– Во Францию, потому мы здесь, Врангель поможет нам сесть на попутный корабль, – ответила Дана.
– А вы с Глебом Михайловичем удачливые, вам несказанно повезло, в Севастополь прибыл адмирал Дюмениль и граф де Мартель, их корабль стоит на рейде. Между Врангелем и французами найден компромисс, они готовы принять эвакуированных из Крыма под покровительство правительства. Но, для этого генерал Врангель обязуется отдать в залог орудия, медикаменты, в общем многое, что погружено на русские корабли.
– Надежда, что случилось, почему провалилось покушение на Врангеля? – вдруг спросила Соколовская.
– Вообще-то, я не должна об этом говорить, но, так как мы в дальнейшем будем работать вместе, отвечу: покушение состоялось, но контрразведчики Климовича сработали оперативно, они успели защитить Врангеля и уничтожили нашу группу.
– Вы готовите вторую попытку? – спросил Глеб.
– К сожалению, планы меняются, вы же слышали, я должна находиться при генерале Кутепове. Если Врангель направится во Францию, я потеряю оперативность и, бог знает, когда завершу подготовку для следующего покушения. А впрочем... – Куприянова с прищуром хитро посмотрела на обоих, – дело теперь общее, вы поможете Разведупру подготовить покушение на Врангеля.
– Интересно, почему Врангель отказался от переводчицы? – подозрительно спросил Гутерман.
– Придется его спросить, – с сарказмом ответила Куприянова.
– Нет, здесь кроется что-то другое, – намекнула Дана.
– Что ты имеешь в виду? – обратился к ней Гутерман.
– Смотря в какую страну эмигрирует Врангель, если он не планирует осесть во Франции, то Надежда Федоровна, владеющая французским языком, ему без надобности, он подыщет для штаба другого переводчика, – предположила Соколовская.
Эвакуация Русской армии
Пока трое разведчиков прохаживались по проспекту, прошло время, необходимо было продвигаться к Графской пристани, расположенной на западном берегу южнее Севастопольской бухты, куда должен прибыть Врангель со своей свитой.
Прошли сквозь каменные колоннады и, спустившись по знаменитой лестнице, очутились на причале. По бокам лестницы размещались скульптуры каменных львов, словно охранявших покой исторического места.
В море в несколько сот метрах от берега стояли на якорях военные корабли и разные суда. На пристани пришвартовалось очередное судно, принимающее всех желающих покинуть Крым. Дана обратила внимание на людей, в основном это были солдаты: уставшие, встревоженные, вверившие свои судьбы в руки главнокомандующего Русской армии. Грязные шинели, изодранная одежда, бесформенные папахи, фуражки, все это наводило на Соколовскую уныние и тревогу. «Куда бегут эти люди, что ждет их на чужбине? Я не могу понять, почему русским людям нужно покидать свою родину, ради чего они отдавали свои жизни, мерзли в окопах, голодали? Неужели ради последнего похода на кораблях в чужие страны, эти измученные войною люди, готовы покинуть свою родину. Может, было бы вернее принять смерть в последнем бою и не отступать к морю. Без средств и поддержки жизнь на чужбине не сладкая».
Но уходили те, кто защищал родину от красных вандалов и неизвестно как бы они отнеслись к бывшим белым солдатам и офицерам. Дана вспомнила людей, повешенных на фонарных столбах и деревьях и ей пришла в голову мысль, что оставшиеся в Севастополе и других Крымских городах военные и даже гражданские, окажутся в жуткой ситуации, когда такая «воительница», как Залкинд, будет отдавать приказы о расстрелах и повешении. Землячка, как прозвали ее большевики, так гордилась бойцами Красной армии, когда они совместно с советскими подпольщиками мстили подобными методами.
Конечно, мысли Даны были обращены не только к военным, ведь на причалах и кораблях находились женщины, дети, старики. Там были люди разных сословий: ученые, доктора, чиновники, крестьяне, которые в первую очередь успели погрузиться на корабли. Им пришлось оставить свои дома, квартиры, все, что нажили за свою жизнь и теперь отправиться в неизвестное странствие. Раненные солдаты на носилках, больные, искалеченные, они тоже покидали родину и с тревогой смотрели на море, ведь скоро главнокомандующий отдаст приказ, и караван судов отправится в открытое море к чужим берегам. Конечно, не все граждане покидали Крым, как это делала Русская армия, они еще верили, что советы не станут уничтожать простых людей, как когда-то на заре установления власти терроризировали не согласный с ними народ. «Наверное, я не права, все хотят жить и надеются, что нелегкая обойдет их стороной, – думала Дана, наблюдая за столпотворением на пристани, – ведь я порой тоже рискую, но жить очень хочется, потому осторожничаю и все обдумываю. А они бедные уезжают и не знают, что их ждет за горизонтом. Я тоже не знаю, как сложится моя жизнь, но я к этому готовлюсь и, по крайней мере, мне есть, кому помочь, за мной стоят родные и люди, готовые дальше бороться с большевизмом».
В девять часов утра от флагмана «Генерал Корнилов» отделился катер и, приближаясь к пристани, стал обходить грузившиеся суда. На борту находились генерал Врангель, адмирал Кедров и другие офицеры штаба. Погрузка подходила к концу и, как только катер приблизился к пристани, оставшиеся на причале несколько сотен людей и в том числе погрузившиеся на корабли, стали кричать «ура», размахивать руками, папахами, фуражками, платками, приветствуя главнокомандующего.
На Графской пристани появились вооруженные юнкера, это были последние, снявшиеся заставы. На шинелях от плеч до поясов по диагонали протянулись белые перевязи. Образовали проход, чтобы Врангель со штабными офицерами могли взойти по каменной лестнице к колоннадам и попрощаться с людьми. Сегодня главнокомандующий выглядел иначе, вместо казачьей черкески он надел шинель с погонами и невысокую папаху.
Генерал с адъютантом и офицерами ходили по полупустым улицам, мимо закрывшихся магазинов, прощаясь с Севастополем. По мостовой, грохоча колесами, редко проезжали повозки, наполненные опаздывающими на погрузку людьми.
Подойдя к площади, Врангель поприветствовал юнкеров и гражданских лиц, собравшихся возле гостиницы. Заговорил четко, без пафоса, выражая всем благодарность от чистого сердца.
– Оставленная всем миром, обескровленная армия, боровшаяся не только за наше русское дело, но и за дело всего мира, оставляет родную землю. Мы идем на чужбину, идем не как нищие с протянутой рукой, а с высоко поднятой головой, в сознании выполненного до конца долга. Мы вправе требовать помощи от тех, за общее дело которых мы принесли столько жертв, от тех, кто своей свободой и самой жизнью обязан этим жертвам...
После речи генерал со свитой направились к Графской пристани. К нему подошел начальник контрразведки Климович с капитаном Шабаровым и, что-то сказав, указали на идущих за ними по тротуару Соколовскую и Гутермана. Генерал учтиво склонил голову и жестом пригласил Дану следовать за ним. Молодой паре разрешили пройти на катер главнокомандующего. Шабаров, взяв под руку Куприянову, что-то тихо сказал ей и повел следом за офицерами.
Пропустив Врангеля и офицеров из его ведомства, юнкера направились к судну для погрузки. Мирные граждане махали генералу в след шапками и платками, у многих на глазах выступили слезы. Катер направился к флагманскому кораблю «Генерал Корнилов», на котором реял флаг главнокомандующего. Недалеко стоял на якоре французский крейсер «Вальдек Руссо», прибывший к берегам Крыма одиннадцатого ноября, сопровождаемый эсминцем «Алжирец». После исхода из Крыма Русской армии, командующий французской эскадры адмирал Дюмениль будет прикрывать Врангелевскую флотилию.
На корабле, приглашенные в кают-компанию Соколовская и Гутерман познакомились с семьей Врангеля: женой Ольгой Михайловной и детьми, двумя дочерьми и сыном. Они разделили с отцом и мужем нелегкую участь, отправившись в эмиграцию
Барон пригласил Соколовскую в отдельную каюту, оборудованную под кабинет, а Гутермана попросил остаться.
– Дана Петровна, очень рад познакомиться с вами. Наслышан о вас.
– Мне тоже очень приятно познакомиться со знаменитым Белым бароном.
– Вы назвали меня Белым бароном, – заулыбался Врангель, – красные придумали мне другое прозвище – «Черный барон». Какое-то соцветие вплелось в мое имя. Хочу поблагодарить вас за своевременное предупреждение, отправленное вашему отцу генералу Волкову о готовящемся на меня покушении.
– Кто-нибудь пострадал при нападении на вас?
– К счастью обошлось без жертв, но одного офицера из моей контрразведки красные бандиты тяжело ранили.
– Петр Николаевич, из сообщения нашего контрразведчика вы уже знаете, кто покушался на вашу жизнь, это спланировали высшие начальники ВЧК и Разведупра Красной армии. Подготавливала теракт уже известная вам красная шпионка Куприянова – ваша переводчица. Вы поступили правильно, не арестовав ее, теперь мы будем в курсе всех дальнейших действий Куприяновой и планах ее руководителей. Перед чекистским начальством я осталась чиста, а то было бы подозрительно, если бы Куприянову схватили.
– Красные чекисты учатся работать профессионально, ишь какую змею запустили ко мне в штаб. Позвольте спросить, ваш попутчик, он действительно ваш жених?
– На самом деле Глеб Гутерман это мое фиктивное прикрытие. В Париже мы должны обвенчаться и работать в паре.
– Ох уж эта скрытая война и невидимый противник, на поле битвы проще, враг перед тобой, его хотя бы видно. Дана Петровна, меня предупредили, что в интересах нашей контрразведки вам необходимо добраться до Парижа именно Черным морем. Я непременно свяжусь по радио с адмиралом Дюменилем и, вас переправят на катере на французский крейсер.
– Петр Николаевич, а вы разве не во Францию направитесь?
[justify]– Я с основной частью
