чудесно, что для нас обоих все так хорошо закончилось, а теперь давайте сделаем первый шаг и перейдем к друг другу на ты. Итак, чтобы доверять друг другу мы должны доказать это не только словами, но и делом.
– Согласен, вопреки указам начальства, я уже несколько раз тебя выручал.
– А мне все-таки кажется, ты это делал по их указке.
– Это ты о случае на вокзале? Ну, знаешь ли, Анна...
– Знаю, Глеб, знаю, – перебила его Дана, – и какое твое отношение ко мне тоже догадываюсь, чай не слепая, заметила.
– Если догадалась, то должна понять...
– Что нравлюсь тебе. Это ты имел в виду? – снова перебила его Дана.
– Да, верно и никаких предрассудков здесь нет.
– Не хочу показаться тебе бесчувственной, но этот вопрос сейчас для меня не главный.
– Понимаю, не хочешь отвлекаться от главного задания.
– Какой ты сообразительный, – с иронией произнесла Дана, – вообще-то кроме формального отношения к делу есть еще человеческие чувства.
– Анна, ты на что-то намекаешь? Кстати, это несусветно выглядело, но поцелуем, ты меня ошарашила, – заулыбался Глеб.
– Даже и не мечтай, – Дана холодно посмотрела на Гутермана.
– Ну, вот, – тяжело вздохнул Глеб, – зря я завел весь этот разговор.
– О доверии? Я думаю не зря. Глеб, когда ты будешь готов открыться мне по настоящему, вот тогда наш разговор будет искренним, а пока это выглядит неуместным прощупыванием ситуации. И еще, не пытайся меня оседлать, я слишком норовистая и мой поцелуй ни к чему не обязывает, это просто игра.
– Ты умна и чертовски красива. С тобой не просто справиться, ты всегда ставила меня на место, и это возбуждает меня еще больше.
– О, какой ты экзальтированный. Ты целеустремленный, любишь упорно добиваться своего? Смотри не переусердствуй, я не одна из твоих выдуманных героинь, и не жди от меня похвалы на свои заигрывания. Глеб, вспомни слова Артузова, не нужно в буквальном смысле женихаться ко мне.
[justify]– Ладно, оставим этот разговор на потом, лучше я схожу за соседями, а то они, наверное, потеряли к нам дорогу, – улыбнулся Глеб и вышел из купе. Но на самом деле ему было грустно, этот разговор тронул Глеба до глубины души,
