теория относительности

сала.
- Ну, что ты тута? – спросил он.
- Чтобы вот, - ответил ему Жора с досадой.
Приход Валентина явно оказался не вовремя. Тот кивнул на девушку на противоположном берегу.
- Надеешься, твоё мастерство рыболова оценят? Зря надеешься.
- Спасибо тебе на добром слове, - чересчур внятно проговорил Жора.
- Как её звать?
Жора пожал плечами.
- Я только собирался её спросить, но тут явился ты. И не спится же те-бе…
- Поскольку ты её не спросил, то девушка свободна, - сказал Валентин и сбросил кроссовки.
Жора, с тревогой наблюдая за этими манипуляциями, сказал:
- Куда ты сунешься? От тебя же перегаром разит за версту. Ты на себя посмотри. После вчерашнего у тебя морда, как у уголовника. Она тебя быст-ро отвадит. Испугаешь бедную девушку. И со мной знакомиться не захочет, подумает: я такой же, как ты, головорез. Получится: не себе, не людям.
- Мой молодой друг. Мужчина всегда должен быть немного пьян. От него всегда должно немного пахнуть спиртным. А посмотрев в лицо мужчи-не, женщина должна немножко испугаться. Страх в таких случаях - хороший катализатор для чувств, – сказал Валентин и прямо в одежде поплыл на про-тивоположный берег.
Жора с досадой плюнул и сел на траву, подперев лицо руками.
 

                                           
                                               Глава 17


Июньские дни были жаркими в прямом и переносном смысле. Темпе-ратура воздуха упрямо держалась на тридцатиградусной отметке изо дня в день. В небе не показывалось ни одного облачка. И в ближайшее будущее пасмурных перспектив синоптики не обещали.
Выпускники-дипломники лихорадочно подклеивали, подкрашивали, подписывали свои творения, готовясь к предстоящей защите. Не обошлось в этом году без случаев, из ряда вон выходящих.
Во время очередного празднования по случаю завершения «изнури-тельного труда» пояснительная записка к проекту, объёмом в сто страниц расчетов, принадлежавшая Голотыпову, была выброшена неизвестным ли-цом в окно.
Кто знает, в связи с чем это было сделано? То ли чем-то кому-то Голо-тыпов не угодил. А может, просто, для куражу... Впрочем, не исключалась возможность и того, что сам Голотыпов это сделал в беспамятстве. В послед-ний месяц уж больно часто он говаривал о том, как, дескать, его «достал» и этот проект, и этот институт, и этот диплом, мол, папа ему и без диплома тё-плое место обеспечит, и «нафига» он «корячился, здоровье гробил», и «про-пади этот диплом, пропадом»… Может быть, сам спьяну с тормозов слетел. А может быть, нашёлся доброжелатель, который сугубо из лучших побужде-ний, понимая, что у Голотыпова не хватит духу воплотить своё заветное же-лание в жизнь, решил помочь ему в этом, так сказать, хотел, чтобы пропал пропадом твой диплом, пожалуйста вам, любой каприз…
В общем, правда написана в Книге Книг: проси, и будет дано тебе.
В пылу всеобщего ликования исчезновение пояснительной записки не было замечено вовремя. Собственно, никто и не знает, в какой момент это произошло. Затем, пока проснулись, пока расходились… Пропажу Голоты-пов заметил только к полудню, когда собрался идти подписывать проект на кафедру.
Сначала искали так, думали: чья-то шутка. Потом кто-то вспомнил, что вроде бы видел в пьяном тумане, как будто кто-то, а кто точно, чёрт его зна-ет, теперь уже и не добьёшься, размахивал «поясниловкой» возле форточки. Метнулись вниз и первым увидели дворника. Набросились на него с расспро-сами. И точно! Ситуация прояснилась.
Дворник был далёким от науки человеком и не понимал всей важности лежащего среди остального мусора документа. Он с сочувствующе-озабоченным видом пояснил, что выбросил труд в мусорный ящик. Хотя, су-дя по еле заметной злорадной ухмылке, которая появилась вместо сочувст-вующе-озабоченного выражения на лице, когда студенты, получив ответ, от-вернулись, всё он понимал, но настолько достали его все эти студенты, регу-лярно бессовестно гадившие под окнами общежития, из-за которых ему каж-дый день приходилось битый час шарить со щупом по территории, тщатель-но подбирая всякую всячину, начиная сигаретными «бычками» и заканчивая использованными презервативами (работа, конечно, не из приятных), что с радостью не стал удерживать себя от соблазна отомстить хоть раз, хоть од-ному в лице остальных, за все свои каждодневные мытарства.
Дворник терпеливо подождал, пока студенты пробегут приличное рас-стояние до места, где находились большие ящики, куда отовсюду сносился мусор, и крикнул:
- Эй, хлопцы, не бежите! Мусоровозка вывезла всё ещё утром.
Голотыпов и его товарищи растерянно остановились, с трудом перево-дя дух (после интенсивных ночных бдений пробежка далась нелегко). На го-родской свалке, пожалуй, уже ничего не отыщешь.
И это за две недели до защиты!
Голотыпову ничего не оставалось, как явиться на кафедру с повинной головой и честно объявить о случившемся, в надежде получить дельный со-вет. Но преподаватели только развели руками в растерянности: такое в исто-рии института случилось впервые.
Выход нашли. Каждый раздел дипломной работы распределили между друзьями-собутыльниками, участвовавшими в тот злополучный вечер в празднике жизни. Времени на то, чтобы всё делать, как положено, не было, поэтому решили переписать соответствующие образцы из учебников.
Через неделю вновь созданная «поясниловка» легла на стол заведую-щего кафедрой. Поскольку все члены государственной комиссии были в кур-се произошедшего, то Голотыпова особо не мучили на защите. Более того, ему даже не разрешили открыть рта, а поставили «тройку» и отпустили с ми-ром.
Выпускники потихоньку стали вывозить из общежития вещи. Кажется, вроде временное жильё, ан, нет, за пять лет столько всякого скарба скопи-лось, что за один раз и не вывезешь, грузовик надо подгонять.
Старосты групп носились с организационными вопросами: собирали деньги на фотографии, банкеты, договаривались с деканатом о церемонии вручения дипломов.
В целом, атмосфера была наполнена и торжественностью, и грустью, и беспокойством, одновременно. Все эти три ощущения объяснялись общими причинами. Приятно думать, что цель, к которой шли пять лет, а некоторые и более, достигнута. Грустно думать, что заканчивается очередной этап в жиз-ни, и всё хорошее, что случилось в это время, в этих стенах, уже не повто-рится никогда и останется только в светлых воспоминаниях. И поневоле ох-ватывает беспокойство при мысли о том, что же ждёт впереди.
Всё-таки студенческое время, где бы оно ни проводилось, будь то в са-мом, что ни на есть, крутом университете или в обычном колледже, есть са-мый яркий период в жизни именно благодаря тому, что он отмечен молодо-стью. И как бы трудно иногда ни приходилось, но самой большой заботой в это время бывало только то, как успешно сдать сессию. Как сказал классик, «что это по сравнению с мировой революцией?!»
А грядущие взрослые проблемы ещё до получения дипломов зловеще замаячили на горизонте.
Самая первая и основная задача состояла в том, чтобы найти своё ме-сто в жизни. Ключевое слово в этом предложении: «найти».
Радужное настроение по случаю окончания института смазывалось осознанием того, что, скорее всего, полученные дипломы большинству вы-пускников не пригодятся.
Многие организации, направившие пять лет назад выпускников школ на учёбу в институт, теперь уже, как говорится, дышали на ладан, а некото-рые из них и вовсе, прекратили своё существование, поэтому принять к себе на работу новоиспечённых инженеров не имели возможности. Факультетом выпускникам было предложено только два рабочих места. Но и они остались не востребованы по той причине, что организации, приславшие заявки на специалистов, находились в районах с крайне неблагополучной радиацион-ной обстановкой после аварии в 1986 году на Чернобыльской АЭС. Все вы-пускники, получившие данные предложения благоразумно отказывались от такой «счастливой» возможности применить полученные знания на практике, расписывались в этом собственноручно в заранее заготовленных деканатом актах, где предусмотрительно также  указывалось, что в таком случае пре-тендовать на положенные молодому специалисту «подъемные» они не имеют права.
Для всех стало ясно, что время, когда всё за всех уже давно было спла-нировано и решено где-то там, наверху, прошло. Теперь, вопрос о том, как жить дальше, нужно решать каждому в отдельности и самому за себя, учить-ся выбирать и принимать решения, и быть за них в ответе, не обижаясь ни на кого.  
А уж если быть справедливым, то в этом плане обижаться было не на кого, поскольку и студенты-выпускники, и сама страна, в целом, все они на-ходились в одинаковом положении. Так же, как и они, страна совсем недавно «выпустилась» из Союза со «свободным дипломом», в который были вписа-ны все необходимые атрибуты суверенитета. Она, страна, как и они, была предоставлена самой себе и только-только училась жить самостоятельно, без указок из общего центра, пытаясь отыскать своё место в этом мире.

Чем ближе становилось время защиты диплома, тем больше нервничал Сергей. Можно было отнести это волнение на предстоящую защиту, он так это и объяснял, но Валентин видел в этом что-то другое.
Сергей в последнее время уклонялся от откровенных разговоров, чаще отмалчивался, избегал смотреть в глаза. Если раньше он любил поговорить о тех больших и светлых чувствах, которые испытывал к Светлане, то теперь её имя даже не упоминалось. Нет, они не поссорились. Они, как и прежде, везде появлялись вдвоём. Но Сергей словно боялся вопроса о планах на бу-дущее. Весь курс с липким интересом наблюдал за развитием событий и га-дал, чем же закончится роман этой идеальной, по мнению большинства, па-ры. Самые проницательные уже предполагали, что - ни чем.  
Светлана ещё иногда заходила в комнату к парням, но только по како-му-нибудь делу. После того случая ночью, когда увидела Валентина с дру-гой, она ограничила своё общение с ним только сухим приветствием. Каких-либо попыток что-то прояснить или сделать шаг навстречу не делала.
Валентин также сначала не пытался выяснять отношения. По его мне-нию, теперь это было ни к чему. Он всё понимал и в глубине души даже ис-пытывал удовлетворение от того, что всё разрешилось таким образом, так как уже давно существующее между ними положение вещей изрядно тяготило его. А после разрыва с Мариной отношения со Светланой стали для него не-выносимыми. В том, что он, в конце концов, остался один, Валентин винил только себя, понимая, что некоторые вещи в жизни безнаказанно не прохо-дят.
Он считал, что сполна расплатился за то, что однажды пошёл на поводу у своего самолюбия, за то, что, уже осознав для себя, что не сможет, даже ес-ли очень захочет, любить Светлану так, как любил её раньше, он не нашёл в себе силы прервать их отношения, а всё глубже увязал в болоте собственных противоречий.
Теперь много думая обо всём, об этом, Валентин всё-таки решился на разговор. Ведь когда-то же он любил эту девушку по-настоящему. Более то-го, она была первой, кого он полюбил. Так случилось, что он узнал её всю. Понимал, отчего ей бывает тяжело, что её мучает. Единственное, чего он так и не понял, это то, кем он был для неё. Но разве в этом виновна она? Поэтому расстаться с нею, не поговорив откровенно обо всём, зная, что, возможно,