Правда, этот способ экстравагантный и притягивает лишнее внимание, но лучше внимание чем тесный желудок г’холла. Пройдя между двух стеллажей, он очутился возле причудливо украшенной эбонитовой палки: мягкие изгибы переплетались, создавали сложный узор и манили далеко, до края мира и дальше. Навершие было выполнено из горного коралла, вещества довольно таки прочного и поддающегося воздействию магии.
Жезл был небольшим какой-то метр от кристалла до нижней оконечности дерева. Но он был исполнен так, что казалось, прямо сейчас, он вытянется и нальется ярким светом.
Вор застыл в нерешительности. Что-то было не так. Какое-то липкое и холодное ощущение, похожее на страх возникло на левом плече и помчалось вниз. Опустившись до пяток, оно сжалось до сердца и зашептало: «тебе тут не место. Иди отсюда, плюнь на заказ». Воришка обернулся – дверь, через которую он зашел, растворилась, полностью слилась со стенами и гобеленами. Кто-то звал, шептал на ухо сначала предложения, уговоры, затем посыпались угрозы, и после всего этого голос перешел на плач. Посох засветился. Сначала только коралл, а затем полностью как будто вся магия комнаты вдруг разом наполнила его и стала переливаться через край. Гость испугался. Ему ни разу ещё не доводилось видеть такое. Это было сродни благоговению и трепету перед божественным созданием. Но ни единой души. Посох быстро погас.
Больше не раздумывая, вор схватил посох, затем вещь для заказа, такой красивый, отделанный перламутром перстенек, в камне которого теплился огонек. Перемахнув через окно и, удачно приземлившись, перекатился под сень деревьев. Ещё несколько минут он приходил в себя от пережитого ужаса. После всего он быстро добрался до своей комнаты.
Глава 2
Выбор пути.
Утром его разбудило пение птиц под окном. Он закрыл глаза, стараясь удержать сладкий сон. Вновь возникла матушка с вкусной сдобой, затем клинок, блеснувший при свете дня, и мать, плавно оседающая на песок под копыта быстроногих коней. Затем крики родичей, топот копыт и валящиеся тут и там кровавые остатки. «Нет, точно надо просыпаться. А то затянет в пучины нового кошмара». Он резко открыл глаза и приподнятого настроения как небывало. Встал, прошелся по комнате, нашел кувшин родниковой воды и с жадностью выпил. «Утро точно начиналось не так как обычно. Следовательно, от дня можно ожидать не лучшей участи» - подумал он.
Открыл дверь и ступил на улицу уже заполнившуюся повседневным шумом и гамом. Вот справа проехал возница с телегой, наполненной фруктами, на базар. Слева кузница открылась и раздается шум молотков. А прямо напротив - заходят ранние посетители в таверну.
«М да… что же такое? Почему не бегут стражники в попытке найти преступника? Точно, что день сегодня будет необычный» - подумал про себя наш герой и не спеша направился в сторону торгового города. Город подразделяется на несколько частей: торговая, магическая, гномов, карлов, дворцовая площадь с прилегающим дворцом как отдельная часть, ну и плюс казармы или же армейская часть. Поэтому наш друг направился к знакомому сбытчику краденого. Как ни как заказ, и не просто какой-то заказ, а Заказ, за который обещали мешочек полновесного золота. А это ох как хорошо бы поправило его запас.
В трактире было шумно. Пряный запах витал и густо ложился на столы, окутывая любителей пива и хлеба. Аромат свежевыпеченных гусей и кур приятно услаждал нос. И вор решил наконец-то позавтракать. Заказал, конечно, не то, что требовал желудок, а несколько ломтей хлеба и кусок не сильно прожаренного куска мяса. На большее, с таким бюджетом, сегодня не хватало. Но он не расстраивался, ведь уже после обеда, ближе к вечеру, мог себе позволить намного больше.
Наконец к нему подошел хозяин трактира Дрозд, даже не трактира, а забегаловки. Роста он был небольшого. Брюшко составляло основную достопримечательность. Оно выпирало, вздувая и без того сильные и в тоже время тонкие мышцы. Он весил навскидку около сотни килограммов. На нем поверх одежды небрежно был наброшен слегка узковатый передник, который более подчеркивал, чем скрадывал брюшко. Ноги – крепкие и короткие, казалось, вырастали из-под брюшка. Руки же составляли разительный контраст: белые как у принца и тонкие как у паука. Каждый палец на них украшали кольца, образуя и без того крикливый тон. На голове живыми казались только глаза, и то они в основном двигались лишь сначала, когда пристально рассматривали товар или же человека. А так - оставались неподвижны. Рот растянулся в самой из любезных улыбок, обнажив желтые пеньки почти сгнивших зубов. Голос же, доносившийся из его лощеной глотки, был низкий как гудение улья диких пчел.
- Ну что? Принес? Кошель уже направлен домой – сказал он. И перстень ещё раз за сутки поменял владельца. – Говорят, ты участвовал в ночной драке.
- Ну и пусть говорят. Мне то, что с этого? Ведь я ни в чем не участвовал. Так, помог путникам добраться живыми до постели.
- Да, но они приехали к королю, да пребудет он в свете, с каким-то прошением или ещё за чем. Правда, ещё рассказывали, что на них напал тролль на пару с несколькими г’холлами и демоном.
- Какие хорошие источники у тебя в этом городе. Чуть стоит что-то где-то сказать, так сразу находятся люди, способные это донести до нужных ушей. Да, что-то такое было. Что именно не припомню. Может там, и были все эти чудовища…
- Да, ладно тебе. В одном из этих «чудовищ» был найден болт. А так как у путешественников ничего подобного не было, то это наводит на какие-то мысли о постороннем человеке. Скажем, даже о воре, который случайно мимо прогуливался и решил проявить рыцарские замашки.
Вдруг с соседнего стола кто-то запел пьяным, прокуренным голосом песню:
И тот придет, что ночи как брат
Купается в сумрачной тени.
Клинки стальные рукой обнажат
Даже самые мирные цели.
И «Мирный» клинок покинет покои,
Ему отведенные братством.
Миром правят одни лишь изгои
Скупая людей нажитым богатством.
Только под тучей стального дождя,
Падем мы к ногам великому Серому братству.
Кто-то на певца шикнул, а кто и запустил кружкой пива. Та разлетелась на осколки, столкнувшись со столешницей, и на пол полилась пивная пена, заливая и стол, и штаны, и даже куртку певца. Тот не остался в долгу, и ответная кружка полетела как болт в сторону обидчика. Драка своим духом уже заполнила зал и готова была разразиться, когда в заведение зашла городская стража с начищенными до зеркального блеска доспехами. Все тут же приутихли и опустили лавки, кувшины и другую утварь вместе с бессознательными людьми, приготовленных для бойни. Один из медноголовых повернул голову, и свет упал ему на лицо. По залу пронесся нервный вздох. Казалось, зал наэлектризовался, даже жужжание сонных мух слышалось довольно отчетливо. Тишина достигла своего пика и капитан (а это, несомненно, был он) подошел к столу, за которым расположился вор.
- Ты Кир? – спросил представитель власти, облаченный в великолепный железный доспех, покрытый серебряным налетом. На грудном сочленении был изображен грифон, попирающий своего извечного врага, виверну. Эти мифические животные были изображены настолько искусно, что, казалось, прямо сейчас соскользнут с доспеха и устроят поединок. Хозяин такого герба мог с гордостью носить свой доспех, ибо герб обозначал преданность и храбрость ради королевского трона и его наследников. Его волевой подбородок выступал из-под забрала, нос венчала благородная горбинка аристократов, а глаза. Они сверкали синевой неба и благородством, с которым могли бы поспорить многие герцоги.
- Не знаю. Я вообще не слышал о таком имени. – Сказал вор, внутренне напрягаясь. Ему не понравилось, что Стражи дворца так легко смогли отыскать его. – Возможно, я знаю, где вам следует его искать. Но если я вам скажу, то его болт найдет меня, где бы я ни находился.
- Хватит юлить вор. Мы точно знаем, что ты и есть всем известный Кир.
- Надо же я так популярен. Знала бы мама, что в рассвете сил я стану знаменит…
- Так, довольно. Поднимай свою тушку, и потопали. Или мы применим силу, и тебе придется соскребать все оставшееся, что сможет быть названо Киром.
Кир, а это действительно был он. Поднялся и направился в сторону выхода. Бросил прощальный взгляд на своего недавнего собеседника и улыбнулся стражникам.
Их путь был не особо то и долог. Кир думал, что его поведут в тюрьму, но нет. Они направились прямиком к дворцу. Не доходя какого-то квартала до Дворца, они свернули к дому. Окна были темны, но где-то внутри дома был зажжен камин, свидетельство этому вылетало через дымоход. Дом был старенький с обшарпанными стенами и подъездом. Доски на окнах кое-где начали подгнивать, обнажая интерьер дома. Какие-то тряпки висели на карнизе, создавая впечатление занавесок, а на столе стояла ваза с увядшими цветами. Коридор, по которому они шли, производил впечатление помойки – то там, то тут валялись кучки мусора и бытовых отходов. И, наконец, когда уже начало казаться, что они никогда не дойдут, появилась дверь. Она составляла заметный контраст по отношению с остальной частью коридора. Казалось, что совсем недавно её обновляли и заменяли подгнившие части. Дверь без скрипа отворилась, и коридор залился светом, не ярким, вполне терпимым, но в тоже время теплым и манящим. Кир вошел и сразу очутился в центре внимания. Пред ним, расположившись в мягких и удобных креслах с алой обивкой и вычурной лепниной, расположилось несколько сгустков теней.
Одна тень отделилась и подвинула свободное кресло ближе к огню, превратившись на свету в согнувшегося в поклоне гритча. Вор внутренне содрогнулся от пережитого только что ужаса. Тело гритча с зеленоватым оттенком, как у гоблинов или орков, было покрыто струпьями и заживающими язвами. Пальцы на руках заканчивались тридцати сантиметровыми ногтями, остро заточенными до состояния кинжала, только не одного, а целых десяти.
Кир удобно расположился в предложенном кресле, протянул ноги к огню и в удивлении чуть их не спалил. Слева от него по центру сидел король и не просто король, а Король их страны в одежде обыкновенного рабочего. Волевой подбородок, небольшая ямка, украшающая его, и даже подчеркивающая все преимущества. Тонкие губы, сжатые в небольшую линию, холодные с проблеском стали серые глаза и хмуро сдвинутые брови довершали лицо. Глаза неподвижно смотрели в огонь. Руки были в дорогих Неллских перчатках. Повернув голову в другую сторону, Кир обнаружил, что оказался в компании давешних приятелей, спасшихся просто чудом от бедных монстриков. Это, правда, не придало ему уверенности в своей участи.
Эльфы, точнее две эльфийки были одеты в дорожные костюмы, естественно эльфийского покроя, но наряды так прекрасно вписывались в убранство комнаты. Довершали платья два парных клинка к’сашши, слегка загнутые к внутренней кромке лезвия. Чуть вздернутые носики, слегка выступающие клыки над верхней губой и обязательный эльфийский атрибут – длинные пепельные косы, повязанные на светский манер. Серые вообще не просматривались в помещении, но присутствие их ощущалось, захватывало в тиски и заставляло думать о том, что спасения нет и все пути перекрыты. Хотелось бежать, скрываться и вообще находиться подальше
