Страницы одиночества листая...

всё рухнуло. Я не такой человек, чтобы умолять и просить. Если прощай, то навсегда. Ну почему мне так не везёт? Почему? А с другой стороны, что мне этот театр, я же не артист и может Григорий прав, ему виднее. Но всё равно было очень обидно. Тоска разрывала сердце на части. Ничего не замечая я пришёл домой и всё рассказал Ирине. Она принялась меня утешать. Но я был глух и слеп к её ласкам. Вдруг стало так тошно, невыносимо тяжко. Господи, как всё это уже надоело. Работа на заводе, Ирина, жизнь, не хочу никого видеть кроме тебя Лены. Вырвавшись из объятий жены, я открыл холодильник и достал водки. Налив рюмку, я выпил залпом и положил её на стол.
- Я погуляю немного, - буркнул я и оттолкнув Ирину вышел на улицу. Она вышла следом.
- Я составлю тебе компанию, а то впутаешься в неприятности. Или потеряешь телефон, как в прошлый раз.
Я не ответил. Мы пошли в парк.  Погода стояла сырая и прохладная. Пахло недавно прошедшим дождём. Шли молча, я не хотел говорить. Хмель немного проветрился на свежем воздухе. Неожиданно я увидел Лену, она шла навстречу с трёхлетним ребёнком за руку. Да, это несомненно, была она. Забыв обо всём на свете, я бросился к ней. Ирина пошла следом.
- Лена, Лена.
Девушка остановилась. Мы замерли. Взгляды наши встретились. Пять лет прошло с нашей последней встречи. Сердце учащённо забило гимн волнения. Ирина не смела приближаться. Она помахала ручкой, поприветствовав подругу. Лена тихонько кивнула головой.
- Лена, здравствуй, дорогая, радость моя.
- Привет, Миша.
Мы бросились друг другу в объятия, на которые Ирина смотрела с сумасшедшей ревностью. Да плевать на неё!
- Как ты поживаешь, милая.
- Нормально. Вернулась в город навестить родителей, на следующей неделе уеду в Уфу. Вот родилась дочь, и ещё ждём пополнения, - она провела рукой по животу.
- Давай начнём всё сначала, Лена.
- Поздно Миша, поздно, у меня есть муж, дети. А ты я вижу, женился на Ирине. Ну что, теперь счастлива, Ира?
Ирина не ответила. Она, скрестив руки стояла в стороне, искоса поглядывая на мужа и бывшую подругу.
- Я не люблю Ирину, я тебя люблю, понимаешь ты это или нет.
- Время излечит твои раны. Забудь обо мне, Миша, забудь.
- Нет-нет я не могу тебя отпустить, не могу.
- Ах, Миша, мы встретились слишком поздно, поздно. Прости и прощай. Помни дни нашей дружбы. Извини мне надо идти. Рада была увидеть тебя.
- Постой, не бросай меня!
- Прощай Миша.
Она пошла.
Я хотел было бежать следом. Но Ирина остановила меня, взяв под руку.
- Не гонись за тем, чего уже не вернёшь, - тихо сказала она, - ты же видишь, она не желает говорить с тобой. Она никогда не любила тебя, а я люблю, Михаил, слышишь, люблю.
Я молча слушал Ирину и печально смотрел вслед уходящей девушке, которая могла быть моей женой. Она обернулась, улыбнулась и помахала ручкой на прощание. Ах, Лена милая, зачем ты ушла? Ушла навсегда из моей жизни, оставив меня с Ириной? Зачем? Я взглянул на жену. Надежда на то, что я ещё смогу полюбить эту девушку, тлела в моей душе, и не раздуть больше угасшего огня любви. Нет…
                Прощальное письмо
Прошло десять лет. Все эти годы я думаю о тебе Лена. Воспоминания ушедших дней, волною счастья нахлынут на душу. И возродится в памяти снова образ твой, рождённый моим отчаянием. Лена, любимая моя, сведи меня с ума, доведи до безумия, только не покидай моих мыслей. Я люблю тебя, Лена, дорогая моя. Ты спросишь, как мои дела?
Я живу с Ириной, и не испытываю к ней никаких чувств. Детей нет, я не хочу. Я болен душевной тоской, и водка уже не в силах излечить мою измученную душу от нескончаемой депрессии. Никто не придёт на помощь. Как писатель не нужен никому, удручает никчёмность. Я бросил литературу.
  Господи, неужели всё это умрёт вместе со мной? Неужели я должен похоронить свой талант? Я вне театра, вне литературы это чужой мир для меня и в нём я лишний, чужой. Я ушёл из театра и никогда не вернусь, несмотря на все уговоры Гриши. Не хочу и не могу я там находиться. Не нужно мне играть в театре, ибо я уже сыграл свою трагическую роль лишнего человека. Жизнь теряет смысл, когда ты не нужен самому себе и тогда в зеркале отражается подлость души моей грязной, вымазанной обманутыми надеждами и страданиями. Вся моя жизнь меня угнетает. Я устал. Сильно устал, душевно. Увы! Но я Герой не Вашего Времени, другого. Я мученик своего таланта и в этом мире безнадёжных поисков, у меня одна единственная гармония с самим собой – алкоголь. Выпью, чтобы не волноваться, выпью за ваше здоровье милые девчонки и растворится в хмельном бреду печали и невзгоды, страдания. Ах, бедная печень, будь у тебя руки ты бы, наверное, задушила горло. И быть может, сейчас я умру. Пусть. Никто не помянет меня добрым словом. Всю жизнь я лгал, шёл по тропе будущего, оставляя за спиной тень разбитых сердец и горьких слёз обид и разочарований. Одиночество и скука медленно, но верно разъедает меня…Никто, меня не любит, никто.
Ирина уже опротивела, видеть её не могу, потому что всегда в роли своей жены я видел тебя Лена. Но нет тебя, и нет будущего для меня. Жизнь полное дерьмо. Унылые дни душат однообразием, словно огромная глыба навалилась на душу и жажду сбросить это бремя с плеч, но сил бороться, уже нет. И сквозь туман лживого счастья, окутанный в мраморную печаль, доведенный до полного отчаяния, зову я смерть, смерть как избавление. А может ещё не всё потеряно? Может лечиться? Обратиться к психологу? Ах нет, никто не в силах мне помочь, никто. Нет. Моё лекарство у меня под рукой, холодная и быстрая смерть.
Моя жизнь могла бы быть другой, коли бы не душевное (как бы выразить?) разрушение. Господа пьяницы, вам обращаюсь, алкоголизм не выход из тупика, это саморазрушение, это конец, это моральный изгой общества. Да всё могло бы быть по-другому, но ничего уже не вернёшь, никого! Всю свою любовь я отдал тебе Лена. Прости милая Ирина, ты многое сделала для меня, но быть с тобой я не хочу и не могу. Дорогая моя, но жизнь стала мне невыносимой. Будь всегда красивой и счастливой. Я не говорю тебе прощай. Пока! До встречи!
Дневник прошу передать Григорию Коневу.
  Всё finita la comedia!
В тишине весеннего утра раздался выстрел...
                
2007-2009 г
  Переиздание 2018 год. 
                                                                Альтернативная концовка 
Ранним весенним утром в городе N, раздался выстрел из ружья, который многих соседей взбудоражил и взволновал. Была вызвана полиция, медпомощь. Приехавшие служители закона, увидели жуткую картину: на кресле, за рабочим столом, в полумраке комнаты, сидел, откинув на спинку окровавленную голову, мужчина лет сорока. Под столом валялось охотничье ружьё. На полу рыдала отчаянная, убитая горем, в ночной сорочке, босая блондинка с растрёпанными волосами. Вердикт был поставлен сразу, самоубийство. Это подтвердила и судмедэкспертиза, на ружье были отпечатки пальцев самого покойного. И через два месяца расследования дело закрыли…
  Когда Григорий Конев узнал о смерти лучшего друга Михаила Лебедева, его поразила не только ранняя смерть друга, но и его смелый шаг к суициду. Ведь у Михаила было всё – работа, семья, друзья, казалось, чего бы ещё желать. Но видно такова его судьба!..
  Когда Григорий пришёл к Лебедевым, чтобы простится с Мишей, его встретила роскошная блондинка в трауре - Ирина и мать Миши, Евгения Александровна.
  Михаил лежал на постели, укрытый одеялом. На бледно-мраморном лице покойника царило полное спокойствие и безмолвие. В квартире царила тишина. Подле постели стояла сухая и строгая Ирина, бледная и не живая, словно восковая фигура.  Конев, молча, стоял за спиной Ирины. И тогда ему вдруг стало жутко. Он отвернулся, но куда бы не глянул, всё напоминало о Михаиле. 
- Когда это произошло? – спросил он, супругу покойного.
- Сегодня ранним утром.
- Ну, зачем? Зачем он это сделал? Ему что жить надоело? Чего не хватало? Что толкнуло Михаила к этому, не понимаю.
- Последний месяц Миша пребывал в ужасной депрессии, пил каждый день, на работу ходил без всякого желания, говорил, что она ему опостылела. А на другое место идти не хотел, а за неделю до кончины плакал ночами, говорил, что жизнь прожил зря, как писатель не нужен никому, работу не любил, как личность он последняя сволочь. Подался в журналистику не вышло, потом поступил в театр, но и там не получил то чего хотел, неудачи преследовали его и в литературе. Везде он чувствовал себя лишним, чужим человеком. Ах, не зря говорят, родился в мае, «маешься всю жизнь». Месяц ведь не дожил до сорока, ах Миша, Миша. А кстати, Григорий, я хочу вам кое-что передать, - обратилась Ирина к гостю.
- Что.
- Пойдём.
Женщина проводила его в спальню и достала из ящика стола три тетради и подала ему.
- Что это? – поинтересовался Конев.
- Записки Михаила, - отвечала Ирина, - он вёл дневник последние годы. В посмертной записке Миша просил отдать их вам Григорий.
- Зачем они мне? – окончательно запутался гость, теребя в руках тетради.
- Такова воля покойного, - утирая слезу, отвечала Ирина. 
- И я волен делать с ними, всё что захочу?
Женщина махнула рукой, и печальная вышла из спальни. Григорий вышел следом и, убрав тетради в пакет, вернулся к постели покойного…
  Домой Конев вернулся поздно вечером. Жил один, и спать ещё не хотелось. Тогда он вспомнил про дневник Михаила. Включил торшер, сел в кресло и волнуемый неожиданной смертью друга и странной его волей, тёмной ночью прочитал дневник Михаила.
  На страницах предстал совершенно иной человек, не такой, каким Конев привык его видеть в жизни. Его поразило искреннее откровение человека, который долгие годы скрывал свой пороки и страдания под маской счастья. «Уверено могу сказать, что Миша исповедовался в своём дневнике. История одного человека, всегда любопытна и интересна, нежели судьба целого поколения», - размышлял Григорий, покуривая трубку, и листая тетрадь.  Три тетради были исписаны не полностью, в некоторых местах были вырваны страницы. В общем, дневник состоял из кратких записей. Но и они дают полную картину жизни человека прожившего столь короткую жизнь…
  Утром пришла ещё одна трагическая весть, ночью покончила с собой Ирина, как сообщила мать Михаила, она приняла смертельную дозу снотворного и легла рядом с Михаилом, где и умерла во сне. Жаль, но когда любишь по-настоящему, то жизнь без любимого не имеет смысла. Эх, беда, беда!..
После похорон Михаила и Ирины, Григорий долго думал, что делать с дневником и решился напечатать его. Да! Чтобы показать человечеству портрет одного человека. Возможно, кто-то поймёт его печаль, кто-то осудит Мишу, кто-то будет искренне презирать его. Все люди разные и мнения тоже разные. «Мне очень жаль тебя Михаил», - говорил Григорий на могиле друга, - «пред тобой были открыты все двери, но ты выбрал свой последний путь. Доведённый до отчаяния ты нашёл покой, которого тебе так не хватало при жизни. Пусть Небеса станут тебе Раем, а земля пухом.  Но ведь дело в том, что такие люди как Миша, не умирают просто так, сама жизнь заставляет взять в руки пистолет и сделать тот решающий шаг, за которым стоит освобождение»…
  И видели люди, как медленно уходит человек в сером плаще, затаив в своём сердце печаль. И исчезал он в тумане. А вечерами он перечитывал дневник Михаила и всё старался понять, что же не хватало человеку