– Представьте себе, - тем временем. Продолжала она, - Что у вас есть собака. Здоровенный сторожевой доберман. Вы его вырастили, вы его воспитали. Он ваш друг. Но всем остальным людям он враг. Если вы умрете, он соединится с другими изгоями, бродячими собаками или, может быть, с волками. На выходе получится популяция животных, смертельно опасных для человека. В некоторых проявятся признаки вашего добермана, в других не проявятся. Но его гены будут во всех. Вот вам отношения между бесом и человеком. – Но бес – не собака, - заметил он. – Бес – не собака, он разумное существо. И оттого еще страшнее. Что бы вы ощутили, если бы статуя заговорила? Начала ходить? – она вдруг совершила в воздухе быстрое и сложное движение ногами, как будто станцевала в пустоте на пуантах. Он прикрыл глаза, чувствуя, что теряет контроль. – Люди тысячи лет назад научились вычислять бесовскую кровь по некоторым признакам, - сказала Диана, - И уничтожать. – По каким признакам? – хрипло спросил он. – В основном, психическим. Специально обученный человек мог заставить новорожденного младенца-беса признаться в том, что он бес. Но таких людей было немного. Поэтому, немало бесов достигало репродуктивного возраста, - она усмехнулась, - Что, однако, не гарантировало жизнь. – Почему? – Потому, что они не знали, что они бесы. Не умели себя вести. Совершали ошибки. Погибали. Было, однако, место, где такое существо, если повезет, могло обрести целостность самого себя. – Территория амазонок, - тихо сказал он. – Точно. В античные времена вся Ойкумена знала, что территория амазонок – это территория демонов. Поэтому туда и не совались. – Они были красивыми? – задумчиво спросил он. – Далеко не всегда. Дело в том, что чем дальше от оригинала, тем больше накапливается аномалий внешности, вплоть до полного уродства. Средневековая горбатая ведьма, с носом до подбородка – классический пример деградировавшей амазонки. Причем, такая беда, - она почему-то рассмеялась, - Могла постигнуть и очень красивую в молодости женщину. Это плата за жизнь. – Как так? – Чистый, изначальный демон жил, питаясь энергией своего создателя. И должен был умереть вместе с ним. Или сочетаться с другим человеком. Отчего рождались дети. Но что-то не сочетается в природе демона и природе человека. Отсюда уродства. – Значит, были и физические признаки? – спросил он. – Были. И есть. Они свидетельствуют о наличии демонской крови. Но далеко не всегда их носитель является проявленным демоном, бесом. Чаще всего это просто несчастное существо, которое не может найти свое место среди людей. Потому, что нет ему там места. – И все же, какие это признаки? – Она помолчала, улыбаясь и рассматривая его глазами из голубого льда, - Волосы на черепе растут в направлении справа налево, образуя на макушке вихор того же направления. Пигментные пятна на зрачке или белке. Один глаз значительно больше или выше другого, может быть астигматизм. Удлиненные мочки улей. Собачий прикус. Средний палец ноги длиннее большого. У женщин может быть несколько добавочных сосков на одной или обеих грудях. У мужчин – узость крайней плоти. Но могут быть вещи и пострашнее.- Что вы имеете в виду? – Дебильность. Аутизм. Шизофрения. – это тоже плата за жизнь? – Это плата за неведение! – сказала она, и он был удивлен страстью, прозвучавшей в ее голосе. – Потому, что это место, - она несколько раз сильно ударила ногой в пол, - Вот это самое место излечивает демона от проклятия человечности, – она неожиданно усмехнулась, - А не грязь.
Глава 7
После того, как Диана уехала в поселок, собирать заказанную провизию, он, затеяв перелистывать свои книги в поисках подтверждений. Ничего, однако, кроме туманных и совершенно беспочвенных рассуждений историков, не было. Создавалось впечатление, что амазонок как бы и не существовало вообще. С другой стороны, сохранившиеся отрывки античной беллетристики, легенды и даже трагедии были полны упоминаний о них. Была привязка к исторически известному мероприятию – они приезжали на Элевсинские Мистерии. Был некрасивый и очень неправдоподобный миф о Геракле и Ипполите. Почему, собственно, амазонская королева должна была носить греческое имя? Да еще такое многозначительное? – «Представляю себе, - с усмешкой раздумывал он, - эту группу клоунов из цирка «Арго» в здешних бескрайних степях. Без штанов и в сандалетах – по траве, которая и сейчас кое-где по пояс. Да они никогда в жизни не нашли бы здесь амазонок. Это вам не Греция, которая вся – с гулькин нос. Ходили бы кругами по степи до скончания старой эры». – он рассматривал картинку в богато иллюстрированной книге: Геракл, держа женщину за волосы, замахивается дубиной. – «Какая война? Какой пояс Ипполиты? Что они могли, полсотни пацанов с ножами и Геракл с палкой против конного войска? Если бы на них посчитали нужным обратить внимание, то просто затоптали бы копытами. Лошадей у них не было, и нигде нет упоминаний о том, что Геракл вообще умел ездить верхом. Нет ни одного изображения Геракла на лошади. И этот парень провел юность в рабстве у женщины, он несколько лет ткал полотно вместе с другими рабынями, одетый в женскую одежду. Как это могло повлиять на его психику? Особенно, учитывая, что первую его жену звали не как-нибудь, а Мегера. Остальные-то жены звались уже попроще: Иолай, Гиллас и Филоктет». – «Нет, ребята, - продолжал раздумывать он, - От всей этой амазонской компании отчетливо тянет каким-то чернющим античным пиаром. Впрочем, вполне узнаваемым и сегодня. Судя по всему, геродоты изъяли все серьезные сведения, заменив их байками, вроде выжженных грудей. Почему? Ведь существуют детальные сведения о других войнах, которые вели греки, даже проигранных. Даже Гомеровский эпос оказался вполне историчен, - Шлиман нашел Трою. Похоже на то, что этих амазонок смертельно боялись. Похоже на то, что никто никогда их и не побеждал. Может быть потому, что победить их было невозможно? Может быть потому, что они, действительно, были бесами?» - В конце концов, он бросил бесполезные книги – «Я пишу роман. Я имею право на художественный вымысел. И чем сказки Дианы хуже античных сказок об амазонках? Они даже лучше. Почему не использовать ее выдумки? Надо признать, что воображение у нее побогаче, чем у меня».
Вернувшаяся с добычей Диана приготовила судака по-гречески, зажарив его в большом количестве крупной каменной соли, после чего кожа легко снялась, а нежнейшее мясо, впитавшее ровно столько соли, сколько нужно, оказалось восхитительно вкусным.
- У меня есть для вас интересная история, Диана, - сказал он, когда они перешли к кофе, - В обмен на вашу, и в связи с вашими прозрениями насчет этого места, - он усмехнулся. – До войны неподалеку отсюда располагался детский санаторий, лечебница. Для умственно отсталых детей. В 42-м году, во время оккупации, немцы уничтожили этот санаторий. Вместе с детьми. Как неполноценных, вы понимаете. Занималось этим подразделение под названием «Зондеркоммандо-9», которым руководил некий Шимановский, штандартенфюрер СС, полковник, то есть. Между прочим, организация «черных СС» была тайным орденом, хотя и немногие об этом знают, очень закрытым. Есть основания полагать, что свои ликвидации они рассматривали как жертвоприношения. Так вот, этот Шимановский был очень интересной личностью Крещений еврей. Был пастором в Клагенфурте. Потом начальником гестапо в Зальцбурге, представляете? Разумеется, член НСДАП. В 46-м году его отловили и осудили к смертной казни. Но приговор, почему-то, в исполнение не привели. А в 51-м вообще отпустили восвояси. – Кто отпустил? – Русские. После чего следы его затерялись. – Откуда вы все это знаете? – Историю с детьми здесь знают все, - он пожал плечами, - А детали подчерпнул из сборника документов под названием «Преступления СС». – он усмехнулся, - Не только вы умеете читать, Диана. Но это все присказка, сказка впереди. Дело в том, что одной девочке из того санатория удалось спастись. И она живет сейчас вон там, - он кивнул головой, - В том самом селе, из которого вы приволокли этого великолепного судака. На положении святой. – Почему святой? – А вот это самое интересное. Лечебницу уничтожили в 1942 году. А девочку нашли в 1947-м. И никому неизвестно, где она была все эти годы. Однажды зимой 47-го года она просто пришла в это село. Говорят, голая, как в час своего рождения. Причем, сама она утверждала, - он сделал паузу, гася окурок в пепельнице, - Что ей помогала Белая Мать, - краем глаза он заметил, как напряглось лицо Дианы, - После этого, - продолжил он, - Она стала творить чудеса, ясновидение и все такое. Предсказывает штормы, лечит скот. Ее тут берегут, как зеницу ока. – Ама-зонка, - медленно произнесла Диана, - Это слово, перевранное греками. Правильно: Ама-Тонгас. Что значит – Мать-Наездница. А можно увидеть эту женщину? – Можно, - он посмотрел на часы. – Тем более что есть повод. Инга, видите ли, завещала похоронить ее пепел в море. Но я не понял, где и как. Вот и хотел посоветоваться с Мартой, как это лучше всего сделать.
Глава 8
Калитку им открыла красивая девочка лет двенадцати, с руками, перепачканными алым соком. Через сад, полный цветов и сияния, пронизанных заходящим солнцем виноградных гроздьев, они прошли к выбеленному домику под крышей из толстой розовой черепицы. Навстречу им вышла высокая, очень стройная старуха в черном платье. Ее длинные седые волосы были собраны в толстую косу, что странным образом придавало ей вид юной девушки, не смотря на то, что все ее годы отпечатались на ее смуглом лице. Глаза, однако, были ясные, голубые, как небо.
Не обращая на него ни малейшего внимания, она вперила взгляд в Диану. Обе женщины стояли, напряженно рассматривая друг друга. Между ними лежала пропасть лет. Но обе были редкостно красивы, обе пронзительно голубоглазы.
- Вот как, - наконец медленно произнесла Марта, - Новая хозяйка пришла. – Он ощутил некоторую неловкость, Диана вовсе не была хозяйкой. Она даже не была его любовницей. – Ну, садитесь, - сказала она, указывая смуглой рукой на стол и скамьи из почти черных, отполированных тысячами прикосновений досок. Девочка принесла простой стеклянный графин, наполненный рубиновым вином и три маленьких стакана, отмытых до воздушной прозрачности. – Пейте вино, хорошее вино, - приговаривала старуха. Вино, действительно, было отменным. Вкусом и запахом оно напоминало свежий виноградный сок, только без виноградной сладости. Но от первого же глотка поплыло в голове.
- Я сжег тело Инги, - медленно сказал он. – Она была мудрой женщиной, - Кивнула старуха, - Теперь никто не доберется до ее костей. – Но я не знаю… - продолжил, было, он. – Я знаю, - перебила она, - ты хочешь знать, что делать с тем, что от нее осталось. – Да, - удивленно ответил он. – Где ее пепел? – На ее яхте. – На барке? – Да, на барке. – Не беспокойся. Она утонет вместе со своей баркой, - старуха внезапно расхохоталась, - О, как она хлестала того немца! – Немца? – он был почти уверен, что речь идет о Юргене. – Летчика. Он летал здесь, - она покрутила в воздухе рукой, - И высматривал то, на что нельзя смотреть. Вот Мама и выдавила его глаза, - старуха мстительно ухмыльнулась, - Теперь он охраняет то, что высматривал. – «Вот оно», - подумал он. До этого Марта не
