Ничтожность (Абсолют: дополнение)

бесполезным куском мяса и костей.[/b]
Вера сильно ослабла после того, что сделала. Ослабла и телом, и духом. Да, если бы ее осматривали доктора, они бы пришли к выводу о ее полноценном здоровье. Т.е. физиологически Вера выглядела вполне полноценно, и ничто не предвещало бы каких-то проблем, связанных с ее физическим состоянием. Она свободно двигалась, свободно владела руками, ногами, головой, могла поднимать тяжести, заниматься физическим трудом, обслуживать себя, в конце концов. Но все это было возможно лишь благодаря тому сиянию, что находилось у нее в голове, создающему четкий ощутимый эффект. Сияние в ее голове обрело над Верой контроль, взяло на себя немаловажную функцию, в то время как сама Вера следовало этакому своеобразному предписанию для поддержания того состояния, в котором она должна была теперь пребывать. И если ей требовался отдых, голова Веры становилась какой-то чудной, а вслед за ней происходили расслабляющие метаморфозы по всему телу.
Так что сейчас у Веры просто не хватало сил выскользнуть из объятий, подкрепляемых отсутствием желания высвободиться из рук Стивенсона. И можно сказать, что сияние в ее голове принуждало Веру оставаться в руках Стиви, к которым она будто заново привыкала. Память же ее будто обновлялась, пытаясь наполнить новыми красками прежние обесцвеченные воспоминания, насыщенность красками которых унесло вместе с устремившимся в звездное небо ветром. Она понимала, что уже хотела оказаться на руках Стиви, чтобы он отнес ее в дом, чтобы просто держал ее, полный каких-то неиссякаемых сил, которые таились в нем, однажды задавленные многочисленными физическими увечьями.
-Я обещаю, что больше не оставлю тебя одну, - будто услышав ее подлинный безмолвный голос, только сказал он, - Тем более, что Анна заверила меня в том, что больше никому не будет дороги сюда.
Вера быстро поняла, что Стивенсон появился рядом с ней вновь для того, чтобы проводить ее в последний путь однажды. За ней вполне могли наблюдать до самого последнего ее вздоха. Могли наблюдать и наблюдали. Анна. И если Анна действительно не была причастна к исчезновению Стиви, то она определенно хотела, чтобы Стивенсон приглядывал за Верой среди всей этой огромности, предложенной ей. Очень может быть, что Стивенсон притащил с собой какие-нибудь устройства слежения, для постоянного наблюдения за ней. Иными словам Анна подготовила Вере этакую открытую камеру, откуда та не стремилась вырваться, полностью сосредоточенная на себе. И на Сфере. Веру взяли в оборот.
Да ну и черт с ними. Все равно она сделала то, что должна была. И даже если Анна и ожидала от Веры нечто такого, похожего на учиненный природный хаос, и только после этого привела Стивенсона, убежденная в безобидности своей подопечной (равно как и в ее беспомощности во владении природными умениями), и весь этот фарс представлялся грубым унижением, все равно черт с ними. Если Вера и могла (и должна) была обижаться, оскорбленная и обманутая чисто по-человечески ради каких-то опытов со стороны Анны, представлявшей корпорацию «Феникс Альфа», то возможность быть ближе к Сфере, возможность увидеть то, что так и притягивало все ее внимание на протяжении многих лет, то нечто глубоко личное, о чем Анне стало известно, однозначно оказывалось весомее любых обид. Анна дала ей волю. И вряд ли имели значения ее мотивы: по указке начальства или же из собственных соображений, ради самой Веры – неважно.
Вера вновь увидела Стиви. Вот он, обнимал ее, и она обнимала его.
-Возьми меня на руки, мой милый мальчик, - просила она, прижав голову к его груди, - Я боюсь, что у меня не хватит сил дойти до дома.
И он с легкостью поднял Веру на руки, и она оказалась во власти позитивных эмоций, и подобие тяжести овладело каждой частицей ее, но в то же самое время Вера чувствовала себя окрыленной. И уже в доме она порхала мотыльком, будто вернувшаяся на немалое количество лет назад, помолодевшая и как-то посвежевшая, насытившаяся свежим воздухом, которого, вдруг, оказалось недостаточно. И поцелуи ее были жадными и страстными, а прикосновения ее к Стиви и его к ней заставляли Веру всю целиком трепетать и колыхаться тонким стебельком на ветру.
И было такое ощущение со стороны, будто Стивенсон спасал ее от чего-то ужасного. От самого настоящего смертельного приговора, заставлявшего ее чувствовать обреченность в каждом ее движении, в каждом жесте. И дело было даже не в страсти, ни в ласках, ни в прикосновениях, которые заставили-таки, сердце Веры забиться сильнее и жарче. Просто ей стало по себе от одного лишь только факта присутствия Стиви с ней рядом. Это все равно, что надежда, перерастающая в реальность позитивных и ожидаемых событий.
Получалось, что Стиви не должен был быть свидетелем хаоса, устроенного ей ради того, чтобы, в конечном счете, сияние Сферы коснулось в нее, вошло в нее тонкой иглой с целью поселиться у Веры в сознании. Стиви обязательно ужаснулся бы происходящему ее буйству, возможно, попытался бы прекратить его. Он бы непременно увидел вспышки молний в ее глазах, а ее страшный визгливый голос, наверное, вызвал у Стиви отвращение, оттолкнул бы от нее, или же заставил бы усомниться в своих чувствах и привязанности по отношению к ней.
Той же ночью Стивенсон обнаружил ее за пределами дома, сидевшую на коленях прямо на холодной траве холма. То был не первый раз такого ее поведения после ритуала по призванию вихря. Но первый раз для Стивенсона. На Вере была длинная сорочка, а густые пряди волос были распущены. Глаза Веры были закрыты, руки покоились на коленях, она дышала глубоко и неспешно, полностью пребывая в сознании, но в то же время находясь далеко от окружающей ее ночи. Вера пришла на это место по притоптанной от прошлых таких вылазок траве. Когда же Ситвенсон коснулся ее рукой, Вера практически не почувствовала его прикосновения, вообще никак не отреагировав внешне. Ни один мускул не дернулся на ее лице.
Только Стивенсон, кажется, был готов к этому, несмотря на кажущуюся для него неожиданность застать Веру в таком состоянии, занятую процессом некой ее медитации…
Б).  В руках Стивенсона появился нож с коротким и очень тонким лезвием, отточенным практически до идеала.
-Она не должна корчиться в муках, - инструктировала его Анна, - Физическая боль не для нее. К тому же между вами были бурные чувства. Стоит ли очернять их лишней кровью?
Подержав нож в руке, Стивенсон, однако, сунул его обратно за пояс. Даже один точный удар не мог бы обозначить мгновенную смерть. Хотя если подумать, сейчас Вера пребывала в таком состоянии, которое вряд ли позволяло ей чувствовать какую-либо физическую боль, пусть даже кратковременную. Но Анна была права: между Верой и Стивенсоном действительно были бурные чувства, доставившие им обоим наслаждение. И Стивенсон не мог сказать, что Вера была с ним неискренна. Она действительно привязалась к нему, действительно его любила и стремилась к опекунству над ним, в одно мгновенье порабощенная страстью и инстинктами, которых так долго избегала, занятая чем-то более важным, что сделало теперь ее абсолютно безвредной и неспособной к сопротивлению.
-Прости, ничего личного, - негромко обратился к ней Стивенсон, хотя Вера вряд ли слышала его сейчас, стоявшего прямо у нее за спиной.
Вслед за тем он быстро обхватил ее голову крепкой хваткой рук, а затем, не обращая внимания на ее слабое сопротивление, одним резким движением свернул Вере шею…
А). В руках Стивенсона появился серый камень с высеченным на гладкой его поверхности кольцом и точкой в середине. Он сразу испытал легкую вибрацию устройства в своих пальцах, вызванную бесконтактной связью с Верой, несмотря на утраченную женщиной силу, тем не менее, сохранившей что-то такое, что воздействовало на этот предмет в его пальцах. Это было ТО САМОЕ устройство, испорченное Верой однажды, больше того, это было ТО САМОЕ устройство, что Стивенсон держал в руках, полных водой когда-то. До этой минуты он так и не вспомнил о том моменте ничего конкретного. Однако сейчас Стивенсон встал прямо перед Верой и протянул устройство ей. И, невзирая на полную ее отрешенность от окружающего ее мира, окружающей ее огромности, Вера внезапно открыла глаза, зрачки которых были максимально расширены, но тут же сузились и сосредоточились прямо на предмете, сжатом в пальцах Стивенсона прямо у нее перед носом.
Сияние в голове Веры, охватившее ее рассудок полностью, заставлявшее ее чувствовать себя предельно насыщенной эффектом тяжести, что сковало каждую часть ее тела, гудело и резонировало в ответ на вибрацию предмета, предложенного ей Стивенсоном. Вера определенно слышала эту недоступную для ушей Стиви вибрацию в своей голове.
-Анна велела передать его тебе, - прокомментировал Стивенсон, - Еще она велела сказать, что как ничто другое этот предмет связывает тебя с тем, что имеет для тебя высшее значение. Она собрала этот прибор специально для тебя когда-то.
Вера, наконец, сжала камень с электроникой внутри в своих пальцах. В тот же миг безмолвный голос Сферы разлился в ее голове, заглушая резонирующее с устройством сияние, заставляя при этом дрожь прибора уняться. И тогда Вера сжала его в руке намного крепче, чувствуя полную расслабленность и легкость внутри тела.
-Я все поняла, - только сказала она и чуть улыбнулась довольной улыбкой.
Конец