Страницы одиночества листая...

одеваться, и носить кольца на пальцах. Она не замужем и детей нет.
- Ирина? А, это ты, здравствуй!
- Привет Миша. Как дела? Ты что-то совсем приуныл.
- Да так, сегодня Лена уволилась, ушла, даже не попрощавшись.
- Она мне как-то рассказывала, что бухгалтерия не её специальность, нет перспективы в этой профессии.
- А тебя сюда, какими ветрами занесло? Тебе же совсем в другую сторону ехать.
Иринка сильно волновалась.
- Миша, послушай, наконец-то Лена ушла от тебя, больше она мне не соперница, - скромно произнесла девушка, подбирая слова, - забудь её, говоря откровенно, она никогда не любила тебя, никогда. А я…
Она нервно потирала потные ладони. Я усмехнулся, ибо уже знал, что она мне скажет.
- А ты мне очень нравишься, я… Миша всегда любила тебя...
Она застенчиво опустила глаза, смутилась и покраснела. Потом взглянула на меня, ожидая ответа.
Я не ответил.
Иринка всхлипнула, повернулась и убежала, затаив в сердце настоящую любовь. Я проводил её глазами полные безразличия. Не могу я любить ту, которая мне не нравится. Её признание в любви не произвело на меня никакого впечатления...
Виделись мы с Ириной редко, на что мне Лена часто намекала, но я оставался слеп к её любви, ибо был ослеплён Леной. Никто кроме неё для меня не существовал.
Но когда разлука взяла Лену за руку и увела её с Бала Любви, я был в полном отчаянии. И словно спасение пришла на помощь мне Ирина; эта святая девушка, которой при жизни нужно поставить памятник. Зачем я ей нужен? За что любит? Не знаю.
Вскоре я предложил Ирине свою дружбу, и она согласилась. Зачем не знаю, скорее не ради себя, а ради неё. Дружба со мной явится для неё исполнением давней мечты. Что ж, и мне тогда нужно было лекарство от тоски, живой алкоголь, опьяняющая любовь, затуманивающая моё сознание, где гибнут искрение чувства и сохнет эгоизм, вянет словно роза, забытая на окне. Я ещё надеялся встретить Лену, ведь она подруга Ирине. Но весть о том, что она переехала с мужем в Уфу, окончательно сломало меня. Я был в ужасе от этой новости. Лена сменила номер телефона, удалила страницу из соцсетей, бросила друзей и казалась убежала не только от меня, а от всех. Где она я не знаю...
  Я не стану осуждать свою жизнь, но видимо такова моя судьба, таков мой Рок. Думаю, так уж решено жизнью, что любишь одну женщину, а живёшь с другой в объятиях лжи и супружеских измен, пытаясь забыть свою первую любовь. В моей жестокой судьбе, всё случилось именно так, я начал дружить с Ириной, в надежде, что вскоре забуду Лену. Но забыть, увы, не могу. Забыть эту чудесную девушку, нет, это будет предательство по отношению к ней. Я никогда не забуду тебя, милая Лена. Где бы ты не была, будь всегда самой красивой и счастливой, и не бойся вспоминать меня…
  В безумных снах я вижу, как человечество с немым презрением насмехается надо мной, не желая понять, что я одинокая и трагическая личность. И блуждая в бреду, в тёмных коридорах сюрреализма, словно похороненный заживо, я ищу девушку-любовь. Но немое молчание сковало печатью смерти мои радужные мечты, и тогда замыкаясь в себе, я невольно чувствую, что конец уже близок, когда пуля отчаянного самоубийцы разрушит вдребезги мои мечты о счастье. Я замкнулся в мыслях своих сокровенных, что рвутся наружу из тёмной клетки равнодушия. И польются ласковые и трагические речи, из уст одинокого скитальца заполняя лживые сердца милосердием. Но сострадание сгниёт, ибо ложь сладка, а правда горька на губах подлости. Я спешу, тяну руку помощи на краю бездны, но помочь мне некому, некому.
Все мои недостатки и пороки — это проявление моего эгоизма и равнодушия к чужим бедам. Я стал холоден, жесток и чёрств, меня уже не трогают ничьи страдания, кроме моих собственных. Я понимаю, что поступаю подло по отношению к тем, кто меня любит. Но вот так глупо я создан. Сорвать с лица маску надменной гордости, вот что я должен сделать в первую очередь, чтобы научиться любить ближнего своего. Но как научиться любить, если я, паршивая сволочь, разучился любить. Тоска и уныние опустошили мою душу и превратили чувства нежные в ледяную пустыню.
  На листке бумаги не выразишь всего, что у меня накопилось на душе, можно только представить какая вьюга у меня на сердце, как леденеют мой чувства, и душа, сгорая в страданиях, не в силах растопить этот лёд смертельной тоски. Говоря откровенно, я ещё люблю Лену. И когда приходится бывать в Уфе, я ищу в толпе глаза твои, жадно. Но на меня глядят другие лица, другие судьбы, и им не понять, что человек идущий мимо, пытается узнать в лицах прохожих, свою последнюю, настоящую любовь. Надежда увидеть вновь Лену не покидает моё сердце. Где она? С кем? Странно я уже позабыл её глаза, её голос. Эх, увидеть бы тебя вновь, хоть разок, хоть на миг. Вновь ощутить то блаженное сердцебиение, когда ты говоришь с возлюбленной. Лена, Лена, милая моя, единственная, вернись, прошу тебя, вернись! Я не могу без тебя, любовь моя…(страницы вырваны)
  Внезапное увольнение Лены и её последующий переезд в столицу, надломило мою жизнь. Всё стало унылым и безразличным, порой на душе такая тоска, что невольно хочется приставить дуло пистолета к вискам и разом поставить точку в своей жестокой судьбе. И тогда, когда смерть уже не страшна, когда ждёшь её как освобождение, то невольно сам по себе возникает вопрос, ради чего я живу? Что успел сделать? Да ровным счётом ничего. Всю жизнь я лгал людям, хладнокровно смялся над бедами людей, всегда надеясь, что несчастья обойдут меня стороной. Глупец! Как же я заблуждался. Беды шли за мной по пятам, не отступая ни на шаг. Но я гордо насмехался над жизненными трудностями, старался не замечать бед. Пытался скрыть страдания под маской счастья. Но ложь нельзя скрыть, ибо правда везде даст свои ростки…
  Любовь что это? Нежное состояние души, когда она цветёт словно роза, а сердце поёт чарующую песнь вдохновения, заставляющая разумного человека идти на безумные подвиги и глупые поступки. А может любовь — это просто привычка? Привык я к Лене. Может быть. Но теперь, когда её нет, я перестал верить в любовь; душа моя пуста, а на сердце застыло ледяное безразличие к жизни. Я чувствую, как медленно обращаюсь в труху, и скоро от меня останется одно лишь воспоминание. Но я живу, ибо ещё не выпил свой родник – яд пламенных страстей, питающий моё ненасытное сердце…
               
              тетрадь вторая
...Во вторник утром, взяв отгул, я пошёл в редакцию городской газеты «Вестник», с намерением сдать свои стихи, авось повезёт, так как в редакции «Горожане» мне редактор отказал. Всегда мы полагаемся на любимое «авось», но на деле выходит наоборот, именно так вышло и в моей жизни.
День стоял солнечный, морозный. Мимо одинокого писателя проходили прохожие, закованные в цепи монотонных будней. Не замечая ничего, шёл я, не поднимая головы. Снег, белыми хлопьями ложился на тротуар, окутав песчаный брег, ледяной гордостью и холодом духа сомнений. И не растопит луч весенний этот лёд в душе чёрствого равнодушия.
Когда пришёл в редакцию, меня встретила привычная административная суета. Бегали из кабинета в кабинет девушки, журналисты печатали свежие новости. Всё здание напомнило мне огромный пчелиный улей.
Я прошёл к редактору, но он к сожаленью отлучился. Взволнованно теребя в руках тетрадь, я остался ждать его. А что может быть хуже! Кампанию моему одиночеству составил мужчина лет сорока в тёмных брюках, джемпере и туфлях из кожи, в дублёнке на распашку. В руках он держал портфель. Он был среднего роста, плотного телосложения. Строгие карие глаза, пышные усы и густая борода. Несмотря на свой суровый вид, он показался мне весьма добродушным. На минуту среди конторского хаоса для двух ожидающих мужчин, наступила тишина, которая вскоре переросла в дружескую беседу.
- Простите, мы с вами нигде не встречались? – вежливо осведомился неизвестный.
- Нет, - ответил я, - «и чего ему от меня надо?»
Новые люди, которые вихрем проносятся в моей жизни, всегда вызывают во мне любопытства. Ведь ещё неизвестно, чем закончится новое знакомство с совершенно незнакомым человеком. Что же скрывается на тропе настоящего за облачной дверью будущего? И с каждым днём дверь со скрипом отворяется, чтоб впустить туда – в таинственный, неразгаданный мир, где человек уже не властен над Судьбой. И человек запыхаясь, бежит туда, ускоряя ход истории, проживая жизнь, не успев прожить её в объятиях сладострастного наслаждения. Погоди человечество, не спеши!
- Григорий Конев, - представился мужик.
- Лебедев Михаил.
Мы вежливо пожали друг другу руки.
- Вы кто по профессии? – спросил я Григория.
- Драматург, поэт, режиссёр любительского театра, а вы?
- Я писатель, вот на прошлой неделе, принёс повесть.
- Как мне везет с людьми, - иронично усмехнулся Конев.
Разговор на этом прекратился, ибо в коридоре показался тёмный силуэт редактора.
Мы поздоровались и прошли в уютный кабинет и сели на стулья, после чего представились. Редактор серьёзно взглянул на меня.
- Вы тот самый Лебедев Михаил, автор повести «Долгий путь домой», этой гнусной пародии на Российскую жизнь.
- Да, - скромно признался я, - это я.
- Хм…ну и навели вы шороху своей антиполитической повестью, - пробурчал редактор, - и кто только, тебя не видавшего жизни молодого автора, надоумил обливать грязью всю Россию?
- Сама жизнь заставляет брать в руки перо и описывать наше Бытие не в лучшем свете. Но она к сожалению, не по нраву читателям, ибо ложь сладка как мёд, а правда, увы, горька.
Редактор изменился в лице.
- Это кто же позвольте спросить лгуны? – спросил он строго.
Я гордо поднял голову и отвечал с ядовитой злобой:
- Наше правительство, во главе с вашим любимым президентом! Воры! Я не боюсь, как те, что сидя у телевизора, строят из себя героев и ораторов, а как дело дойдёт до публичного выступления, так он первый поджав хвост, прячется в кусты. Понимаете, - говорил я с жаром, - ещё не поздно всё изменить, мы же сами создали Государство Страданий. На слезах и скорби народа, они обратили страну в кучку говна, и кружим мы над этой помойкой, словно мухи, пытаясь состряпать счастливую жизнь…Посмотрите, что творится, кругом безработица, разруха, цены повышаются…
Редактор сидел багровый от возмущения.
- Однако язык у тебя подвешен. Палец в рот не клади. И чем не угодил он тебе, а? - редактор кивнул в сторону портрета президента, который висел на стене.
- Я давно перестал верить в счастливую Россию.
- Впервые встречаю такого пессимиста как вы.
- Человек - странное создание, он готов с упоением слушать ложь, но как чёрт от ладана, бежит прочь от правды.
- Такова жизнь, дорогой ты мой, писатель. Разговоры на кухне никогда не выльются в реальность. Да уж, и откуда вы только появились писатели? Что же тебе от меня надо, а?
- Пришёл узнать по поводу повести и вот принёс стихи.
Он небрежно, словно заразу взял тетрадь и пролистал страницы, пробежав глазами по корявому почерку. Лицо его оставалось каменным и угрюмым, в глазах - пустота. Я видел редактор не заинтересован моей поэзией.
- Итак, ваш ответ.
- Извини, но мы обеспечены материалом, вопрос об напечатании отвергается. А поэзию наш журнал не публикует.
- Значит печатать не будете?
- Нет. И забирай свою повесть. Она слишком актуальная для нашего журнала.