высохший корень девясила. Или саксаула. – Как вы с ней познакомились? – Очень просто. На регате. Я ведь тоже слегка баловался этим делом, - он кивнул на яхту, - Ей было лет тридцать или около того. Ее муж, швед, только что сковырнулся. Отсюда, кстати, и деньги. Он возил нефть туда-сюда, понимаете? Я думаю, они его и заездили, Инга и нефть. – Они подошли к мощному мотоциклу «Мицубиси», стоящему в специальных колодках. Диана похлопала его по кожаному сиденью так, как хлопают по крупу любимую лошадь, - Классная машина. – Да. Именно на такой или похожей Инга и переломала свои старые кости. – Где она похоронена? – Нигде. В завещании она написала, чтобы ее кремировали. Я и кремировал. Там, - он кивнул в сторону яхты, - В ее каюте банка с пеплом.
Этот день прошел в хлопотах по обустройству. Поскольку в доме до самого последнего времени жили, то он и был вполне живым. Обнаружилось, что Инга запаслась дизельным топливом для генератора в более чем достаточном количестве, рассчитывая, видимо и на дизель яхты. Было горючее и для автомобилей. Сложнее оказалось с провизией. Поскольку взять с собой продуктов на длительное время, во всяком случае, свежих продуктов, было невозможно, то они и не взяли. А в сельской лавчонке выбор был слишком скуден. Поэтому им пришлось договариваться с местными жителями насчет мяса, масла и яиц. А также рыбы. Чего здесь хватало, так это рыбы. Любой рыбный ресторан, в любой части света позавидовал бы выбору деликатесов в этом глухом рыбацком поселке. Здесь было все: камбала, судак, кефаль, ставрида. Гигантские осетры – за бесценок. Деликатесными осетровыми головами здесь кормили собак. Креветки считались побочным продуктом лова. Мидии гроздьями висели на сваях причала – местные жители ими пренебрегали. Но, самое главное – икра. Черная, как самая черная браконьерская ночь. Икра во всех видах: свежая, соленая, паюсная. Кстати, холодильник Инги, бедняжки, оказался забит этой самой икрой. А еще было много вина. Эти места славились виноградарством. В каждом дворе, куда они заезжали в поисках продуктов, им предлагали попробовать. И они пробовали. В результате, выгружая возле дома купленную в поселке гигантскую бутыль с белым вином, они едва не расшибли себе лбы, с размаху стукнувшись головами.
- Тризна! – кричал он, входя в дом в обнимку с тяжеленной бутылью, - Диана, сегодня мы будем поминать Ингу.
Он сделал шашлык из осетра, он приготовил «пьяных креветок», бросив их, живых в сосуд с белым вином и они съели их, макая в соль и запивая этим же вином, и ни разу у него не возникло никаких проблем с Дианой по поводу несовпадения в дозах.
- Этот Юрген, - спросила она, - Он кто? – Моряк был. Пока Инга его не скурвила. А еще, он был гомосексуалист. Или бисексуал, что-то вроде этого. В этом смысле Инга его быстро выправила, - он усмехнулся, - она сделала из него стопроцентного мачо, однолинейного. Мачо в ошейнике. – Это как? – Да вот так. Она била его, как собаку. И трахала во всех смыслах. Пока бедный ублюдок не поехал крышей да и не трахнул ее раз и навсегда. Самым извращенным способом – в сердце. Пулей двадцать второго калибра. – Почему он не ушел от нее? – Он пытался. Он убегал от нее несколько раз. И каждый раз она возвращала его назад, в лоно свое. Видите ли, Германия – маленькая страна. И Швеция – маленькая страна. И Дания – маленькая страна. Не так уж сложно разыскать там парня, который балуется в попу. Особенно, зная, где искать. – Некоторое время он задумчиво пускал в потолок струйки голубого дыма, потом усмехнулся. – Верите ли, однажды он прибежал прятаться ко мне. – К вам? – Да, ко мне. Я жил тогда в доме у Инги. То есть, в родительском доме ее покойного мужа, в Швеции. Прямо в лесу. Очень красиво. Некоторое время я даже считал этот дом своим. – Теперь он, действительно, ваш. – Теперь он, действительно, мой. Мы пропьянствовали с Юргеном двое суток. А потом Инга приехала и забрала его. – И он спокойно уехал? – И он спокойно уехал, утирая сопли. Знаете, Диана, у него внешность мужика с рекламы «Мальборо». Крутой парень. И он, на самом деле, крутой парень, насчет морду набить. Но, притом, нежен и раним, как ребенок. – Секунду он помолчал, - Я до сих пор не понимаю, как его угораздило пристрелить Инну. Я скорее мог бы предположить, что он застрелится сам. – Инга содержала его? – спросила Диана. Может быть, под воздействием алкоголя, а может быть и по другим причинам, но настроение его резко изменилось. Он раздавил окурок в пепельнице. – Знаете, - сказал он несколько раздраженно, - Я не могу взять в толк, почему вас так интересуют подробности жизни Инги? – А что же здесь непонятного? – спокойно возразила она, - Инга была вашей женой, мы живем в ее доме и, судя по всему, она была очень интересным человеком. – О, да, - успокаиваясь, ответил он, - Очень интересным. Она говорила, что ее бабка была ведьмой, - он ухмыльнулся, - И я ей верил. – язык у него уже слегка заплетался. – Давайте-ка, помянем ее напоследок, молча, да и пойдем спать.
Едва добравшись до постели, он рухнул в мертвый, пьяный сон. Поэтому и не видел, как Диана, сняв с себя всю одежду, вышла из-за ширмы. Некоторое время она прислушивалась к его нервному, хриплому дыханию. Потом бесшумно спустилась вниз и вышла вон из дому.
Ярко светила луна, свистел холодный ветер. И Диана побежала вдоль линии прибоя, сначала медленно, потом быстрее и быстрее, во тьму, прочь от теплых человеческих огней.
Глава 6
Под утро ему приснился совершенно дикий сон. Как будто, мучимый жаждой, он спускается в холл, чтобы выпить воды. И слышит из-за двери, ведущий в ангар, какой-то стук. Он входит в ангар и обнаруживает, что стук доносится из Ингиной яхты. Он поднимается по лестнице на борт, спускается в кок-пит и видит в каюте Ингу. Инга сидит на узком диванчике и из всех сил колотит кулаком в переборку, в другой руке у нее банка с ее собственным пеплом. Увидев его, она начинает орать, в своей обычной, хамской манере, жилы вздуваются на ее шее. Он слышит ее голос, но не может разобрать ни слова. Инга злится, пытается ему что-то втолковать, грозит красным кулаком, но он ничего не понимает. Тогда она, в ярости, запускает ему в голову банкой. Пепел рассыпается, замкнутое пространство наполняется серыми хлопьями и все окутывает тьма.
Он проснулся с пересохшим ртом, с головной болью и побрел вниз. Диана сидела за столом в кухонном углу, свежая, в коротком черном кимоно, под которым, похоже, ничего не было и пила кофе. – Выпейте кофе, - сказала она, кивая на серебряный кофейник, под которым тлело спиртовое пламя. – Сейчас, - мрачно ответил он, направляясь к унитазу за пластиковой занавеской. Благо, помещение было огромным. Иначе, журчание, пожалуй, оглушило бы ее. И он, пожалуй, опохмелился бы, если бы не присутствие этой роскошной девки.
Кофе, конечно, не мог снять похмельный синдром – не то время и не тот возраст. Поэтому пришлось открыть ящик Пандоры и принять феназин. После этого он заметил, что день сегодня ясный, солнечный, ветреный и у Дианы мокрые волосы. – Вы купались? – спросил он. – Да, поплавала немного. – Не холодно? – Нет. Очень хорошо. – Надеюсь, вы купаетесь голой? – Конечно, - она звонко расхохоталась, глаза ее были, как голубой пламя под кофейником, - Можете посмотреть. Если не проспите. – И если мои старые глаза не выпадут на песок и их не унесет волной, - ответил он.
После кофе они прогулялись вдоль берега, и свежий морской ветер окончательно привел его в себя. Настолько привел, что он решил засесть за работу.
- А с чего вы взяли, - спросила Диана, перебрав его справочные книги, выложенные на стол, - что амазонки были союзом матриархальных племен? – Так считают современные ученые, - ответил он. – На чем основано мнение современных ученых? – Ну, есть свидетельства. Геродот, например. – Это тот, что писал о людях с песьими головами? – Тот самый. – Геродот родился через тысячу лет после того, как исчезли амазонки. И позаимствовал свои байки у какого-то тогдашнего Геродота. Так же, как и ваши современные ученые. Вот, смотрите, - она взяла со стола «Шаманизм» Элиаде, - Здесь после каждой главы список использованной литературы на две страницы. Возьмите любую из указанных книг и найдете там список использованной литературы на две или десять страниц. И так далее, - она бросила книгу на стол, - Это испорченный телефон, господин сочинитель. Они, - она небрежно указала на груду книг, - списывают друг у друга, как школяры, не выучившие урок, у них нет прямого знания. – Так что же, - усмехнулся он, - Спиритизмом прикажете заниматься? Дух Цезаря вызвать? – Она пожала плечами, - Любой способ будет не хуже этого научного метода. А вам не кажется странным, что не существует никаких археологических свидетельств, ни одного предмета, ни одного захоронения амазонки так и не было найдено? – Я вижу, вы неплохо владеете темой, - улыбнулся он, - Да, кажется. Но люди изобретательны. Они могли… - Они не были людьми, - перебила она, - они были бесами. – Что-о-о? – Бесами, - упорно повторила она, - Бесами, полубесами и четвертьбесами. Было время, когда живое пространство Земли, - она показала руками глобус, - Оплодотворенное мыслью, могло производить живые существа. По неведомым причинам здесь, - она слегка притопнула пяткой в пол, - на родине амазонок, их образовалось больше, чем в других местах. – Откуда вы можете все это знать? – спросил он. – Допустим, я это придумала. Чем моя сказка хуже сказок ваших ученых? Разве что терминология другая. Ну, давайте назовем бесов андроидами. – Она села в кресло и закинула ногу на ногу. Он уронил нить мысли. Какие мысли? Трусов на ней не было. – Бесовство передается по материнской линии, - продолжала она, - И в основном – женщинам. Их гнали отовсюду. Вот они и собирались здесь, - она снова притопнула пяткой в пол, - на этих пустынных землях. – А почему, собственно, их должны были гнать? – спросил он, приходя в себя, - Если допустить, что люди сами же их и создавали? – Не всегда сознательно создавали. Как, впрочем, и людей. – она расхохоталась, - Большинство человечества – это результат бессознательного, беспланового и совершенно ненаучного творчества. Бес антагонистичен человеку. – Почему? – Потому, что он лишен сознания греха. Он безгрешен, он живет в сатанинском раю. Отсутствие запретов делает его сознание свободным и потому – сверхчеловеческим. Наличие сверхчеловеческих качеств делает его опасным для человека. Бес неуправляем, вот в чем дело. – Как и большинство людей, - возразил он. – Ничуть не бывало, - ответила она, - Каждый человек управляем, поскольку существует внутри человечества. Человек – внутривидовой паразит. Даже если живет на Гималайской вершине. Но бес – внечеловеческое существо. Даже если живет в центре большого города. – Бес может жить в центре большого города? – Может. – Послушайте, - сказал он, - Это может быть темой для книги. Но откуда такие подробные знания по демонологии? – У меня был хороший учитель. – Серый? С холодной спермой? – Она звонко расхохоталась. Похоже, сегодня она становилась все веселее и веселее, - Не драматизируйте. И не будьте таким тяжелым и угрюмым. Инга умерла, ее больше нет. – Это настолько не вязалось с темой разговора, и было сказано так вскользь, что он усомнился, не почудилась ли ему последняя фраза.
