Куйбышев на Волге. Воспоминания. Кузнецовы

ЛЮБИТЬ ЖИЗНЬ. Буду жить ради детей. Буду отдавать им самое лучшее. Дети будут для меня таким СВЕТОМ. Таким моим СОЛНЦЕМ. Планетой даже. Я буду жить ради них. О себе я не буду думать вообще. Западные немцы, высокообразованные люди, пригласив нас как то в гости, увидев моих детей, сказали мне. Вам дети памятник должны поставить…

Поначалу Валера не хотел детей. Друзья не советовали. "Надо пожить для себя" говорили они ему. А я хотела ребёнка. Свекровь посмеивалась надо мной. Говорила что у меня не получаются дети. Я сказал Валере что я хочу ребёнка. И у нас родилась дочь. Елена Прекрасная. Кузнецова Елена Валерьевна. Но родилась не через 9 месяцев. А через полтора года. Я почувствовала себя беременной в Сагарчине. Приехала к родителям перед Новым годом. И моя мама заметила что я набрасываюсь на соленья.

Меня не тошнило. У меня не было токсикоза. Совсем не испортилось лицо. Я хорошо перенесла почти всю беременность. Только в конце у меня появились оттёки. Мне нечего было кушать. Яблок на даче ещё не было. Да я и боялсь ехать туда в таком положении. Я налегла на квас. Он продавался в больших кружках. На разлив. Одна такая кружка стоила 3 копейки. Я напьюсь этого кваса. И есть не хочется. У меня появились оттёки. Врач запретила мне пить этот квас. Объяснила это нагрузкой на почки. В начале июня я ушла в декретный отпуск. Я всегда неуютно чувствовала себя у Кузнецовых. Все четыре года. Но когда я перестала работать началось что то ужасное. Началосъ безденежье и голод. Но самое тяжёлое ожидало меня впереди. Когда мне нечем будет кормить ребёнка.

На свои декретные я купила новую кроватку. Красивую коляску я купила в комиссионке. Она была жёлто оранжевой. Почти новой. Ещё я купила дорогой атласный набор для новорождённых. Он был розового цвета и отделан кружевом. Этото набор состоял из конверта, стёганного одеяльца и такой стёганной курточки и шапочки. Ещё я конечно купила пелёнки распашонки и ползунки. Разные бутылочки и соски. Я ходила в школу молодой мамы при женской консультации. И нас там учили уходу за ребёнком. Но никто не посоветовал мне больше внимания уделить зимним тёплым вещам. Когда пришли холода у меня не было ни денег ни тёплых вещей. Не было у меня и детских игрушек. Лишь несколько погремушек купила я в магазине "Теремок". В те годы у нас памперсов не было вообще. Я нашила детских подгузников. Это подгузники шили из марли сложенной в несколько слоёв. Они имели форму вытянутых треугольников. Одевались под ползунки. Молодая мама в те советские годы обычно первые два года жизни ребёнка полностью убивала на ручную стирку. Пелёнок, подгузников, ползунков. У меня не будет этих двух лет. Лене исполнится десять месяцев и я выйду на работу. Стирка конечно останется. Но добавится работа. Полный семичасовой рабочий день с одним выходным. 

Лена родилась 4 августа. Конец беременности у меня пришёлся на лето. Я купила себе красивое платье. Не ситцевое. Я же до июня ещё ходила на работу. Это было строгое платье. Очень хорошо сидело на мне. Оно было однотонным. Из красивого коричневого кремплена. Не гладкого. А как бы немного набивного. Я купила его готовым. Потому покрой и пошив у него был качественным. У платья был красивый отложной воротник. На него я пришила белый кружевной. Такой попался красивый. Подходил точно. Это платье было с коротким рукавом. Потому мне в нём не было душно. Не смотря на то что оно было из кремплена. Платье было прямым. Вверху, впереди и и со спины, на кокетке. Я хорошо в нём выглядела. Шикарно просто. Держала уровень…

Мне дали направление в небольшой роддом на Средне - Садовой улице. Я лежала на первом этаже. Окна у нас были открыты. Слышу вдруг голос свекрови. У вас тут лежит Люба Кузнецова. Она подошла к окну и протягивает пачку сливочного масла. Я подошла молча взяла у неё эту пачку. Было жарко и эта пачка почти расстаяла. Свекровь не стала меня ни о чём спрашивать. Быстро ушла. Ей конечно было неудобно. Она знала что Валера ни разу не пришёл ко мне. Он гулял. Сидел по ресторанам. Отмечал свой день рождения. Он у него первого августа. Я считаю она специально принесла мне эту пачку масла. Что бы мне неловко было перед женщинами в палате. Показала как относятся ко мне в семье. Ко мне и так муж не пришёл ни разу. Ещё она с этой растаявшей пачкой.

Всем кто лежал в нашей палате приносили фрукты и ягоды. Начало августа. Уже всё созрело на дачах. Но мне принесли пачку масла. Свекровь никогда не приносила домой ягоды с дачи. Она продавала их сразу. Прямо у киосков на автобусной остановке. Там всегда торговали дачники. За все дни что я лежала ко мне больше не пришёл никто. Помню перед тем как рожать у нас у многих затихли наши дети в животах. Мы их перестали чувствовать. Мы запереживали. Пришёл врач. Говорит нам. Они что же там у вас в животах в футбол должны играть. Лена появилась на свет около 8 часов вечера. Я легко родила свою старшую дочь. Боли конечно были. Но терпеть было можно. Её сразу положили рядом. Помню у неё были большие глаза и хорошие волосики. И она зевала. Не выспалась. Разбудили человека что называется.

Я очень радовалась дочке. Радовалась что нас теперь двое. Двое родных людей. Она родилась весом 3 килограмма 200 грамм. Рост у неё был 51 сантиметр. Забирать меня с дочерью из роддома Валера всё таки пришёл. И пришёл выпимши. Конечно я расстроилась. Он подарил как и положенно медсёстрам конфеты и цветы. Домой мы приехали на такси. Валера не взял дочку на руки. Всю дорогу я держала Лену на руках. Но я всё равно ехала счастливая. Везла домой дочку. У подъезда нас встретила свекровь. У неё было странное выражение лица. Никогда его не забуду. Как будто рождение ребёнка не должно было случиться. Она не поцеловала внучку. Не взяла её на руки. Я держала ребёнка. А свекровь почему то раскрыла конверт и полезла считать пальчики на ногах у Лены. И всё это на улице. У подъезда нашего дома. Как будто у неё не должно было быть всё нормально с пальчиками. Ещё глазки ей не понравились. Что то в уголках глаз увидела. А глаза то у её внучки будут точь в точь как у её сына. Вообщем пересчитала нам прямо у подъезда пальчики и пошла на свой завод. Дома не было ничего из еды. Нас не ждали. Никто не готовился нас встретить. А моя дочь будет единственной их внучкой. Конечно мне эти её СМОТРИНЫ не понравились. Но я буду терпеть. Терпеть ещё два с половиной года. Пока не получу своё жильё.

Я помню первую ночь после роддома не спала. Боялась что не услышу когда заплачет ребёнок. А ребёнок не заплакал. Спал себе спокойно. А я не спала. Конечно в роддоме не досмотрели. Жара. Может не пеленали вовремя. У моей дочки уже появились опрелости. Я присыпала их. Купила на рынке засушенную траву череду. Купала в ней Лену. Всё прошло. Я была вся в заботах по уходу за малышкой. И мне нравились эти заботы. Я совсем забыла про себя и не заметила как мне стало плохо. Я как то обиссилила. Потом поняла что мне надо есть. Иначе может пропасть молоко. А есть то мне если честно особенно было нечего.

С рождением ребёнка материально мне жить стало труднее. Потому что я не работала. У меня не стало моей зарплаты. Но дни мои стали СВЕТЛЕЕ. Новый ЧЕЛОВЕК жил в нашей комнате. Лена была спокойным ребёнком. Совсем не мучала меня. Давала спать по ночам. Когда Кузнецовы уходили мы выходили с дочкой на балкон. Смотрели на детей из детского сада. Они почти весь день были на улице. Воспитатели знали нас. Просили меня показать им мою дочку. Это был август и было тепло. В сентябре, через месяц после рождения дочери, Валера уедет в командировку. В Ленинград. Он мог отказаться потому что родился ребёнок. Но он хотел ехать.

Командировка это всегда командировочные. Я их даже не видела. Он прогулял их в ресторанах Ленинграда. Потом хвалился. Как классно они провели там время. А мне с маленькой дочкой было нечего есть. Из этой ленинградской командировки мой муж привезёт одну банку сгущёнки. ОДНУ. И беленькую распашонку. Именно в этой распашонке сфотографировала я свою маленькую дочку. На этих первых фотографиях ей всего два месяца. Она уже осмысленно смотрит вокруг себя. Я очень люблю эти фотографии. За ними самые первые дни и месяцы жизни моей старшей дочери Елены Валерьевны Кузнецовой... Я запомнила на всю жизнь эту банку сгущёнки из города на Неве. Как и ту пачку масла в роддоме.

Днём мне некому было спустить коляску с 3 этажа. А потом поднять её наверх. Ни днём ни вечером. Утром Валера уходил на завод. А вечером он приходил поздно. Пока не обойдёт всех друзей и все гаражи. Я ходила за хлебом и за молоком с ребёнком на руках. Хлеб в городских булочных был хорошим. Мягкие свежие батоны. Сайки. Калачи. Сдобные булочки. А из молочных продуктов хорошим был только кефир. Творог есть было нельзя даже взрослому. А ребёнку тем более. Хорошие молочные продукты продавались на рынке. Но они были мне недоступны. Я покупала молоко в советском магазине. Оно было просто как вода. Все знали что оно разбавлено. Кашки из него получались невкусными. Ребёнок не хотел их есть. Ещё из еды у нас была картошечка пюре. Её Лена немного кушала. Но один и тот же продукт надоедал ребёнку. Она просто выплёвывала её. Советские кисели были хорошими. Вкусными и питательными. Яблоки конечно у нас были. Но не всю зиму.

Я знала что рабочим на заводе дают молоко в в таких треугольных пакетах. Оно было хорошего качества. Но дочке моей это молоко не доставалось. Валера скорее всего просто не хотел таскаться с этими пакетами. Свекровь приносила два пакета. Но она варила из этого молока кашу своему мужу. Мы ту кашу есть конечно не могли. Во первых нам никто не предлагал. Во вторых на неё даже смотреть было страшно. В неё ложку нельзя было воткнуть. Это было что угодно но не молочная каша. Хотя готовилась из хорошего молока. Иногда, обычно летом, это молоко в пакетах продавалось прямо на улице около молочных магазинов. Его сразу расхватывали. Редко но и нам доставалось это хорошее молоко. У нас тогда был праздник. Я помню как мне хотелось нашего домашнего молока. Когда я жила на квартире у Ольги Дмитриевны. Я видела как по часам кормила она своих внуков. Как она готовила эти кашки и супчики. Дочь её работала. А внуки всегда были у Ольги Дмитриевны. Это очень помогло мне. В нашем районе никаких детских кухонь с детским питанием ещё не было. Я мучилась с детским питанием до самой весны.

Голод заставил меня зимой поехать к родителям. Я постоянно хотела есть. Кормила грудью. Была очень худая. Грудного молока у меня было не так много. Очень хотела к родителям. Знала что они меня ждут. Только к декабрю я еле - еле скопила на билет. И на гостинцы родителям. Хотелось отвезти им к Новому году городской колбаски. У меня не было тёплого стёганного детского одеяла. А именно ватное одеяло держит тепло. Не продавались в магазинах такие одеяла. Их нужно было стегать самим. Летом я купила новое шерстянное детское одеяло. Это одеяло тоже было толстым. Оно было всё в таких ромбикax. С одной стороны зелёненьким сo светлыми ромбиками. С другой стороны светлым уже с зелёненькими ромбиками. Красивое.

Валера с радостью проводил меня на вокзал. Остался спокойно кутить с дружками. Я помню не выходила даже на перрон пока не подошёл поезд. Ждалa в переходе.