орала музыка. Устроив под нее мини-дискотеку, скакали вокруг девчонки, что-то выкрикивая не в такт песен. Но Алина их не слышала, как и не слышала музыки. Она просто сидела и молча улыбалась чему-то.
– Аля, да ты уже пьяная. – Ваня подошел к ней и легонько потряс ее за плечо.
Словно откуда-то извне донесся до нее его голос.
– Нет Вань. Я не пьяная. – Тихо, почти шепотом ответила ему Алина. – Мне хорошо.
– Хе! Это я понимаю! – Хихикнул Иван. – Тебе хватит, однако. Не пей больше. А то завтра тебе будет еще лучше.
– Мне было плохо, Вань. А теперь хорошо. – Словно в полусне повторила Алина. – Давай с тобой еще выпьем… – И невидящим взглядом она начала искать на столе среди посуды свой стакан.
– Нет, Аль. Давай-ка вставай и пошли на улицу. На свежий воздух. – Он взял ее за руку и повел к выходу. – Да не волнуйся ты так. Между вами все будет хорошо. Вот посиди тут немного. Проветрись. – И, усадив ее на ступеньку, скрылся где-то в окутавшей поселок ночной темноте.
Алина опустилась на крыльцо. От сильного потока свежего воздуха закружилась голова. Ее мутило, твердый комок подступил к горлу. Она соскочила с места и убежала за дом. Там ее вырвало. Немного отдышавшись, на трясущихся ногах, девушка пошла обратно. Тяжело опустившись на ступеньку, она обвила руками колени, и молча уставилось в черную пустоту ночи.
– Ну что, полегчало? – Спросил Игорь, облокотившись о рядом стоящую бочку с водой.
Алина тяжело вздохнула, и две огромные горячие слезы выкатились у нее из глаз.
– Аля, ты что, плачешь?! – Увидев слезы, с тревогой в голосе спросил Игорь.
– Нет, Игореша, я не плачу. Они сами… – Еле слышно ответила Алина.
– Ну, я так и понял.
Алина ничего не ответила. Ей казалось что земля, будто от огромного землетрясения, вдруг закачалась и начала уходить у нее из-под ног. И то здание, здание любви и счастья, которое они год назад, взявшись за руки, решили создавать вместе, вдруг начало осыпаться. Осыпалась штукатурка, ровным серым слоем покрывая все вокруг, с грохотом падали балки и перекрытия между невидимыми этажами, с огромной высоты летели кирпичи, раскалываясь на мелкие острые кусочки. Воздух содрогался от этого грома. Алина подняла на Игоря полные слез глаза.
– Игорь, скажи мне, что происходит, я знаю, ты в курсе. – Голос Алины слегка дрожал.
– Я не знаю Аля, – Чуть слышно сказал он, стараясь скрыть едва заметные нотки лжи.
– Что случилось? Что мне делать? – Алина смотрела на Игоря, не ожидая ответа от него. Она понимала, что он врет, и знала, что он никогда не выдаст своего друга. Слезы катились по щекам, чуть поблескивая под лунным светом.
– Забыть. – С какой-то едва уловимой жестокостью в голосе, ответил Игорь, опуская глаза,
– Что? – Алину словно кипятком обдало, ей показалось, что она не расслышала. – Как забыть!? – Чуть слышно прошептала она.
– Вот так взять и забыть. – Немного спокойнее сказал Игорь.
Слезы прекратились. Алина минуту сидела молча, затем она медленно поднялась и пошла прочь. Ноги не держали ее, голова раскалывалась от излишне выпитого шампанского, перед глазами стоял туман. С невидящим взором она встала и, пройдя мимо Игоря, пошла по широкой песчаной дороге, разделявшей две ровные полосы домов.
– Алинка, ты куда? – Поднявшись, рванул за ней Игорь.
– Не волнуйся, Игореша, Я тут так, немного погуляю, ладно, ты не беспокойся. – Не оборачиваясь, с каким-то отчужденным спокойствием ответила она. – Все будет в порядке.
– Давай я с тобой пойду. – Догнав, он взял ее за руку, пытаясь остановить.
Алина обернулась. Игорь отпрянул назад. Ее на редкость бледное лицо вдруг стало непроницаемым, мраморным, словно камень, ничего не выражающим.
– Нет, Игорь, не надо. – Твердо сказала она. – Со мной все будет хорошо. Ты не волнуйся.
Она медленно отвернулась от него и пошла дальше. Не зная что делать Игорь остался стоять на месте, растерянно смотря вслед медленно удаляющейся от него девушке.
* * *
«Алина, Алина. Что с тобой случилось? Что произошло? Почему в тот последний вечер ты не ушла прочь, а осталась сидеть и ждать вопреки всякому здравому смыслу, на одинокой ступеньке пустого крыльца его дома. Даже если ты не могла поехать вместе с остальными на шашлыки, тебе было куда идти. Было! Тогда в твоем распоряжении находилась, большая, опустевшая общага, где располагался ваш отряд, в которой, ты могла остаться одна, наедине со своими мыслями, и ни кто бы тебе не помешал одиноко выть на луну, изливая ей свое горе. И даже если бы ты не нашла ответа, и не смогла послать Его ко всем чертям, то по крайней мере не было бы так скверно на душе. Ведь ты сильная, гордая, никогда не допускавшая ни единого оскорбительного жеста или даже взгляда по отношению к себе. Что же изменилось в тебе тогда? Почему ты не заставила его добиваться себя, а сидела и молча ждала. Чего? Какой милости? Что он придет и, разрыдавшись на твоем плече, все объяснит тебе за ближайшие пять минут? Дурочка, на что ты надеялась? Если он этого не сделал за два прошедших месяца. Или будешь опять уклоняться от ответа, как ты это делала все последнее время, оправдывая его всеобщей трудовой занятостью и оправдываясь сама избитой банальной отвратительной фразой «любовь зла». И только поэтому ты безропотно отдаешь ей на съедение свою душу и гордость. Но как после всего этого ты будешь жить дальше, растоптанная с опустошенной душой? Как?!», – словно беспощадно рвущиеся удары грома, мысли с оглушительным ревом проносилось в голове у Алины.
«Замолчи! – Алина всеми силами старалась перекричать их неумолимый глас. – Замолчи! Как ты можешь? Ведь ты ничего не понимаешь!»
«Понимаю! Почему ты не уехала со всеми? Ведь ты уже уезжала, почти смирившись со вчерашним «забыть». Почему же тогда ты потребовала остановить машину, крикнув Ивану, пытавшемуся остановить тебя: «Я не могу иначе. Ваня, пойми…». Он бы не стал тебя зря останавливать, не стал бы зря говорить тебе, что надо ехать. Он же любит тебя, как сестру. Ведь он специально увозил тебя от него в этот последний день… Аля, пойми!»…
«Я не могла иначе! Как ты не можешь понять?! Это выше моих сил! Я не могу смириться! И не могу уйти... Ведь я люблю его. Люблю, понимаешь?! И ничего не могу с этим поделать. Если хочешь - да! Это мое оправдание! Я люблю его!».
«Да, я знаю. Ты не можешь иначе…», – чувствуя, как сильный, безжалостный голос ее разума, начал куда-то отступать, оставляя ее в покое, она тихонько прислонилась к теплой, нагревшейся за день от солнца, деревянной стене дома, уставшая от внутренней борьбы с собой, со своей душой. Грустными, опустевшими глазами она смотрела на яркие, необыкновенно огромные ночные звезды, вспоминая, как сидели они у реки на перевернутой вверх дном лодке и, обнявшись, кто вперед, опережая друг друга, наперебой загадывали желания.
Вот, прямо над ней, медленно покатилась вниз одна звезда, за ней другая. «В августе, здесь целый звездопад», вспомнила она сказанные, казалось, недавно Сашей слова.
Что это было? Сон? Видение? Зачем судьба подарила ей то лето, лето первой любви. А сейчас безжалостно отнимает его у нее. Что это? Испытание на прочность? Кого? Ее или его? Или может их обоих вместе?
В тот последний вечер Алина, решила, во что бы то ни стало, дождаться его. Еще раз заглянуть в его бездонные голубые глаза и в очередной раз убедиться, что он еще любит ее.
* * *
– Понимаешь, если бы ты прилетела в мае, все бы было по прежнему. Но, ты не прилетела… – Сидя рядом с ней на ступеньке, он, уставившись в землю, пытался выдавить из себя оправдание. – И тогда с горя я с друзьями очень сильно напился.
– Но ведь у меня была сессия, я не могла приехать. Меня бы из универа турнули… – Алина, недоумевая, почему же так важны были ему те майские дни, смотрела на него, пытаясь поймать его взгляд. Она никак не могла разобраться, в чем она должна перед ним оправдываться. Почему он не может понять такой простой вещи, ведь она сейчас с ним. И была с ним все это лето. – И, почему тебе надо было обязательно напиваться? Я же тебе писала в письме, что люблю, что приеду летом со стройотрядом. – Объясняла она.
– Ну, вот видишь, я же говорил, что ты не поймешь. – Начал уходить он от ответа, машинально отворачиваясь от нее.
– Ну, хорошо, хорошо, рассказывай, – отступила Алина и, взяв его за плечи, повернула лицом к себе, – я молчу, я постараюсь понять.
– Ну, и тут ребята начали подкалывать меня, ну, что я без твоих поцелуев прожить не смогу. – Он сидел с видом провинившегося мальчика и, опустив голову, с трудом выдавливал из себя каждое слово. – Понимаешь…
– Ну, и что дальше, – Алина, держа его за плечи, пыталась заглянуть ему в глаза, подталкивая тем самым его к разговору.
– Ну, я взял и поспорил, что смогу. Понимаешь? Мне было плохо без тебя. Я сильно напился и ничего не соображал что делаю. Совсем ничего. – Он взглянул на Алину. В его больших синих глазах читался испуг. Они словно умоляли простить его.
Алина тяжело вздохнула.
– Ну и на сколько вы поспорили?
– На полгода. – Он замолчал и снова уставился в землю.
Алина молчала. Он осторожно взял ее за руку.
– Почему ты мне раньше этого не сказал? Стоило мурыжить меня целых два месяца?! – Немного помолчав, Алина посмотрела на Сашу.
– Думаешь, легко признаваться в собственной глупости. И к тому же я не знал, как бы ты отреагировала на это.
– Ну, что-нибудь бы придумали. – Устало и совсем тихо сказала она, пожимая плечами.
– И ты бы простила? – Он недоверчиво уставился на нее, словно на какое-то видение. Алина несколько секунд сидела молча и, казалось, слышала, как в окружающей их ночной тишине усиленно колотится его сердце, ожидая ответа. – Ты бы простила мне все?
– Конечно, скверно все это, но я ведь люблю тебя. – Она вновь заглянула в небесную синеву его глаз. – Как я могу тебя не понять и не простить?
Он с трудом оторвал от нее взгляд и снова уставился в землю.
– Поэтому ты и просил Ивана любыми путями увозит меня от тебя? – После непродолжительного молчания спросила Алина.
Саша не ответил, лишь молча кивнул головой.
– А эта никому ненужная шабашка у пионервожатой, тоже твоя идея?
– Нет, Славкина. – Еле слышно пробормотал он, низко опустив голову.
– И все вокруг всё знали, и Игорь, и Слава, и Ваня с Толиком. И все дружно тебя покрывали...
Алина тихонько облокотилась о теплую стену деревянного дома. Она не знала, что сказать на это, как реагировать. Она не понимала, что с ней все-таки происходит. Целое лето она пыталось разобраться во всем, целое лето она ждала от него хоть каких-то объяснений. И вот в самый последний вечер ей наконец-то открылось то, что, оказывается, было давно уже известно всем. И все знали об этом и молчали, защищая его. А как же она? А как же ее чувства? На нее вдруг волной накатила неимоверная усталость за все прошедшие два месяца. В тот момент ей сильно захотелось встать и уйти, подальше от всех, закрыться в самый дальний и темный угол. И тогда, оставшись в тишине и одиночестве, может быть ей и удастся хоть как-то разобраться в себе самой и своих мыслях.
– Завтра мы улетаем, – медленно вставая, тихо сказала Алина, – придешь проводить?
– Приду. – Вставая вслед за ней, также тихо ответил он.
– Ладно, до завтра, я пойду в общагу. – Она не торопясь направилась к калитке.
– Как ты там будешь одна? – Спросил он.
Алина
