вспыхивая своим цветом. Проделывая это, Серафима Николаевна всё время что-то шептала. Когда вспыхнула последняя свеча, свет от всех свечей соединился в некое подобие радуги, создав словно купол над книгой, которая медленно раскрылась.
- Мы собрали все двенадцать,
Дай нам знак, когда нам взяться,
Чтобы их соединить.
Кровь к ногам твоим пролить!
Как предсказано судьбою
Тело юное, младое
Для тебя припасено
И наследнику дано
Будет в час и день познанья.
От тебя лишь указанья
Я прошу, скажи когда
Наша выпадет звезда?
Женщина шептала заклинанье, и с каждым её словом книга начинала всё сильнее и сильнее вибрировать. Когда же Серафима Николаевна произнесла последние слова, всё здание вдруг затряслось, а книга, медленно поднявшись в воздух, открылась сама. И тут же из неё стали, словно светлячки, вылетать буквы. Они летали везде, жужжа, светясь и толкаясь. Вдруг книга издала какой-то странный звук, похожий на щелчок кнута, и в ту же секунду буквы собрались в предложение, прямо перед лицом Серафимы Николаевны, которая вслух прочла: "Пятница 23 июля". И как только она закончила, все буквы с визгом посыпались в книгу, которая тут же закрылась…
Серафима Николаевна устало опустилась на стул. У каждого человека своё предназначение в жизни, своя миссия, своя судьба. Но многие часто не замечают её и проходят мимо. Нет. Они рано или поздно всё равно придут к ней, но это как в биатлоне: за каждый промах штрафной круг. Но человек, видно, так устроен, что не может он видеть очевидное и понимать наипростейшее…
Серафима Николаевна, вопреки всем и всему, своего часа дождалась. Она знала, что рождена с особой миссией, но лишь полгода назад ей открылось предназначение…
Холодным февральским утром Серафима Николаевна проснулась ровно на пять минут раньше, чем зазвонил будильник. Её маленькая комнатка хорошо прогревалась большой, почти во всю стену батареей. Серафима Николаевна встала с постели и, потянувшись, подошла к зеркалу. То, что она в нём увидела, уже лет пятнадцать совершенно не радовало Серафиму Николаевну, потому что оттуда, из зеркала, на неё смотрела старая и некрасивая женщина. Тщательно закрашенные волосы торчали в разные стороны, как у ведьмы.
- Точно, ведьма и есть! – заключила Серафима Николаевна. – Хотя нет. Если бы я была ведьмой, то, конечно, первым долом превратила себя в молодую и красивую женщину!.. Только я, к сожалению, не колдунья… - и тут она замерла, потому что в зеркале увидела конверт, лежащий у её двери. Серафима Николаевна обернулась и подняла его. Это был мятый и испачканный в чернилах конверт с видом Московского Кремля. Серафима Николаевна взяла с бюро очки и прочла надпись: "Серафиме, урожденной Свич лично в руки". Надпись была сделана довольно корявым почерком. Одни буквы были подняты вверх, а другие наоборот, выпадали из слов. "Или пьяница какой-то писал, или ребёнок", – подумала Серафима Николаевна, отрывая краешек конверта и , доставая маленький измятый и неровно оторванный листок.
К большому разочарованию женщины на листке было написано всего лишь одно слово "Пора". Серафима Николаевна хотела было выбросить письмо, но как только она скомкала его в руке, листок запищал! Женщина испуганно отбросила его в сторону, и листок, ударившись о шкаф, отлетел на пол. Но не прошло и нескольких секунд, как он с писком, словно мышь, побежал под шкаф. "Нет, надо ехать срочно отдохнуть куда-нибудь. А то так и до белой горячки не далеко, хотя я же не пью?! А она только у алкашей бывает", – подумала Серафима Николаевна и, накинув халат, вышла из комнаты…
Кроме Серафимы Николаевны к коммуналке жили в одной комнате старик алкаш, которого звали все по отчеству Михеич, и семья молодоженов, совсем недавно въехавшие в комнату, которую отписала своей внучке три месяца назад перед смертью старуха.
Серафима Николаевна после утреннего туалета, вскипятила свой чайник и понесла его в свою комнату, чтобы позавтракать. А завтракала она обычно чаем с молоком и печеньем с сыром и маслом.
- Эх! Если бы, всё же, я могла хоть немного колдовать! – грустно думал она, отрешённо глядя на себя в зеркало и откусывая печенье.
- Можешь, милая, можешь! – вдруг услышала она и уронила печенье от неожиданности прямо в чашку с чаем, потому что из зеркала смотрело на неё не её отражение, а большой и толстый кот! Но он не просто смотрел, он разговаривал!
- Я, конечно, извиняюсь, сударыня, но не соблаговолите ли вы разрешить мне продолжить нашу беседу с вашей стороны окна. А то, знаете ли, здесь так дует, а у меня, - и он, посмотрев по сторонам и понизив голос, прошептал: - песок в почках, да! И лапы задние так ломит и ломит, ломит и ломит! Ну, так что, вы позволите войти?!
Серафима Николаевна, сделав неуверенный шаг назад, плюхнулась на стул, облив себя при этом кипятком чая, что и привело её в чувство. С диким криком: "А-а-а!!!" она кинулась к двери, но та щёлкнула замком, закрывшись, а висящее на прибитой к двери вешалке пальто, широко развело рукава, словно пытаясь поймать испуганную женщину. Серафима Николаевна, отпрыгнув в сторону от двери, заскочила на кровать и забилась в угол, испуганно дрожа.
- Ну что вы, голубушка, право?! Ну нельзя же так реагировать на, пусть и ранний, приход незнакомого , но безумно симпатичного, такого нежного и милого существа мужского пола. И поверьте, что я смогу вам всё объяснить, дайте только возможность мне зайти к вам, так сказать, в гости!
Серафима Николаевна уже немного пришедшая в себя, но ещё не имеющая возможности говорить, лишь кивнула головой и выдохнула "Да!"
- Вот и чудненько! Тогда не соизволите ли вы, уважаемая Серафима Николаевна, подойти к зеркалу. И не стоит, право, меня бояться, вы же убедились уже, что я совершенно не опасен…
Женщина, встав с кровати, медленно подошла к зеркалу.
- Ну, вы просто умничка! А теперь правой ручкой сделайте круговое движение против часовой стрелки три раза и три раза повторите:
Отражаясь -отражаюсь,
Только сам не изменяюсь,
А кручу, чтобы открыть
То, что там, сюда впустить!
Серафима Николаевна сделала нужное движение рукой и сказала заклинание. И тут же зеркало словно пошло волной и заискрилось. Женщина повторила движение и заклинание. Зеркало ответило ещё большим волнением. Когда же Серафима Николаевна в третий раз повторила, зеркало стало словно воздушный шарик раздуваться, заполняя собой комнату. Женщина в страхе села на пол и попыталась снова закрыться руками, от готовящегося раздавить её зеркала. А оно уже заполнило всю комнату и, когда казалось, что вот-вот выдавит оконную раму, оно вдруг с грохотом лопнуло, засыпав комнату и саму Серафиму Николаевну тысячами разноцветных осколков. Но бедная женщина этого уже не видела, потому что она потеряла сознание…
Очнулась женщина от странных звуков, похожих на смесь громкого чавканья и хрюканья. Открыв глаза, она приподнялась с пола и осмотрелась. В комнате, к её удивлению, не было ни одного осколка от зеркала, да и оно само стояло абсолютно целое и невредимое… За столом сидел тот самый кот и с нескрываемым наслаждением пил чай из её, Серафимы Николаевны, чашки, громко чавкая и довольно ахая. Увидев Серафиму Николаевну, кот, радостно приветствуя, замахал левой лапкой:
- Рад, рад вас видеть, голубушка! А я, знаете ли, тут вот без вас чаёк-с пью. Очень люблю напиток этот, просто обожаю! И вам настоятельно рекомендую. Да вы присаживайтесь, право.
Серафима Николаевна села на стул рядом с гостем. Ей очень хотелось дотронуться до него, чтобы проверить, настоящий он или это всё только какое-то психическое расстройство. Тогда нужно срочно обратиться к врачу! И тут кот, продолжая пить чай, держа чашку в правой лапке, левую протянул ей, Серафиме Николаевне.
- Давайте, давайте! И попрошу без лишних фамильярностей. Ну же? Трогайте, трогайте. Не бойтесь, не укушу!
Женщина осторожно коснулась его лапки. Та была мягкая и тёплая.
- А если вы проведёте ручкой чуть выше, то увидите ссадину, что я давеча получил, когда свалился с крыши сарая и довольно таки-сильно, уж вы будьте уверены, стукнул лапку. Да ещё инфлюэнция замучила. В общем, всё как-то, знаете ли, не так. Ох-ох-ох, ты, долюшка, моя ты доля!
Серафима Николаевна с жалостью посмотрела на грустно опустившего голову кота и нежно погладила по голове. Кот мгновенно отреагировал, прижавшись своей мордой к её груди и зарыдав:
- Как, как можно прожить в наше жуткое время такому умному, честному, доброму существу, как вы, уважаемая Серафима Николаевна?! Что, они вас любят? Они вас уважают? Кому-то вы нужны?
И тут женщина, словно отвечая на его вопросы, обняв кота, громко зарыдала. Кот, вытирая платочком ей и себе слёзы, продолжал:
- Но теперь вы не одна! Теперь я с вами. Вы помогли мне, а я помогу вам! Вы же хотите не стареть? Вы же хотите, чтобы у вас было то, о чём вы мечтали?
- Да, хочу! – ещё продолжая плакать, сквозь слёзы ответила женщина.
- Так вот. Теперь всё зависит только от вас.
- Что я должна сделать? – уже не плача спросила она.
- Ничего сложного, уж вы мне поверьте. Во-первых, вы должны добиться передачи усадьбы графа Ковальского под пионерский лагерь для вашего института. Там сейчас колхозный склад. Во-вторых, вам необходимо, уважаемая, постараться, чтобы эти тринадцать деток обязательно посетили ваш лагерь в первую смену, списочек, как говорится, прилагается. И третье - вожатым должен поехать в ту же первую смену Дмитрий Сергеевич Кузнецов. Вот его адрес и все данные… Работа, голубушка, совершенно несложная! И не извольте беспокоиться, я везде и во всём буду вам помогать. Да, чуть не забыл! Мне же, как вы понимаете, нужно тело.
- Что, простите? – непонимающе посмотрела на него Серафима Николаевна.
- Тело, говорю, необходимо. Не думаете- же вы, что я смогу разгуливать по улицам города вот в таком, мягко говоря, экстравагантном виде?! Мне бы какое-нибудь тельце. На молодого красавца я, конечно, не претендую, годы, знаете ли, не те. А вот старичка весёленького, одинокого, к примеру, энто мне очень даже хорошо?!
- Так вон, - и Серафима Николаевна показала рукой на стенку. Кот посмотрел в указанном направлении и вопросительно взглянул на хозяйку:
- Чего изволите?!
- Так Михеич, ну сосед мой. Он как раз то, что вам нужно!
- Михеич? Интересно, интересно… - сказал кот и, соскочив с коленей Серафимы Николаевны, подбежал к стене. Приложив ухо к стене, он стал слушать, что происходит в соседней комнате. Его глаза стали бегать, причём один независимо от другого, а на морде появилась довольная ухмылка.
- Пьёт, подлец, опять пьёт! А как матерится, это просто полёт души! Но так нечестно, я хочу его видеть! – обиженно сложив губки, сказал кот и тут же сунул голову в стену. К великому изумлению Серафимы Николаевны, голова кота легко прошла сквозь стену…
Через несколько секунд кот вернулся, он был явно доволен.
- Прекрасно! Просто прекрасный образец! Решено, беру! Надеюсь, вы мне поможете потом вынести останки?!
- Да я не знаю… - неуверенно ответила хозяйка.
- Вот и чудненько! Да, чуть не забыл! Теперь ваш вопрос. Итак, мы хотим помолодеть и не стареть?!
- Да!
- Нет ничего проще! Вот получите и распишитесь. У нас как в аптеке, всё без обмана.
И он протянул ей небольшую баночку с какой-то зелёной массой. Серафима Николаевна осторожно приняла
