Куйбышев на Волге. Воспоминания. Кузнецовы

как уволился с заводов, очень долго не мог найти себе работу. Он сидел дома. Не работал. Мы жили на мою зарплату очень долго. Потом он пошёл учитъся на шофёра. На завод он больше не вернулся. Завод это дисциплина. Строгий порядок. Это ему было не нужно. В тот день он был совершенно трезвым. И никуда не рвался. Было жарко и я пожалела ребёнка. Не взяла с собой в такую жару.

Когда я вернулась и вошла в подъезд. Услышала плач Лены. На свой площадке стояла Ольга Дмитриевна. Очень расстроенная. Говорит мне. "Люба, Леночка уже долго плачет одна в квартире. Валеры нет. Я её уговариваю не плакать. Говорю мама скоро придёт". А я ушла без ключа. И Валера знал это. Я подбежала к двери нашей квартиры. Мне было так страшно. Я чуть с ума не сошла. За закрытой на ключ дверью надрывался мой ребёнок. А я ничего не могла сделать. Лена уже осипла от крика. Я как то взяла себя в руки. Постаралась её хоть немного успокоить. Сказала я обязательно открою дверь. Никуда не уйду. Найду ключ. Ты только должна меня подождать. Но она продолжала плакать. Хотя не так сильно.

Я вышла на балкон Ольги Дмитриевны. Посмотрела на наши окна. Форточка в нашей комнате была открыта. Рядом с нашими балконами проходила водосточная труба. И я решила лезть по этой трубе на наш этаж. Я не знаю как меня выдержала эта труба. И как я не сорвалась вниз. Я была в шоке конечно. Босиком сначала я встала на перила балкона Ольги Дмитриевны. Ухватилась левой рукой за эту трубу. Мне помогло крепление этой трубы. Я встала на него краешками пальцев ног. Правой рукой мёртво ухватилась за край решётки уже нашего балкона. И смогла немного подтянуться. Ухватиться за решётку балкона Кузнецовых уже повыше. Но пока я не влезла на наш балкон меня держала только эта труба. Я сумела докарабкаться. И это было самым главным. Лена увидела меня. Через балконную дверь. И перестала плакать. Но балконная дверь была заперта. Как меня трясло. В квартире газовая колонка. Газовая плита. Ребёнок мог подойти к этой плите. Я была в ужасе. У меня у самой было шоковое состояние. Через стекло я сказала Лене что она должна меня ешё немного подождать. Главное мы с ней уже увидели друг друга. И я видела что она уже не так боится.

В детстве мы конечно лазили по деревьям. B Мартуке нас учили подниматься и спускаться по канату. Зарницы, спортивные туристические слёты. И даже занятия танцами. Всё это вместе помогло мне. Я была гибкой и худой. А жизнь у Кузнецовых превратила меня в тростинку. И потом я не боялась. А это самое главное. На моё счастье форточка в нашей комнате была открыта. Я не могла ждать Валеру. Потому что знала что к друзьям он всегда уходил надолго. Он пришёл примерно через час. Но мог прийти и позднее. Я не знаю почему он не попросил Ольгу Дмитриевну посмотреть за ребёнком. Почему он закрыл в квартире такого маленького ребёнка. ОДНОГО.

Я решила влезть в нашу форточку. Я знала что люди влазили в квартиры через форточки. Мне снова пришлось зацепиться за эту водосточную трубу. Но теперь я стояла на перилах уже нашего балкона. Правой ногой. А левой опять на креплении водосточной трубы. Потом я просто намертво зацепилась за трубу и поменяла положение ног.  Левой ногой я стояла на краешке подоконника нашего окна. А правой на креплении этой трубы. В одно мгновение я оторвалась от трубы. Встала обеими ногами на подоконник. И мёртво вцепилась уже в оконную раму. Подтянулась. И просунула в форточку руки и голову. Поняла что пролезу и сама. Начала проталкивать туловище. И только тогда увидела как внимательно и удивлённо смотрит на меня мой ребёнок.

Оконные рамы в советских домах были двойными. И это помогло мне. Мне было не так больно просовывать себя в эту форточку. Я ободралась не сильно. Не сломала ни руки ни ноги. Свалилась из форточки на наш письменный стол. В нашем доме окна были на 10 сантиметров шире обычных стандартных. Форточки тоже соостветственно были пошире. Всё это время меня страховала Ольга Дмитриевна. Если что могла прийти на помощь. Я наверное полчаса не выпускала Лену из рук. Просто сидели обнявшись. Такой стресс пережили мы с ней.  Я тогда была уверена что доберусь до квартиры. До ребёнка. Мой ангел хранитель наверное был со мной в тот день. Лез со мной вместе по этой водосточной трубе.

Моя старшая дочь будет расти слабым болезненым ребёнком. Я буду делать всё чтобы Лена покрепче стояла на ногах. Буду оберегать её. Жалеть. Помогать во всём. Лена родится с нормальным ростом и весом. Но не вырастет. Росточком она будет даже меньше меня. Я буду думать что это из за голода. Из за нехватки полноценного питания. Лена будет часто болеть. И я с ног собьюсь в поиске тёплых вещей для неё. Моя свекровь не поедет за новой шубкой для единственной внучки в Москву. И не купит её даже на барахолке.

Я куплю Лене зимнее пальто в детском магазине "Теремок". В это магазине одевалась и я и мой ребёнок. Пальтишко это будет красивым. С красненьким меховым капюшоном. Расцветка ткани напоминала шотландку. Но драп был очень грубым. Пальтишко будет сидеть на ребёнке просто колом. Я поеду работать на Север. И куплю Лене две натуральные шубки. Одну мутоновую потолще. А другую потоньше. Из меха редкого зверька. Очень лёгкой и красивой будет эта шубка. Лена будет носить эти две шубки много лет. А потом их будет носить дочь моего старшего брата. Валерия Михайловна Ломтева.

Ещё я куплю Лене настоящие оленьи унты. Детские. И оленью шапку. УДИВИТЕЛЬНО. Hо на Севере Лена не будет болеть. СОВСЕМ. Она будет хорошо кушать. Поправится. У нас будет просто море сгущёнки. Любой. И сгущённые сливки. И сгущённое какао. Конечно вся еда будет в основном в банках - консервах. Но самого высокого качества. Я увижу советские тушёнки. Колбасы в консервах. Паштеты. Настоящую строганину. Мы с ней будем кушать бруснику. За ней мы будем ездить в настоящую тайгу. Впервые я накормлю ребёнка именно на Севере. Для этого мне надо будет уехать за 7 тысяч километров...Но это будет потом. А пока мы жили на улице Севастопольской и ходили в детские ясли. Kоторые тоже были на этой улице. Мне нравилось название нашей улицы. СЕВАСТОПОЛЬСКАЯ.

Мой муж считал меня деревенской. Он видел что я не читала книг. Только учебную литературу для института. А он читал книжки. На кухне. И главное в туалете. Приходилось просить его не сидеть там подолгу. Свежих газет и журналов у Кузнецовых конечно не было. Продвинутым и развитым считал себя Валера. Таким развитым что позволял себе с маленьким ребёнком стоять в очереди за пивом. Советские пивнушки всегда стояли на отшибе. На каких нибудь пустырях. Что бы не портить вид советскго города. В котором нет места пьянству. В Куйбышеве был свой пивной завод который выпускал знаменитое "Жигулёвское" пиво. Но пива в городе не было. Только в ресторанах. Или вот в таких пивнушках. На разлив. Это просто надо было видеть этих тётенек продавщиц торговавшиx этим разливным пивом. ТИПАЖИ. Пиво бессовестно разбавляли. Недоливали.

Советская пивнушка это никакое ни кафе. А просто маленькая деревянная будочка. А вокруг толпы мужчин. И длинющая очередь. Все с трёхлитровыми банками и канистрами. Потому очередь движется меделенно. Нарастает напряжение. Потому что все знают, что пиво может закончится. Те кто понаглее втискиваются без очереди. „Я здесь стоял...“ С такими обычно не связываются. Потому что в сторонке их ждут друзья сомнительного вида. Обычно обижали интеллигентов. Работяги их не любили. Пива им часто не доставалось. Они уходили обиженными „несправедливостью“. Жалели потерянное время. Кидали косые взгляды на счастливчиков. Обладателей трёхлитровых банок с пивом. Пиво это тут же и распивали. Почти у всех была с собой вяленая и сушеная рыба. Повсюду была расбросана рыбья чешуя. И вот посреди этого ПИВНОГО РАЯ на пивной канистре сидел мой ребёнок.

Это был выходной день. Ясли не работали. У меня в Доме культуры было какое-то мероприятие. И я оставила Лену с Валерой. Прибежала домой, а их нет. Оббежала все гаражи, все сараи. Никого. Поняла что все у пивнушки. Так и оказалось. Валера даже не взял ребёнка на руки. Ему было лень. Хотя Лена была лёгкой. Валера со своими дружками стоял рядом и "пиз...до...болил". Никого не было с детьми. Только он. Я увижу свою дочь и своего мужа на фоне пьяной толпы. Эта сцена врежется мне в память. Лена сидела тихо. Hаверное не понималa почему вокруг столько людей. У ребёнка в руках не было даже пряника или печенья. А вокруг ели и пили пьяные мужики. Вот это был русский папа.

Когда я выйду замуж за русского немца, он будет носить мою Лену на руках до 7 лет. Сил у Лены было не так много. Вот он подхватывал её на руки и нёс до трамвайной остановки. Иногда даже бежал держа её на руках, если видел, что идёт трамвай. Мой немец будет ходить с Леной в детскую поликлинику. В кино. B парк. Водить её в садик. В школе в их классе будет ремонтировать полы. Будет приносить домой пайки с работы. И ЗАРПЛАТУ. Всю. Все 12 лет. Будет варить нам борщи. Стоять в очередях за продуктами. Убирать квартиру. И будет счастлив делать это для нас. Этот человек будет очень любить меня. По настоящему. К 30 годам я расцвету снова. Позволю себе романы на стороне. Пять лет понадобится мне что бы прийти в себя от всех обид и унижений, пережитых в семье Кузнецовых.

Мой немец поможет поднять мне мою старшую дочь на ноги. У Лены будет всё. Отдельная комната. Новая мебель. Новое пианино. Музыкальная и художественная школы. Путешествия на теплоходах по волжским городам. Лето в деревне у моей мамы. Я буду много вкладывать в развитие ребёнка. Мы даже будем брать ей уроки вокала и игры на аккордионе. Она будет петь в детском садике. У себя в школе. Во Дворце пионеров в центре города. И конечно будет петь на концертах в школах, в кoторых я буду работать.   

У нас будут дома продукты с рынка. Я буду наваривать разные солянки, супы харчо. Научусь готовить хороший плов. Жарить цыплят табака. Пельмени будут у нас всегда. Котлеты тоже. Буду даже печь домашнее печенье под названием "Верёвочка". Научусь печь беляши. Делать неплохие торты. Медовики и даже Прагу. Потому что у меня будет своя кухня. И я буду в ней хозяйка. Всё лучшее что будет на рынках, в магазинах и кулинариях. Будет и в нашем холодильнике. И ко мне валом повалят все мои родственники. И немецкие и русские. Не только в гости. Но и жить.

А какие вкусные вещи я приносила с заводской столовой. Одни только блинчики с жаренным фаршем чего стоили. За долгие годы жизни в городе мой ребёнок попробовал настящие шоколадные конфеты в коробках. С Куйбышевской шоколадной фабрики "Россия". Знаменитые "Ассорти". "Золотая нива". "Помадка". Люди всегда шутили на тему качества шоколадных конфет этой фабрики. В городе была и другая кондитерская фабрика. Но конфеты там были хуже.

На этой шоколадной фабрике "Россия" установили итальянское оборудование. И если случались не довложения тех или иных компонентов. Например масла или кaкао. Конвейер просто останавливался. Вообщем воровать не позволяла электроника. Поэтому конфеты были высшего качества. Их нельзя было просто купить в магазине. Они выдавались только в пайках. И то далеко не на всех предприятиях. Мой немец работал в Куйбышевметростроe. И им