махнул рукой за дверь, - Допивать свое шампанское, а я взял карабин и пошел пострелять по банкам. Она начала орать, что ей мешает шум. Когда она стреляла, а я спал, так ничего. Она была уже нахлебавшись и злая, как собака, ну ты знаешь. Я тоже разозлился, подошел и ткнул ее стволом в грудь. Карабин был пустой, старик. Я расстрелял все десять патронов, ну я же умею считать. Я просто попугать хотел, палец даже на курке не держал. Сунул ей ствол в сиську, чтоб заткнулась и все. А карабин выстрелил. Она сразу накрылась копытами. Я обалдел, я поверить не мог. Откуда мог взяться одиннадцатый патрон? Сама, наверное, и оставила в стволе. А тут еще эти рыбаки. Они возвращались с лова, понимаешь? Я сразу вызвал «скорую», сразу. – Ну, а потом? – Что потом? Чем я ей мог помочь? Ну, курнул я, с дуру, нервы успокоить. Потом сидел на крыльце и жрал водку. А рыбаки эти, гребаные, стояли там, - он махнул рукой, - Возле причала, кто с веслом, кто с ножом. Стерегли, значит, чтоб не сбежал, бракорюги фуевы. Потом «скорая» приехала. Через час, наверное, приехали, суки. Инга уже холодная была. А там меня и повязали. Но я это уже слабо помню. – Почему? – Обдолбался, старик! От нервов. Меня же трясло всего, я ничего не соображал, у меня как крыша съехала. – Как тебе удалось выбраться? – Они держали меня в психушке, старик, не в тюрьме, - Юрген по-дурацки ухмыльнулся, - Или, может, на территории тюрьмы, не знаю, но не в камере. Решетки на окнах, охрана. Но, все-таки, не тюрьма. Мы ведь с тобой знаем, - он вдруг подмигнул, - Что такое тюрьма, правда? – Ладно, как тебе удалось выбраться из психушки? – Они меня сами оттуда вывезли. Сначала нашыряли какой-то гадостью. Но ты же знаешь, старик, - он снова подмигнул опухшим веком, - Если каждый день выжирать по бутылке водки, то никакая гадость уже не цепляет. Для меня даже зуб выдрать и то проблема, анестезия не берет. Ну, засунули они меня в «стакан» и куда-то повезли. Водитель был в форме, а рядом с ним санитар. Я их видел потому, что между мной и кабиной была проволочная сетка. Подъехали к каким-то воротам. Санитар с папкой вылез и зашел в эти ворота. Его не было минут двадцать. Потом водитель вылез и ушел в те же ворота, вслед за ним. Теперь слушая. В дверце стакана, изнутри, ручки не было. Снаружи ее тоже не было. Водитель ее вынул и положил в кабине, между сиденьями. Я видел это, понимаешь? Когда они ушли, я начал бить ногами в сетку и, в конце концов, оторвал угол. Потом я просунулся в кабину, взял ручку и открыл «стакан» изнутри. – А дальше? – А дальше я вышел и пошел по улице, завернул за угол, там было полно людей. – Во что ты был одет? – В ту же одежду, в которой меня и забрали. – Как ты сюда попал? – Через окно. – Как ты добрался до дома, придурок? – А, иду по улице, смотрю, какой-то хмырь разгружает фургон с хлебом. Пока он там тусовался со своими ящиками, я залез в кабину и уехал, ключ был в замке. Приехал вот сюда. А куда мне было ехать? – Действительно. Где фургон? – Ну, я не придурок, старик, нет, я не придурок. Фургон я бросил там, - Юрген неопределенно помахал рукой, - Далеко отсюда, в овраге. Я пешком сюда пришел, километров двадцать оттопал. – Врешь. – Почему это вру? – неискренне удивился Юрген. – Потому, что уже пятые сутки, как ты в бегах. Потому, что на следующее утро после твоего побега рыбаки выловили в море труп. С такими же наколками, как у тебя, такой же комплекции, как у тебя, с таким же шрамом, как у тебя, - он усмехнулся, - Но, без твоей головы. – Ну и что? Эти наколки, они что – картины Пикассо? Их делают по шаблону в любом тату-салоне. Совпадение. – Юрген поднял глаза к потолку. Замечание о голове он как бы и не услышал. И не сделал никаких комментариев по поводу трупа. Просто замолчал, глазея в потолок. – Послушай, Юрген. Ты убил Ингу. – Это был нес… - Заткнись. Ты убил Ингу. Ты приходишь ко мне, врешь и надеешься на то, что я буду тебе помогать? – По мере предъявления обвинений, Юрген все ниже опускал голову, пока не спрятал лицо в ладонях. – Но мы же друзья, старик. – глухо проговорил он сквозь пальцы. И не дождавшись ответа, отнял руки от лица. Вопреки ожиданиям, по губам его расползалась блудливая ухмылка, смесь страха и наглости… - Я же сделал тебе одолжение, старик. – Какое одолжение? – Ты теперь богат. Неужели ты мне не поможешь? Ты же ничем не рискуешь. Никто меня не ищет после того, как нашли этого шаромыгу. – Ты дурак, Юрген. Они уже сравнили отпечатки пальцев. – Да нет у него никаких отпечатков! Я ему содрал кожу с ладоней песком. Морским песком, понял? – Возникла пауза. Юрген посмотрел на Диану и отхлебнул из бутылки. – Ладно, слушая. Сначала я пошел в порт. – Как ты туда попал? Порт охраняется. – Со стороны моря. Я туда приплыл. – На чем приплыл? – На пузе. Я хотел отловить каких-нибудь немецких моряков, шведских, в крайнем случае, всунуть им бабки и чтобы они провели меня на борт. – Где ты взял деньги? – Занял. Старик, это же моя родина, - Юрген развел руками, - У меня тут полно друзей детства. Просто занял пару штук. У одного мужика, который мне должен больше, чем я у него взял. Но ловить мареманов было еще рано, они возвращаются на судно вечером. Или ночью. – Откуда ты знаешь, где их искать? – Старик, я проработал в том порту пять лет. Ну, вот. И я пошел на лесной причал. Это огромная территория, там штабеля бревен и досок – до неба. Есть где спрятаться. Вот там я и наткнулся на того шаромыгу. – Бродягу, что ли? – Нет, матроса. Шведского. – Что он там делал? – То же самое, что и я – прятался. – От кого он прятался? – Ну, там была у него какая-то мутная история. Я так понял, что он потянул деньги из кубрика. У своего же, понимаешь? Ну, его поймали, отметелили, как собаку, ясное дело и заперли в трюме. Но ему удалось как-то выбраться оттуда. – Зачем? – Ты что, не понимаешь? На том судне и с той командой до берега от него доплыл бы только мешок с костями. В море, знаешь, строго с этим делом. А если бы дошло до капитана, то в порту сдал бы полиции. – Что он собирался делать дальше? – Дождаться шведского или немецкого судна, ну, такого, которое только зашло в порт, где еще ничего не знают, понимаешь? И прогнать им, типа того, что забухал, опоздал, судно ушло, документы уплыли. Такие вещи случаются. Он же не нелегал, понимаешь? Никто не стал бы выяснять подробности. Взяли бы его и без бабок. Он бы им отработал механиком, вот и все. – Ладно, давай дальше. – Ну, вот. А у меня была с собой бутылка и закуска. Я же знал, что придется ждать, подготовился. Ну и накатили мы с ним. И он поехал. У меня сначала и мыслей никаких не было. Но потом я увидел шрам. Такой же, как у меня. Ну, не совсем такой, так и мой же никто рейсфедером не замерял, правильно? А парень был такой же комплекции, как и я и тоже рыжий, на свое несчастье. Ну и я начал убалтывать его, что давай, мол, в город смотаемся, у меня там все схвачено, бабки есть, пожрем как следует, выпьем. А парень там сидел уже сутки, он был голодный и холодный. И он согласился. Мы выбрались из порта тем же манером, и я повел его в «Моряк». Знаешь «Моряк»? – Знаю. – «Моряк» был очень дорогим загородным рестораном и, хотя он располагался недалеко от порта, но с моряками ничего общего не имел. Там собирался, в основном, городской криминал, цены были бешеные, но за доллары можно было купить все, что угодно.
- Вот. Но в кабак я его не заводил. Я сам зашел, набрал бухла, закусона всякого, курева, и мы с ним на бережку и продолжили. А потом я показал ему свои наколки и предложил сделать такие же. Ну, братаны и все такое, ну, ты понимаешь. Стоит оно, между прочим, недешево. Повел я его в тату-салон, так же, в «Моряке» и ему быстренько накоцали такие же картины, как у меня. Русалка получилась хорошо, а дракон вспух, большая площадь, понимаешь? Но пацану уже было пополам, он был готовый совсем. И тогда я повез его на Бокатер. – На чем повез? – По дороге попуткой ехали, а потом я его волок на себе, до моря. Его же найти были должны, понимаешь? И чтоб водичкой отмыло. – Юрген замолчал и надолго присосался к бутылке. – Ну и что потом? – Что, что… Завалил я его. – Чем? – Руками, - Юрген поставил бутылку на стол и показал лапищи, - А нож я забыл взять. Хотел взять в «Моряке» и забыл. – И чем же ты ему голову отрезал? – Крышкой от консервной банки. Мышцы перерезал, а шейные позвонки просто открутил, как гусю. – Юрген тупо уставился на свои руки. Это был тот самый человек, о котором еще недавно было сказано, что он чувствительный и ранимый, как ребенок. – Но сначала я нашел кусок ракушечника и раздолбал ему грудь, - Юрген снова схватился за бутылку и сделал большой глоток, - Ну, дракона, понимаешь? Чтобы не было видно, что наколка свежая. Может, и перестарался, пьяный был. Он же и так был весь в синяках, матросня поработала. А потом я начал оттирать ему ладони. Долго тер. Сначала выпал мокрый песок, а после тер его же майкой, пока вся кожа не слезла. Вообще, его должны были найти через пару дней, по моим подсчетам. – Откуда ты мог знать, что его вообще найдут? – А что тут знать? Я же его вкинул прямо в садок. Сам садок стоит, в миле от берега, ты что, не видел? Мелко там, сеть закреплена грузами и буями, - он ухмыльнулся, - Считается, что рыбари сгружают туда мелкую рыбу, которую не успевают продать, ну чтобы не протухла. Оно так и есть – сверху килька, кучей держится, потому, что ее осетр пугает, который внизу. Они там осетра прячут, понимаешь? А сверху ничего не видно. – И ты что, милю плыл с трупом под мышкой? – А что тут плыть? Ну, я, конечно, подмостил его камышом, чтоб плавучесть была. – А куда ты голову дел? – В Бокатере утопил, в болоте. Туда же и барахло его кинул. Ты знаешь, старик, - Юрген медленно растянул губы в усмешке, - мне сразу в голову не пришло, а теперь вот озарение наступило, может и моему деду кто-то вот так же башку отмандячил? Вот он стоит, дед, - Юрген буднично указал бутылкой на скелет у подножья лестницы. – Что? Этот летчик? – Не летчик, старик. Летчики не летают в мундирах и фуражках. Летчики летают в комбинезонах и шлемофонах. Мы с Ингой самолет нашли в Бокатере, немецкий. И ничего там больше не было, кроме этих тряпок. Форма эта лежала в дюралевом ящике, потому и сохранилась. Дед меньше в земле пролежал, но от костюмчика его только пуговицы и остались. Потом уже Инга напялила это барахло на деда. А я не возражал – все-таки не голый. – Откуда тут взялся скелет твоего деда? – Я выкопал. Хотел с собой в Германию увезти. Или в Швецию, к Инге. Она же там кладбище унаследовала, гы-гы, свой склеп имела, баронесса. Любил я деда, понимаешь? Он меня воспитал. Папаша мой, говнюк были и алкан. А мать умерла, когда мне было пять лет. Дед и воспитывал, к морю приучал. И не только к морю, - Юрге ухмыльнулся и отхлебнул из бутылки, - Ну вот, я и решил забрать его с собой, чтоб рядом был. Ну, а потом то, да се… Короче, Инга его собрала, скрепила проволокой. Ну и поставили мы его здесь, до поры до времени. А мундир уже потом надели, чтоб дырок не было видно. У него там некомплект, понимаешь? Ребер не хватает, раскрошились и повыпадали. Так вот, черепа я в могиле не нашел. Ночью копал, темно было. И гроб уже просел, дерьмовый был гробишко, с землей все перемешалось. Ну и под бухом был, сам понимаешь. Хотел потом еще покопаться, но – Юрген заржал, - Ты не поверишь, приходит эта придурковатая Марта и приносит череп. Вот так вот и приносит, в мешке.
