существо давно ждало эту грозу. Такое обычно называют разбушевавшейся стихией. Не знаю, чему я там радовалась. В прочем, это не важно. По ходу знак мне явился. Вот в таком вот виде.
Деревья гнулись под девяносто градусов, кусты прижимались к земле. А мы как раз проходили через лесок. Страшнее всего было Джульетте. Она путалась под ногами и искала, где бы спрятаться. Ветки били по всем незащищенным частям тела. Крупные капли разрезали воздух и обильно покрывали нагретую солнцем кожу. За три минуты я стала мокрой насквозь. Каждые десять секунд небо озарялось электрическими вспышками. И вот тогда, когда мне тоже стало страшно, перед тремя измученными путниками появилась изгнившая деревянная дверь. Дверь склепа.
Мы зашли, нет, забежали туда, надеясь на… на что угодно. Джульетта сразу забралась в самый темный угол и свернулась в маленький чёрный клубочек. Думаю, это происшествие было одним из самых страшных в её жизни.
А теперь я задам два достаточно простых вопросов. Вы знаете, как выглядит мокрая одежда на мокром человеке? Вы знаете, какой самый приятный способ быстро согреться? Ага, именно так. Вот, я тоже теперь знаю. Тогда и узнала. Раздевалась я очень медленно, и совершенно не думая о том, что делаю. Всё случилось, как случилось. Без духовной составляющей ночного шабаша, но с полноценной физической. Чтоб до старости помнила каждое движение, каждый вздох, каждую мимолётную мысль. Я была тогда абсолютно живой, совершенно свободной. Это сложно объяснить, описать. Лёгкость и тяжесть, волнение и спокойствие… неповторимость.
Когда я надевала сухую сменную одежду, раздался еле уловимый шёпот: "Направо". Я закрыла глаза и со злостью подумала: "А не пойти бы вам в баню! Я так устала от всей этой хренотени!" Но поганый шёпот в моей голове вновь заявил: "Иди направо!"
– Кажется, нам нужно пойти направо, – вслух сказала я.
– Не нам, – ответил Дик. – Тебе.
– Одна? Я не хочу идти одна.
– Уже поздно. Там ведь ждут только тебя. Удачи тебе, Люнара.
– И тебе удачи.
Так мы и попрощались. Он еще не ушёл, остался у двери склепа. Но свое интуицией я чувствовала, что больше мы не увидимся. От этого мне стало очень грустно, почти печально. Я закуталась свой лёгкий плащик. В склепе было также холодно и затхло, как и в пещере госпожи Эсмеральды. Что-то не давало мне называть её бабушкой, даже мысленно. Может, привычка, может, что-то ещё. Но одиночество ожидало, поджидало меня на следующем шагу, за шаг до него. Я не хотела быть одна, я не могла не думать (мечтать) о нормальной жизни нормальной женщины. Но эти мысли всегда смывало студёной водой реальности. Нормальное было не для меня. И, черт возьми, этим не стоит гордиться…
9 глава
Поворот за поворотом. Низкие своды склепа нагоняли чувство беспокойной подавленности. Что-то ждало меня там. В конце склепа, в конце всего пути. Будет ли потом у меня время и возможность отдохнуть, или отдых этот затянется на вечность? Трудно представить было, что путь, в который я отправилась, чтобы спастись от скуки, может привести меня к погибели. Я уже совсем не хотела продолжать, хотела вернуться, но было поздно. От меня больше ничего не зависело.
Бесцельные блуждания по темному склепу закончились в маленькой овальной комнате. В тот миг, когда я переступила её порог, на стенах зажглись свечи, где-то вдалеке, кажется, заиграла музыка, а под ногами пронеслась волна испуганных крыс. Я же осталась наедине с бешеным стуком крови в висках и собственного сердца.
В центре комнаты на мраморном постаменте возвышался старинной работы гроб. Медленно крышка стала отодвигаться, потом с грохотом упала на пол. Кажется, в тот момент я даже вскрикнула. Я чувствовала себя героиней страшной деревенской сказки. Волосы на руках заняли перпендикулярное положение, а на лбу образовались мелкие капли пота. Я с ужасом ждала появления того, что покоилось под тяжёлой крышкой. Пространство окутала густая объёмная тишина.
Появился человек, или он просто показался мне тогда человеком. Почему я никогда не носила оружие? Даже маленького карманного ножичка. Я не была (да, и не стану) никогда искусной в обращении с холодным оружием, но тогда его наличие могло хоть на мгновение душу согреть. От безысходности я засмеялась, причем в смехе моём слышалось, чувствовалось безумное, безудержное, полноценное, острое счастье. Нет, я никогда не смогу понять то чувство. Возможно, и ощутить никогда больше не смогу.
Обитатель гроба старинной работы остановился (может, тоже хотел рассмеяться, но передумал) и посмотрел мне в глаза глазами, которые я узнала. Теперь уже я шла ему навстречу. Шла, чувствуя острую боль в груди. Наверно, тогда я осознала своё предназначение. Не головой, сердцем. Приблизившись на столько, что могла чувствовать холодное дыхание холодного тела, я дрожащей рукой коснулась знакомого (черт знает, откуда!) лица и спросила:
– Как долго ты ждал меня?
– Века, – ответил он, удивляясь звуку собственного голоса.
– Расскажи мне, – попросила я. Он дал мне ледяную руку и повёл через маленькую незаметную дверь в соседнее помещение. Это оказалась просторная зала, заполненная книжными шкафами, картинами, статуями, музыкальными инструментами и дорогой старинной мебелью. Он усадил меня в мягкое кресло, обшитое красным бархатом, а сам начал ходить по зале, будто вспоминая движения и вновь ощущая, изучая реальный мир.
– Кто ты? – спросила я.
– Когда-то у меня было имя. Теперь я вампир.
Я кивнула. Интересная ситуация…
– Пожалуй, я должен рассказать эту историю, хоть меня это и не радует. Есть недалеко отсюда маленький портовый городок. Я и мои друзья там родились. Более того мы были наследниками Главных Семей. С самого детства нам твердили, что мы должны будем сделать что-то важное, важное для всего города. Что именно мы не знали. В одну ночь появились ключи. Камень, кинжал и кольцо. Вся моя семья тогда уехала за город к знакомым, а друзья ночевали в моём доме. Сейчас я почти уверен, что эта ситуация была кем-то или чем-то подстроена, но в тот день я был далёк от этой мысли. Я прибежал в столовую, там, на диванчике спала маленькая грязная девчушка с золотистыми волосёнками и смешными веснушками. Другие наследники тоже оказались в столовой. А на столе лежал ветхий пергамент. Когда я до него дотронулся, порезался, а капли крови на нём стали складываться в слова. Так мы и узнали, что нам предстояло сделать. Наследник камня должен был надеть на шею девочке кулон, наследник кольца – кольцо на палец. А я должен был проткнуть её кинжалом. После чего мы бы отнесли мертвую девочку в Гавань Мертвецов, а сука-река получила бы свою кровавую жертву. И мы пошли против своего предназначения. Мы оставили девочку в доме, выбросили ключи в колодец, а сами бродили всю ночь по городу. На рассвете в наших руках вновь оказались ключи. Было страшно, даже жутко. Тогда мы отправились в Гавань Мертвецов. Там мы и познакомились с рекой или тем, что в ней живёт. Поднялась вода, закрутилась и приняла форму женщины. И хоть весь её силуэт был из ледяной речной воды, я отчётливо видел на её губах и подбородке засохшие пятна крови. Хрипящим, свистящим карканьем она донесла до наших ушей: "Всё, вашим Главным Семьям пришёл конец! И вы, мелкие ублюдки, получите сполна! Ты, – она указала на наследника камня, – станешь вечным рабом той сопливой девчонки, которую спас и которая отнимет у тебя всё. Ты, – она ткнула пальцем в сторону наследника кольца, – просто сдохнешь в нищете, передав немногочисленным потомкам своё бремя. А ты, – тварь повернулась ко мне и злобно хихикнув прокаркала, – ты будешь жить, покуда не придёт твоё освобождение. Ты сам почувствуешь мой голод и станешь существом, подобным мне. Идите и получите то, чего достойны, живите дальше в собственном проклятии!" На этом всё, конец моей истории. Её слова сбылись, а я тебя дождался.
Я молчала, молчала и думала, нет, чувствовала и видела, видела всё. А потом спросила:
– Ты голоден?
Гамма чувств и эмоций отразилась на бескровном неживом лице вампира. Потом он хрипло ответил:
–Чертовски.
Тогда я сбросила плащ, перекинула волосы через плечо, подошла, прижалась к не живому, не мёртвому телу вампира и попросила:
– Обещай, что удержишь себя от моей смерти.
– Обещаю, – ответил он и впился острыми зубами в мою беззащитную шею. Он сдержал своё обещание, но меня это не обрадовало. Я ведь захотела уйти так, оставаясь счастливой. Я не чувствовала боли.
– Что мне нужно теперь сделать? – спросила я после того, как вампир перевязал мою шею белым кружевным платком.
– Отпустить меня.
– Как?
– На столе лежит тот кинжал. Проткни мне грудную клетку, потом отрежь голову, сожги все мои останки и развей в чистом поле.
– Почему так сложно?
– Чтоб наверняка.
– Но я не смогу. У меня просто сил не хватит. Я кинжал-то в руках никогда не держала.
– Ну, это ведь не обычный кинжал. Им ты с лёгкостью меня убьёшь.
Я подошла к столу, взяла кинжал, второй ключ, и приблизилась к вампиру. Посмотрела в глаза, желая увидеть другой ответ, другое решение, но там его не было. Тогда я еле слышно спросила:
– Почему я тебя люблю?
– Потому что я люблю тебя. Прощай, лунная девочка с волчьим сердцем.
Это были его последние слова. Кинжал легко прошёл через грудную клетку и вонзился в сердце. По моим рукам потекла кровь, частично она была моей. Видимо, я убила часть себя. Я сделала всё, как он сказал. Отрезала голову с пустыми стеклянными глазами. Сожгла. Собрала пепел в большую деревянную шкатулку. Она тоже стояла на том столе. Набросив резким истеричным жестом на плечи плащ, я пошла прочь из склепа, крепко прижав к груди то, что осталось от него.
10 глава
Меня встретила одна Джульетта. Дик пропал, испарился, ушёл. Мне было очень-очень плохо, больно. Я заливалась горькими крокодиловыми слезами. Я осталась одна и теперь должна была исполнить своё предназначение. Гроза стихла, а нам вновь нужно было выйти на белый свет и продолжить путь. Я не хотела, ничего не хотела. Я просто плакала. От боли, от безысходности, от самой себя. В те минуты я всем сердцем ненавидела то, чем являюсь.
Прежде чем открыть дверь страшного склепа, я попыталась немного успокоиться. А потом вышла. Сумка показалась мне слишком тяжёлой, будто в ней лежала груда кирпичей. Оба ключа, камень и кинжал, теперь были со мной. Мы с Джульеттой вышли на небольшую лесную полянку, которую я решила назвать чистым полем. Там я развеяла прах вампира, который когда-то был человеком, хорошим человеком, не сумевшим убить маленькую девочку в собственном доме.
Я продолжала путь, с тихой радостью ожидая его завершения. Больше не было ни тяжести утомляющей жары, ни разбушевавшейся стихии. Спокойствие и умиротворение. Даже безопасность. Возможно, мир и судьба просто усыпляли мою бдительность. Но у меня не было сил об этом размышлять. Я просто шла.
Странное дело, мне грех жаловаться. Всё это зло, я уверена, сотворили люди. Теперь настал черёд расплачиваться. Мне. "Три К". Мир должен придти в себя. Реальность должна изогнуться под таким углом, чтобы стало видно больше ярких солнечных красок, а меньше всего тёмного, злого. Я сама её изогну, в бараний рог скручу.
"Если для этого мне придётся расстаться с жизнью, я
