Прогер (сценарий, мелодрама)

редкая болезнь, когда человек с детских лет стремительно стареет, так что один год идёт за пять-шесть лет… Ты, Танечка, не бойся – это незаразно, это вообще непонятно откуда и почему делается.  Нас… таких больных… «прогеров»… один  человек рождается на много миллионов… Дети… уже в десять лет выглядят стариками, и  никто не доживает до тринадцати лет…  А мне уже семнадцать.  Мне дико повезло – они нашли меня, когда мне было девять.  Им тоже повезло – найти «прогера» нелегко. Они забрали меня в Москву… Сам-то  я с северного Урала, небольшой такой леспромхозовский посёлок.  В институте… он называется «генной инженерии»… есть лаборатории геронтологии – они там ищут лекарства от старения. И живой «прогер» им нужен для опытов – ведь на мне всё проявляется очень быстро.  Ну, и моё старение они изучают вдоль и поперёк.  И в других лабораториях меня тоже исследуют.  Я в институте – дефицит.  Они здорово работают,  молодцы. Денег и оборудования у них навалом – какой-то грант зарубежный.  Так и живу.  Целый день они меня исследуют на разные лады.  Что-то мне вводят, пункции берут, кровь, лимфу и прочее… Тесты разные…Тебе всё это дико и ужасно. Но я, Танечка, совсем спокойно об этом говорил бы, если бы не тебе, а кому другому.  Мне больно, что я появился в твоей жизни… таким…
Таня  (несколько раз целует Диму).  Бедненький ты мой…
Дима. Какой же бедненький, что ты – если бы не они, я бы уже умер… года три-четыре назад.  А так… Видишь, подлечили меня.  Говорят, я ещё целый год могу прожить… если повезёт.  Так что этот год – мой последний.  По-любому.  И самый лучший в моей жизни – я встретил тебя, (очень тихо) свою любовь.
Таня  (плачет). Димочка, солнышко, как же жалко тебя…  Прости меня, Дима.
Дима.  Что ты, Танечка, что ты !  (целует Таню)  Не плачь, милая !
Таня  прижимается к Диме.  Постепенно её всхлипы становятся тише.
Дима. Так и живу. До шестнадцати лет у меня был воспитатель от института.  Хороший дядечка, всему меня учил – я ведь в школу не ходил никогда.  Он потом в Израиль уехал.  А вообще-то институт меня незаконно использует – сами сказали, нельзя экспериментировать на людях. Но ведь я – особый случай.  И мне, видишь, на пользу пошло… А мама моя в леспромхозе осталась. Они ей там деньги платят за меня.  Уже другая семья у неё, дети новые… здоровые.  
Таня. Красивая у тебя мама.
Дима. Да… А отец ещё тогда утонул, на рыбалке.  Пьяный был.…  Вот… Всё теперь обо мне знаешь… Один год. Но вместе с тобой – и я счастлив.
Таня.  Димочка, золотой ты мой, прости меня, милый… прости.  Разве такая…
Дима.  За что же Танечка !  Ангел мой !
Таня. За всё, Димочка, за всё… И за то, что переживу тебя в сто раз. И за жизнь мою грязную… что испачкаешься ты об меня. Ты ведь не знаешь, с кем связался.  Теперь и я должна всё о себе рассказать.  Честно. Ты ведь меня ни о чём не спрашивал.
Дима.  Я и сейчас не спрашиваю. Можешь ничего мне не говорить – ведь я о тебе всё знаю, всё самое главное и важное для меня.  Ты добрая, красивая, живая, искренняя, нежная – самая лучшая девушка на Земле !
Таня  (плача, со тоской голосе). Какая там девушка… Я, Дима… проститутка… Как тебе объяснить-то…  Считай, я в публичном доме…  и жила,  и «работала».   «Хозяйка»  там  главная. У-уу! Сволочь !  …Это уж потом Марат меня к себе забрал, чтобы я жила только с ним… (быстро и горячо)  Как получилось-то, Дима… Я ведь с Кубани приехала.  Отец умер, а детей четверо, я старшая. Как в станице жить ? Совхоз - был да сплыл. Маслозавод закрыли. Работы нет - ну просто никакой.  Как паспорт получила, послали меня в Москву, к тётке двоюродной.  Я в палатке работала, у вокзала. Ну там ремни, перчатки, парфюмерия… (тяжело вздохнув)  Сгорела моя палатка… Там плитка была, чтобы греться. Искрила всё время. Я отошла на секунду в туалет, прибегаю – пожар до неба !  … А хозяин злой был. Видел бы ты. У него этих палаток – миллион по Москве.  Сказал, что должна я эту палатку отработать, а то...  Отобрали у меня паспорт и отвезли к «Хозяйке».  Вот и вся моя жизнь… А потом Марат меня к себе взял… К «Хозяйке» много бандитов ходило…
Дима.   Танечка, милая, как же ты натерпелась от этих подонков.  Забудь об этом, навсегда забудь. Ты в этой грязи не выпачкалась, я же вижу. Не липнет она к тебе.  Ты не такая… ты такая, какой я тебя люблю.
Таня  (садится, поджав под себя ноги).  Никто мне таких слов не говорил… Что любит меня… И я тоже тебя люблю, Димочка.  Лучше тебя никого я не встречала… Один год… Всего один год… Вот, значит, какой у меня суженый…
Дима встаёт напротив Тани на колени. Так же встаёт и Таня. Они молча обнимают друг друга и замирают.
Дима  (очень тихим шёпотом).  Какое счастье…
Таня  (очень тихим шёпотом).  … что мы встретились…
Дима.  Я хочу думать… что это… раз и навсегда.
Таня.  Да...  Навсегда.
Дима.  Боже мой, какая Ночь !
Таня.  Я, любимый мой, как в сказке… Как будто и не я вовсе.
Дима.  Нет, ты !  Только ты !
Они опять ложатся, прильнув друг к другу.
Таня  (после паузы).  Ты сразу меня полюбил, с первого взгляда ?
Дима.  Что ты, Танечка, я ведь и лица твоего не видел.  Ты так понуро сидела.  Очень жалко тебя стало. Прямо сердце защемило.
Таня.  А ты мне сразу понравился…  не как женщине… а вообще.  Я тебе сразу поняла… что тебе можно верить во всём.
Дима.   Как я благодарен судьбе !  У меня ведь раньше и друзей-то не было – ну… понятно… А теперь я уйду, зная, что такое жизнь и счастье.  Значит, не зря я родился, Таня.
Таня (вспомнив и ужаснувшись).  Один год…
Дима.   У большинства людей такого года не было… как будет у меня, у нас.  Ты опять плачешь, любимая?!  Умоляю тебя, не надо.  Что же ты – весь год проплачешь ?  Обещай мне, что мы никогда не будем говорить о том, сколько мне осталось, обещай не вспоминать об этом, даже про себя… что будешь всегда весёлой – для меня… такой… какой я всегда хочу тебя видеть.
Таня.  Хорошо, Димочка, я буду очень стараться, очень… Вот сейчас слёзы кончатся и высохнут, и я никогда не огорчу тебя ими...  Мы ведь будем счастливы – да, Дима ?
Дима.   Непременно.  Целый год.

18. День десятый (следующий).  Обручение.

Вечереет. Таня (в халатике) сидит в уголке дивана и, тихонечко и протяжно напевая «Ты ж мене пидманула», что-то вяжет из тонких проволочек с яркой разноцветной изоляцией. Иногда ей требуется высунуть для усердия язычок, и тогда пение временно прерывается.
Из прихожей раздаётся звук открываемой двери. Таня срывается с места и выбегает в прихожую.  Не добежав двух шагов до закрывающего дверь Димы, она резко останавливается, отступает назад к стене и прислоняется к ней спиной. Её глаза сияют.
У Димы – какой-то неуверенный вид. Он робко подходит к Тане, охватывает ладонями её лицо и медленно покрывает его поцелуями. Потом шею… Таня мягко выворачивается и отходит на шаг в сторону.
Таня (со счастливой улыбкой, тихо). Щекотно...
Таня показывает Диме на ладошке то, что она только что вязала.
Таня  Не успела. Вот.
Дима.  Что это ?
Таня.  Хотела сделать браслетик тебе в подарок. А ты пораньше пришёл – я и не успела. Это на счастье. У нас в станице девочки такие делали и дарили друг дружке. И парням тоже.
Дима.  Ничего, ты доделаешь и тогда мне подаришь.
Таня.  Ты не понимаешь, надо, чтобы сейчас.  Ой, у меня же уже есть, пошли! Пошли !
Таня тянет Диму  за руку в комнату. Там она берёт со стола и протягивает Диме уже готовый браслетик белого цвета.
Таня.  Я сначала нашла у тебя только белую проволоку и сделала этот.  Видишь, он некрасивый – одного цвета. А потом я порылась в ящиках и нашла другие цвета, и стала плести тебе другой, красивый. Хотела подарить…
Дима.  А этот, белый… ты мне даришь ?
Таня.  Да… Бери…
Дима  (взяв браслет и рассматривая его).  Это самый лучший подарок в моей жизни.
Таня  (опустив глаза, тихо).  Скажешь…
Дима. Надень мне его, пожалуйста.
Таня закрепляет браслет на правой руке Димы.
Дима. А цветной, когда ты подаришь, будет на левой руке, хорошо ?
Таня (подняв глаза).  Да….
Дима  (немного помявшись, смущённо). А у меня тоже… вот…
Дима лезет в карман, и у него на ладони появляются два простеньких обручальных золотых кольца – побольше и поменьше.
Дима.  А коробочки я вбросил… Зачем они…
Таня  (удивлённо и обескуражено). Ой… Дима…
Дима.  Таня, давай не будем ничего ждать. Станем мужем и женой сегодня, прямо сейчас.
Таня  (очень тихо).  Как перед Богом ?
Дима.  Понимаешь, главное, мы сами будем знать, что мы муж и жена – я и ты… Перед друг другом…  Как перед Богом… (очень волнуясь)  Таня, согласна ты стать моей женой ?
Таня.  …Да.
Дима молча берёт Танину руку и надевает ей на палец кольцо.
Таня  (торжественно, строго и с любовью).  А ты, Дмитрий, согласен стать мои мужем ?
Дима. Да.
Таня надевает Диме кольцо.
Таня. Вот и всё.
Дима.  Вот и всё. Навсегда.
Таня.  Навсегда… Дима, что-то у меня голова кружится – пойдём сядем.
Таня и Дима проходят в комнату и садятся там на диван, не касаясь друг друга.
Дима.  А шампанское я не купил.  Позабыл.
Таня.  Я компоту наварила… И поцеловаться мы забыли.
Они поворачиваются друг к другу и медленно целуются, так что губы едва касаются губ.
Таня  (разглаживая ладонями халатик на коленях).  Жена…  (поднимает руку и трогает другой рукой своё колечко)  Тебе твоё кольцо впору ?
Дима.  Да.  Я примерял.
Таня.  А мне великовато.
Дима.  А на вид такое маленькое.  Я боялся будет мало… Наверное, можно как-то обжать.
Таня.  Не надо. Я не хочу. Так буду носить… Постарею, растолстею – станет в самый раз.
Дима  (задумчиво и тихо).  А моё пусть останется у меня на пальце.
Таня  (спокойно).  Как это ?  (волна леденящего ужаса накатывается на Таню)  Ой, Дима !  (голосом, переходящим в рыдание)  Димочка !  Любимый мой !!!
Таня бросается на грудь Димы.  Рыдания сотрясают всё её тело…

19. День одиннадцатый (следующий). Милиция.

Вечер в квартире Димы.  Таня (в домашнем платье) сидит за компьютером и небрежно раскладывает пасьянс.  Внезапно она начинает вслушиваться в тишину, поворачивая голову, чтобы понять откуда раздаются заинтересовавшие её слабенькие звуки. На лице Тани появляется тревожное выражение. Она вскакивает, подбегает к окну, распахивает его и вслушивается ещё внимательнее – окно выходит во двор, и слышны только детские крики и отдалённый шум моторов.  Таня успокаивается, снова садится за компьютер и задумывается. Потом она ищет в интернете по слову «прогерия» и находит статью о синдроме Хатчинсона-Гилфорда с фотографиями уродцев − детей-старичков в последней стадии этой болезни. Таня медленно просматривает эти фотографии одну за другой, по её лицу текут слёзы.
       

Фотографии заканчиваются.  Таня выключает компьютер. Опустив голову на сложенные на столе руки, она плачет, тихонечко всхлипывая.  
Из прихожей доносится звук открываемой двери.  Таня вскакивает, достаёт платок,  смахивает слёзы и высмаркивается.
В комнату входит Дима. Видно, что он в хорошем настроении.
Дима.  Ел я кашу, ел я щи – здравствуйте, товарищи !
Таня  бросается к нему и хочет спрятать лицо на его груди, но Дима замечает, что она только что плакала.  Он отстраняется и оглядывает Таню.
Дима.  Плакала ?  Почему ?
Таня  (стараясь улыбнуться).  Это вам – мужчинам нельзя плакать, а женщинам – очень даже можно.  Мы слабенькие…
Дима.  А что случилось-то, Таня ?
Таня.  Да ничего, пустяки – просто взгрустнулось.  А ты пришёл – и мне опять радостно.
Дима.