МЫ, АКАЦИТА

до велика знали, что Энн очки не нужны, она безнадёжно слепа и видит, как сама утверждает, не глазами.

Мысленно Мэтт благословлял длиннющий балахон, прикрывавший мнимую старуху от подбородка до босых пяток. Ещё он молился о том, чтобы парик удержался на непутёвой башке Камня. Ну и чтобы тот не забыл включить диктофон, само собой.

Камень ухитрился тем временем отпихнуть ногами нападавшего, луч фонаря дрогнул и описал дугу. На краткую долю секунды Мэтт ясно увидел лицо чужака. Молодое лицо белого парня, исполненное какой-то злобной решимости, с плотно сжатыми, как от боли, губами. Опять же на миг Мэтту показалось, что это Джеки Шульц, но он тут же понял свою ошибку — лицо было незнакомым. Кроме того, непокрытая голова парня была наголо обрита.

— Прекратите шуметь, мэм, это бессмысленно, — он наклонился и встряхнул мнимую Энн за плечо, словно пытаясь привести в чувство, отчего та опять истерически взвизгнула.

А ведь настоящая Энн приняла бы смерть стоически и гордо. Кем бы парень себя ни мнил, он совсем не знал лакота. И никакого оружия у него в руках не оказалось. Только за спиною — что-то вроде рюкзака. И шума его подъехавшей машины Мэтт тоже не слышал. Шёл пешком? Ехал верхом? Голосовал на дороге? И почему у него всё-таки нет даже ножа?

Мысли Мэтта лихорадочно метались из стороны в сторону.

— Будете хорошо себя вести, мэм, — продолжал тем временем чужак с какой-то старомодной учтивостью, — я позволю вам дойти до нужного места на собственных ногах и в полном сознании, а не обездвижу, как скотину.

«Обездвижу, как скотину»?

Ещё одна догадка осенила Мэтта. У ветеринаров же есть какие-то препараты, чтобы парализовать любое животное. Так что никакой пистолет ему и не был нужен! Парализовав несчастных тварей, он мог кромсать их, как хотел. Значит, всё-таки ветеринар?

Но для практикующего вета он был слишком молод — лет двадцати, не больше, на вид. Студент ветеринарного колледжа? Сын ветеринара?

Или просто имеет отношение к медицине и доступ к лекарствам? Санитар? Парамедик?

Тем временем тот дёрнул Камня за локоть, побуждая подняться.

— Обуйтесь, мэм, — велел он заботливо. — Путь, хотя и близкий, но по горам.

Да уж, полицейские ботинки сгодились бы тут куда лучше, чем старухины стоптанные мокасины, которые Камень принялся послушно нащупывать возле лежанки. Парень наклонился и помог ему, а потом потащил за собою, крепко держа за локоть.

— Куда ты меня ведёшь, внучек? — плаксиво осведомился Камень, шаркая за ним. — Чего ты хочешь от меня?

За «внучка» он вполне мог и по роже схлопотать, от белого-то, но чужак не оскорбился, напротив, в его голосе, когда он заговорил, прозвучало нечто вроде удовлетворения:

— Вы, мэм, священный человек, или, как таких тут называют, «вичаша вакан», не так ли? Вы прорицаете и тому подобное?

Мэтт невольно усмехнулся. Нет, этот подонок точно был не местным.

— «Виньян вакан», — хриплым полушёпотом поправил его Камень и кашлянул. — Я ведь женщина. Виньян.

Крыло не удивился бы, если б чужак достал из кармана блокнот и принялся бы педантично записывать услышанное, но тот лишь настойчиво повторил:

— Но вы прорицаете? Беседуете с духами? Я выяснял.

Интересно, кто ему это рассказал? Да кто угодно мог, решил Мэтт, осторожно высовываясь из-за спасительного укрытия. Ему не хотелось пропустить ни слова из этого странного разговора, а между тем парень уже собирался вытолкнуть мнимую Энн на крыльцо.

Мэтт безнадёжно глянул на захлопнувшуюся за ними дверь. Если Камень позабыл о диктофоне, он с него сам шкуру снимет.

Досчитав про себя до ста — эти сто секунд показались ему самыми длинными в его жизни, — сержант прокрался к двери, бесшумно приоткрыл её и чуть ли не на четвереньках сполз с крыльца. Впереди плясал жидкий луч фонарика и слабо вырисовывались две тёмные фигуры на фоне затянутого облаками неба. Мэтт даже не знал, молить ли ему Вакан Танку, чтобы облака разошлись и выглянула луна. В конце концов, именно в его интересах было оставаться невидимым. Стараясь не издавать ни звука, он двинулся следом за уходившими, изо всех сил напрягая слух. Уши у него, казалось, встали торчком, как у сторожевого пса.

Но он мало что мог разобрать. Высокий голос псевдо-Энн бубнил и бубнил — чёрт знает, что долдонил Камень своему похитителю, видать, просто зубы заговаривал. К счастью, он всегда был мастером плести всякие небылицы. Сам бы Мэтт на его месте просто тупо молчал, и это наверняка взбесило бы психа.

Тропинка, по которой они шли, вела на плоскогорье под названием Бизонья Спина. Мэтт неплохо знал эти места, он подростком охотился тут на кроликов и белок со старым дробовиком отца. Ему отчаянно хотелось подкрасться поближе, но он не смел. Похититель шёл так уверенно, словно побывал тут много раз, а вот Камень то и дело спотыкался, останавливался и что-то умоляюще канючил. Тянул время, ясное дело. Молодец, сообразил.

Чужак всякий раз терпеливо ждал. Возможно, ему просто влом было тащить старуху на собственных плечах. Бабка-то при её росте явно была не лёгонькой.

Ещё пара поворотов — на подъёме вверх тропинка стала гораздо уже, потом снова расширилась. Внизу еле слышно бормотал ручей, струясь по камням. Темнеющая во мраке скала, опять поворот — и Камень с похитителем вышли на плоскогорье, а Мэтт — за ними, в десятке шагов поодаль. Холодный ветер пробирал до костей… или же предчувствие чего-то невыразимо ужасного промораживало его насквозь?

Парень остановился и придержал псевдо-Энн за плечо.

— Сейчас мы придём на моё потайное место, — торжественно и гордо объявил он. — Это место Силы. Я его сам нашёл. Там, за кустами, оно и так достаточно скрыто от посторонних глаз, но я его ещё замаскировал. Идёмте же.

«Скрыто от посторонних глаз», ну надо же. Этот урод выражался, как в книжке. И чуть ли не кланялся. Он даже взял Камня за руку. Тому повезло — руки у него были небольшими, ладони — узкими.

Колючие ветви кустов безжалостно хлестали Мэтта, впиваясь в одежду, пока он пробирался следом за быстро удалявшимися фигурами. Оставалось надеяться, что Камень не бросит своё выламыванье перед чужаком и задержит его, как может.

Поляна открылась впереди так неожиданно, что Мэтт едва не выдал себя, вывалившись из зарослей молодого сумаха. Теперь его пробил пот, на лбу проступила испарина. Он споткнулся и замер, вцепившись в ствол деревца и пытаясь унять своё запалённое дыхание. Но чужак явно и понятия не имел, что кто-то следует за ними, он даже ни разу не обернулся, торопясь показать старухе своё таинственное «место Силы».

— Вот, это здесь, видите! — громко и восторженно воскликнул он и тут же разочарованно сник. — Ах, да, вы же не видите…

Зато видел Мэтт. Слишком хорошо видел, потому что луна, как нельзя более кстати, выскользнула из-за туч и ярко осветила поляну. Мэтт не знал, что испытывает Камень, на котором всё-таки были тёмные очки, но у него самого вся кровь в жилах превратилась лед, и сердце остановилось.

По периметру поляны торчали заострённые колья, всего шесть, машинально подсчитал Мэтт, водя по сторонам остекленевшим от ужаса взглядом. И на каждый из них была насажена голова.

Некоторые владельцы животных не заявили о своей пропаже. Собачьих голов было две, затем голова жеребёнка, овцы, телёнка и, наконец, человеческая. Голова женщины с распущенными, спадавшими вниз, растрёпанными волосами и ртом, распахнутым в мучительном вопле агонии.

Днём, очевидно, над этой трупачиной кружились довольные мухи. До Мэтта донёсся слабый тошнотворный запах разлагающейся плоти. Ноги у него подкосились, и он снова ухватился за тонкий ствол сумаха, судорожно сглатывая горькую слюну.

— Вот проводники, — снова возбуждённо заговорил парень, волоча упиравшегося Камня за собой. — Я не сразу понял, почему у меня не получается так, как надо, но потом понял. И нашёл вас, виньян вакан. Вы можете пощупать их, вот так. Они ждут только вас. Они вам рады.

Он неожиданно опустился на колени, восторженно глядя на Камня снизу вверх.

— Вам выпала честь стать последней в этом кругу Силы. Последним звеном цепи. Вы проводите меня… туда.

— Куда? — проскрежетал бедняга Камень, рефлекторно отпрянув от окровавленного кола с собачьей головой на нём. — Что ты тут наделал, мразь?!

— Сила войдёт в меня, — почти бессвязно забормотал тот, вскочив с колен и снова попытавшись ухватить Камня за локоть. — Сила всех проводников, встретившихся здесь. И ваша, виньян вакан. Вы отдадите мне её, чтобы я мог вечно странствовать между мирами. Я никогда не умру! Никогда!

— Наги сапа. Койот, — прохрипел Камень, видимо, припомнив недавние слова Энн, и парень отчаянно и радостно закивал. На его худом лице блуждала изумлённая, почти детская улыбка.

— Да! Да! Вы тоже знаете, виньян вакан! Почему же вы сами не воспользовались этим знанием? Ведь вы так стары…

— Потому что чужие мучения моего сраного бессмертия не стоят, — отчеканил вдруг Камень своим настоящим голосом, сорвал с себя мешающие очки и, изловчившись, пнул свихнувшегося убийцу в колено. У него, видимо, не осталось сил больше слушать, и Мэтт его за это не винил. Ублюдок взвыл, опрокидываясь навзничь, но, прежде чем покатиться по земле, схватил Камня за полу чёрного балахона и сильно дёрнул на себя, так что наземь рухнули оба.

— Сучий потрох! — взревел Мэтт, вылетая наконец из кустов с револьвером наизготовку. — Подними руки, тварюга! Полиция!

Камень безуспешно пытался заломать ублюдка, а тот выворачивался с неожиданной силой, рычал и выл, будто настоящий койот. Спину Мэтта вновь пробило морозом. Возможно ли, чтобы поганое заклятие всё-таки сработало?! Подбегая к дерущимся, он отчаянно прокричал Камню:

— В сторону, дурак!

Но тот в азарте схватки его не слышал, одной рукой вцепившись ублюдку в горло, а другой — лихорадочно пытаясь достать револьвер из складок старухиного балахона. Это ему никак не удавалось.

Бледный гнойник луны и раздувшиеся окровавленные головы бесстрастно взирали на всё происходившее, а Вакан Танка, наверное, отвернулся от них!

— Дайте же мне… дайте мне завершить обряд! — завизжал чужак, задыхаясь. — Вы не