Что? Ассистентка? От возмущения кошка подскакивает так быстро, что едва не встаёт на задние лапы. Почему человек лжёт ей?! Он что, в конец ополоумел? Или на нём так сказывается эта хвалёная человеческая старость? Ну нет, она разберётся во всём сама. Артемис запрыгивает в тело автоматона ударяясь вычесанным боком в латунную стенку. Сейчас… сейчас она всё исправит… нужно только привести железяку в движение.
Неожиданно, поверхность механизма оказывается слишком гладкой. Теряя равновесие, кошка опасливо съёживается, тело инстинктивно совершает кувырок в воздухе, стараясь защитить голову от встречи с ковром, устилающим твёрдый камень. Напружинивая лапы, она готовится к удару, но вместо этого встречает мягкую как кисель шёлковую перину. Лапы беспорядочно колотят по гуляющей под ними поверхности, пытаясь отыскать точку опоры. В панике она выбрасывает когти, конечности широко раскинуты. Отчаяние пробегает по костям дрожью, колотится в них хрящевым перезвоном удерживая от падения в бездну сокрытую между подушек. Жадную глотку невидимого хищника, чей оскал явился атласными складками. Скрежет ткани наполняет комнату, глаза мечутся в поисках спасения, но человек продолжает безучастно наблюдать за этим, бормоча:
— Успокойся. Сейчас мы тебя покормим и всё опять будет хорошо. Не беспокойся из-за лаборатории, я же сказал - Кларисса обо всём позаботится.
***
Крайняя степень непривычности звука заставила Ханаан оторопеть, повернув голову и прислушиваясь. Во входную дверь нерешительно постучали. Короткий стук разносился из-за дома, заполняя тишину мирно дремлющего жилища звонкими щелчками. Застигнув врасплох хозяйку лрма, с подозрением прищурившую взгляд устремлённый на подвальную дверь, стук повторяется. Как это вообще возможно? Здесь нет и никогда не было никого кроме неё… за исключением тех странных существ, которые, судя по всему, все эти годы находились у неё под домом. От жуткой мысли заклинательницу бросает в холод, она замирает, пытаясь вдохнуть. Испугавшись шороха собственных сапог, развернувших тело на гравийной насыпи, Ханаан ещё раз замирает, а затем принимается обходить здание украдкой, выбирая самые заросшие и тенистые тропки.
Перед входом в особняк, облачённая в тёмные одеяния застыла волшебница, сошедшая, будто бы, со сказочных полотен. Волосы уложены под шляпу, лицо скрывает тёмная вуаль - о характере гостьи оставалось судить по небывало прямой осанке и тому как пристально та разглядывала стены и дверь. Чем ближе подбиралась Ханаан, тем старше волшебница казалась ей. На миг, хозяйка дома думает не уйдёт ли нежданная гостья если ещё немного отсидеться в тенях, однако манеры берут верх. Теперь нужно как можно естественнее покинуть импровизированное укрытие.
— Здравствуйте! Меня зовут Ханаан, а это - мой дом. — произносит она, изображая изящный реверанс.
Гостья оборачивается. Выбившиеся из-под шляпы пряди оказываются выбелены сединой. Стоит незнакомке приподнять вуаль, как целый каскад седых волос осыпается на плечи, а морщины на лице изгибаются в радушной улыбке.
— Ох, приветствую, приветствую! Большая удача натолкнуться на ваш дом, не знала что кто-то живёт в такой глуши… — торопливо произносит пришелица. Ответный поклон получается менее официальным, но виной тому метла зажатая в правой руке волшебницы и перевязь с маленьким козликом, удерживая в левой. Ощутив свободу в момент поклона, козлик раз порывается добраться до особенно сочного травяного холмика.
— Меня зовут Зартия, а это… — говорит женщина, дёргая за перевязь, — Принко. Мы проделали немалый путь, повинуясь воле Госпожи Ночи и совсем выбились из сил прежде чем блуждания в поисках приюта привели нас сюда. Не перестаю удивляться чудесам, что обнаруживаются во владениях нашей Госпожи… — замечает она, переводя взгляд на дом.
— Да, это… правда… чудесно — неуверенно кивает Ханаан и спешит отворить дверь, — проходите, пожалуйста, только… оставьте козлика снаружи, ладно?
Загадочная женщина привязывает козлика к столбику и медленно входит внутрь, разглядывая обстановку, в то время как Ханаан старается поддерживать радушный вид, вопреки шквалу эмоций бушующих внутри. Не утихли недавние переживания, образ мрачного подвала пленившего странных существ прямо под её уютным жилищем не желал покидать сознание, так теперь ещё и мысли об отце. Это уверенное упоминание Госпожи Ночи, господствующей над этим клочком земли внутри Плана Теней… Ханаан всегда считала, что отец воздвиг эти стены здесь, для неё, надёжно закупорив место от постороннего вмешательства… как мало, в сущности, она знала об Альдиме?
— Ох, прошу прощения, мои туфли никуда не годятся после дороги и наверняка испачкают ваш чудесный пол! У вас тут очень уютно! — доносится изнутри голос Зартии, прерывая поток мыслей чародейки, сосредоточенно созерцавшей полянку перед домом.
— Д-да, благодарю… — отвечает Ханаан, уже был подаваясь внутрь, как вдруг замечает, что калитка открыта настежь. О, это многое объясняет. Взмах руки, дверка захлопывается, защёлка с мелодичным скрипом проворачивается и приземляется в паз, — прошу, устраивайтесь поудобнее, вижу вы действительно устали с дороги. — произносит она спокойно и обходительно, наконец заходя внутрь.
Вопреки опасениям Зартии, полы остались чистыми, да и сама волшебница не позволила себе пройти слишком далеко, разместившись на маленьком диванчике в гостиной. Сняв одну из туфель, гостья неспешно массировала ступню, поглядывая по сторонам.
— Спасибо, но не беспокойся так, дорогая, я пробуду здесь всего час-другой, пока не переведу дух, прежде чем наш с Принко путь продолжится. — При виде Ханаан показавшейся в гостиной старая женщина слабо улыбается и указывает пальцев на одну из стен, — А тебе, кажется пора.
В перегородке между кухней и гостиной начинала прорисовываться дверь. Стремительно намечая основные линии, портал без промедления принимал объём, призывая чародейку продолжить путь.
— О! Да… эм… только… прикройте за собой двери, когда будете уходить, хорошо? — бросает Ханаан через плечо, уже схватившись за ручку, прежде чем потянуть дверь на себя и зажмурившись шагнуть вперёд.
Открывая глаза, девушка обнаруживает себя посреди ритуала, в самом сердце пещер клана Кейрнгорм.
***
Незримое щупальце крепко сдавило ногу и тянет Ахану вниз, протягивая по морскому дну. Мелкая галька царапает спину, водоросли хлещут по лицу, глубина становится всё более давящей. Тёплые течения сходят на нет. Тёмно-синее тельце теряется на фоне непроглядной черноты, погружаясь в мертвенный холод, хотя прошла всего секунда. Она пытается сопротивляться, силится протянуть руку вверх, словно это помогает уцепиться за мысль. Какая бы сила не отделяла её от друзей, связь с ними не утихнет никогда - вот и сейчас тончайшая нить просто натянута до предела, истончена настолько, что ни узреть ни нащупать её не удастся, но глубоко в сердце Ахана знает - товарищи не покидали её. Ради них ей ни в коем случае нельзя сдаваться, даже если все её усилия тщетны, если сопротивление смехотворно, а глубины стягивают грудь всё сильнее, нагнетая чудовищное давление… она обязана выбраться на поверхность во что бы то ни стало.
Смешно! Чего она так испугалась? Её друзья здесь, в её сердце, а вокруг - Он! Продолжая стремительное падение сквозь океанские глубины она оказывается всё ближе к Своему Богу! Золотое свечение проглядывает из темноты. Истишиа протягивает ей цепь. Прочное и крепкое сплетение золотистых линий осторожно приближалось, по мере того как Ахана изо всех сил нагнетает восторг перед Божественным внутри себя. Она едва берётся за самый конец цепочки и тут же девушке приходится ухватиться за него обеими руками, а подводный мир пуще прежнего приходит в движение.
На умопомрачительной скорости цепь взметает её вверх, градиентные толщи стремительно светлеют, бледнеют, становятся прозрачными. Приближаясь к солнцу, эльфийка явственно видит свет вокруг себя - всё это время Истишиа заботливо отталкивал цепкие сплетения щупалец беснующиеся вдалеке. Постепенно скорость сходит на нет, замедляется неистовый полёт заставлявший крик рваться из груди и цепь притягивает её к незнакомой фигуре. Вместо ног у существа изгибается хвост. Человекообразное тело покрыто чешуёй. Глаза едва ли не вращаются, окатывая её внутренним безумием куда более зловещим, чем даже острия угловатого трезубца выставленного в её сторону.
***
Я пытаюсь не задохнуться, а змей протягивает меня особенно глубоко, ныряя в песчаные дюны. Его тело резко изгибается, он едва ли не складывается пополам, сбрасывая мою хватку и уносясь дальше. Так глубоко, что свет сюда уже не доходит. Сыпучие каменные зёрна мигом заполняют воздушный карман, - мне приходится сжаться, скрутиться и обхватить голову, тем самым выиграв для себя какой-то жалкий клочок пространства. Земные толщи жмут подобно тому, как я сам пытался сдавить тисками бока Моего Врага. Земляная могила заполняется темнотой и тишиной.
Акаша молчит.
Мне не страшно.
Нестерпимо, неистово, невыносимо долго я собираюсь с мыслями, прежде чем позволить себе вдох. Пульс выбивавший дробь по барабанным перепонкам начинает замедляться. Медленный выдох секунды спустя кажется громогласным.
Вдох — Выдох.
Как грустно будет погибнуть в сухом пустынном плену, без надгробия, без тризны, без слёз друзей пролившихся на мою макушку, но как отвратительно