БЕРЛИНСКАЯ РЕЧЬ

представителей двенадцати колен Израиля, который собирается на кладбище в полночь на одно из своих столетних собраний. Они сообщают о ходе реализации своего долгосрочного заговора с целью установления мирового господства. Среди методов достижения этой цели - приобретение земельной собственности, превращение ремесленников в промышленных рабочих, проникновение на высокие государственные должности, контроль над прессой и так далее. Председатель Левит выражает в конце собрания желание быть королями мира через 100 лет. Эта вымышленная "Речь раввина" позже часто цитировалась как достоверный эпизод и использовалась в качестве доказательства подлинности "Протоколов сионских мудрецов", источником которой её считает часть исследователей ПСМ.

...

В завершение мне не терпится ещё раз назвать имена, которым я обязан почти всем: Гёте и Ницше. У Гёте я заимствую метод, у Ницше-постановку вопросов, и, если бы
мне пришлось выразить в одной формуле моё отношение
к последнему, я был бы вправе сказать: я сделал из его
прозрения своего рода обозрение. Что до Гёте, то он, сам
того не ведая, был во всём своем образе мыслей учеником
Лейбница. Оттого-то и ощущаю я то, что, к собственному
моему удивлению, вышло в конце концов из-под моих рук
как нечто такое, что, несмотря на убогость и мерзость этих
лет, я хочу с гордостью назвать немецкой философией.

Бланкенбург у подножия Гарца,
декабрь 1922
Освальд Шпенглер

Йоки увлёкся идеями сначала марксизма, потом национал-социализма, и придерживался правых взглядов всю свою жизнь, включая антисемитизм и антиславизм. В последние годы он изменил своё мнение о России, искал контакты с лидерами коммунистических государств. Йоки совершал поездки в течение 1950-х в Восточную Германию и, предполагают, даже в СССР,пытаясь установить связи с коммунистами. Также известно, что Йоки встречался с Фиделем Кастро в надежде на кубинскую поддержку антиамериканского союза. Из-за этого Федеральное бюро расследований взяло его под контроль. В 1960 г. он был арестован, а вскоре найден мёртвым с пустой капсулой цианида в камере тюрьмы в Сан-Франциско, оставив записку, где утверждал, что совершил самоубийство.
В противоположность успокаивающим мифам о государстве всеобщего благоденствия Йоки выступал с беспощадной критикой Америки, страны, переполненной чужаками и подчинённой международной еврейской клике. Поэтому даже нацистская партия Дж. Рокуэлла, который стоял на платформе антибольшевистского национал-социализма, дистанцировалась от Йоки из-за его антиамериканской позиции, из-за его готовности работать с антисионистскими коммунистическими правительствами и движениями... Йоки осуществил разгромную критику существующих подходов к пониманию истории. Он не оставил камня на камне от учений Дарвина, Маркса и Фрейда, назвав их разрушителями души западной культуры. Теорию естественного отбора он связал с капитализмом. Её нельзя расценивать как истинную или ложную, ибо она опирается на очевидность конкуренции. Теорию классовой борьбы Йоки связал с еврейским мессианизмом, а психоанализ — с буржуазией. Все эти формы мировосприятия
объединяет ресентимент. Принимая во внимание тенденциозность его критики, нельзя отмахиваться от всех замечаний.
Йоки собрал основные возражения против этих концепций, и хотя они
уже не имеют прежнего влияния, следует знать их недостатки... Шпенглер использовал в качестве основы своей реконструкции мировой истории морфологию Гёте. Он смело констатировал
сходные органические формы разных культур, что и позволило
ему говорить по аналогии с закатом античного мира об упадке европейской культуры, вступившей в стадию цивилизации... Любопытна эволюция взглядов Шпенглера на расстановку сил на международной арене. Вначале признаётся
приоритет Англии, которая контролировала, по подсёетам Йоки,
17/20 поверхности Земли. Даже Наполеон, утверждал Шпенглер
в «Закате Европы», исполнял роль английского миссионера. После войны Англия перестала «править морями», и в «Воссоздании германского рейха» он говорил уже о приоритете Франции.
Шпенглер хотел соединения сил Германии и России, чтобы преодолеть торгашеский дух английского капитализма...  Считая буржуазную демократию исторически обреченной,
Э. Юнгер предвидел ситуацию прозрения рабочего, энергию которого мечтали направить на укрепление государства: «наша вера в том, что восход рабочего равнозначен новому восходу Германии».

Свобода и порядок соотносятся не с обществом,
а с государством, и образцом всякой организации, по Юнгеру,
является организация войска, а не общественный договор. Во
время восстания единичный человек — служащий превращается
в воина, масса превращается в войско, а отдача и выполнение
приказов заменяет общественный договор. Так, рабочий выводится из сферы эксплуатации или сострадания в сферу войны,
и вместо адвокатов у него будут вожди. На место пролетариата,
который не имеет отечества, был поставлен немецкий рабочий,
призванный господствовать в мире.

Б.Марков

Теоретики, считающие долг мотором капитализма, забывают, что кроме денежного долга есть моральный, основанный на обязанности, ответственности, чести и достоинстве. Конечно, ещё не всё продаётся, и никогда капитализм не сможет охватить все сферы жизнедеятельности людей. Тем не менее его экспансия продолжается. Сегодня рынком освоены считавшиеся ранее
неэкономическими отношения. Наука, искусство, культура — всё
это стало производством капитала. Учёные и художники — это
тоже предприниматели. Ученый производит знание, которое продаётся как товар; профессор производит, а студент присваивает
символический капитал, который конвертирует в деньги, родители инвестируют свою заботу в детей и тем самым производят
человеческий капитал. Даже развлечения и покупки — это не что
иное, как воспроизводство общества потребления. Казалось, всё
это нейтрализует революционный пафос. Но на деле люди видят
поляризацию богатых и бедных, причём богатство приобретается путём финансовых спекуляций, которые являются способом
отъёма денег у трудового народа. Тот факт, что трудящимися,
то есть умственными пролетариями или «прекариатом», стали
клерки и профессора, ничего не меняет, они зарабатывают деньги, в то время как прибыли спекулянтов и топ-менеджеров трудно назвать заработком.
На самом деле реальная экономика напоминает город, где современные небоскрёбы соседствуют со старинными зданиями.
Конечно, новые формы жизни рано или поздно трансформируют и подчиняют традиционные уклады, но новое не становится тотальностью, всегда остаются не охваченные капитализмом территории. И если предлагать тактику современной революции, то можно посоветовать бороться за расширение таких территорий, не уступать их рынку и коммерции. Подлинный способ быть
состоит в борьбе за сохранение человеческих отношений. Да и
в охваченных товарным производством и расчётом прибыли социальных пространствах можно вести борьбу за их очеловечивание...
Может быть,
функциональные связи соединяют людей гораздо прочнее, чем
личностные отношения, которые не могут быть опорой рыночной экономики. На их основе складываются семейные организмы и небольшие моральные и духовные сообщества, основанные
на дружбе и доверии, на ответственности и чувстве долга.

Б.Марков

Коммунизм, в отличие от либерализма, Йоки расценивает как политику на том основании, что
он предполагает врага — буржуазию. Возможно, он прав, так как
имел дело с классической формой либерализма. Сегодня, после
американской интервенции в Югославии и на Ближнем Востоке,
очевидно, что либерализм — это весьма воинственная политика,
и наоборот, коммунизм — это утопия, которая не предполагает, что пролетарии займут квартиры буржуа. Оба класса — продукты отчуждения. Человек не рожден быть ни пролетарием, ни
буржуа. Кроме того, рабочий добровольно продаёт себя как рабочую силу, и капиталист получает прибавочную стоимость вполне
законно. Но на практике положение рабочего гораздо хуже, чем
у буржуазии. Хотя её отдельные представители осуждают «сладкую жизнь», однако добровольно расставаться с собственностью
в большинстве своем не хотят. Наоборот, рабочим нечего терять,
и они способны совершить коммунистическую революцию, то
есть освободить и себя, и заодно всех остальных, включая буржуазию, от отчуждения. Вернуть человечество в царство свободного труда — такова конечная цель коммунизма. Опять-таки на
деле получается по-другому. Буржуазия не хочет отказаться от
собственности, а пролетариат не может больше ждать. Отсюда
вместо коммунистической революции готовится пролетарская,
сначала в отдельных странах, а потом и во всём мире. Поскольку применяется насилие, появляется враг, сначала внутренний,
а потом и внешний. Диктатура пролетариата переходит в мобилизационную экономику и агрессивную внешнюю политику.
Йоки объяснял деструктивный характер коммунизма как
следствие рационализма и признания приоритета экономики.
Как органицист, он критиковал коммунистов за механицизм. Поскольку это и является, по Шпенглеру, симптомом внутренней
болезни Европы, то коммунизм является опасным врагом, ускоряющим процесс распада. Негативно расценивая проекты либерализма и коммунизма, Йоки и Шпенглер отдавали предпочтение
социализму, в котором видели органичное сочетание индивидуального и общественного, национального и народного.

Б.