выглядел тюремным. Цвет виноградных листьев, однако, слегка не соответствовал времени года, и присмотревшись, можно было заметить, что это, - вечнозеленый пластик. Если такие средства защиты и маскировки были применены для сельского жилища, то как должна была быть защищена подпольная фабрика?
- Ну, поехали на хозяйство, покажу, где работаю, - сказал Миша, покручивая ручку газа.
Уже через пять минут Казанцев имел возможность любоваться обломками социалистического способа хозяйствования. Над дверями саманного сарая сохранился реликтовый лозунг, намалеванный облупившейся масляной краской: «Мы придем к победе социалистического труда!». Вот и пришли.
Сельхоздвор напоминал поле битвы под Прохоровкой. Повсюду стояла искореженная техника. В тени покосившегося комбайна сидели мужики и пили водку. Миша даже не стал подходить к ним, а только издали помахал рукой. Было очевидно, что никакого труда здесь нет и не предвидится.
Тяжело вздохнув, Миша обменялся взглядами с Казанцевым и снова крутнул ручку газа. Через сто метров захламленного пустыря они вырулили на единственную дорогу и затарахтели домой. Дорога впереди поднималась горбом, там стояло пыльное солнце.
- «Сансет-бульвар», - подумал Казанцев и чуть не пропустил нужное.
- Стой! – крикнул он.
Миша затормозил.
Дверь конторы на этот раз оказалась открытой.
Казанцев взбежал по скрипучим ступенькам. Первая комната была пустой, дверь во вторую была распахнута, там сидел за письменным столом усталый мужчина, лет шестидесяти.
- Здравствуйте, - сказал Казанцев
- Здравствуйте, - вяло ответил мужчина.
- Я приезжий, - продолжил Казанцев. – Хочу, вот, пожить у вас в селе. В доме бывшего участкового. Ну, в том, что раньше бабе Мане принадлежал. Оформиться как-то надо.
- А что тут оформлять? – пожал плечами мужчина. – Я же не паспортный стол. А родни у бабы Мани не было, живи. Если ты человек нормальный.
Мужчина опустил голову и задвигал ящиками письменного стола.
- Ну, ладно, - сказал Казанцев. – Бывайте тогда, здоровы.
И вышел вон.
Миша дал газу, и они поехали домой, пить горькую. А что еще оставалось делать на склоне дня двум одиноким мужикам, если у них нет срочных дел?
Глава 8.
- То, что ты рассказал, очень серьезно, - говорил начальник УБОП по области, расхаживая по кабинету. – Это, может, и на литерное дело потянет. А агентурное я лично заведу, как с куста. В случае реализации, это большими звездами пахнет, в учебники войдет. Ты больше никому не рассказывал?
Казанцев молча посмотрел на него.
- Понял, - кивнул начальник. – Гриша тоже никому не говорил, иначе бы я знал. Значитца, только ты и я.
С этим начальником Казанцев учился на Высших курсах советского еще МВД. Потом пути их разошлись, но часто соприкасались, пока Смирнов шел наверх. Смирнов был прирожденным организатором. А Казанцев был одиночкой. Он никогда, никем не хотел и не умел руководить, кроме самого себя. Да и то, не всегда получалось.
- Ты и я, - повторил начальник, бросив взгляд на банку с опиумом. – Но как реализовывать? Если мазь ляжет, то на конечном этапе понадобится куча прокурорских санкций, процессуальные действия. Это невозможно организовать на основе анонимного телефонного звонка. А если не ляжет, то надо будет как-то обставляться. И я не могу впарить информацию через чужого агента. Скрысятничают.
- А свои? – усмехнулся Казанцев.
- Хуже чужих, - скривился начальник.- В разработке такого уровня агентурные правила не действуют. Агента допросят, особенно, если будут трупы. А что может сказать левый лох? Он меня закопает. Короче…,
- Нет, - сказал Казанцев.
- Почему, нет? – развел руками начальник. – Тебе нужна крыша.
- У меня крыша на месте, - сказал Казанцев. – А личное дело агента хранится вечно. Ты что, до конца жизни собираешься дергать меня за поводок?
- Я тебе резидентуру предлагаю! – повысил голос начальник. – Это хорошие деньги, в конце концов. Они тебе что, помешают? А потом ты смертельно заболеешь, и я тебя заморожу.
- Спасибо, - сказал Казанцев.
- А ты что, хочешь, как Гриша? – тихо спросил начальник. – А если ты сам кого-то завалишь? А если, тебя? Ну, замочили какого-то пенсионера, ну и что? Мы даже Гришу не можем эксгумировать, пока ты не поработаешь. Ты же мести хочешь, я так понял? Волына у тебя есть?
Казанцев молча посмотрел на него.
- Ясно, - кивнул начальник. – Если она выстрелит, то придется на кого-то сбрасывать. Тебе нужен «табель». И ты сможешь им воспользоваться, если надо. И никто тебя не тронет. Есть программа защиты агентов.
- Которая никогда не действует, -ухмыльнулся Казанцев.
- В твоем случае, подействует, - сказал начальник. – Я начальник УБОП по области, в конце концов, а не какой-то «земляной» опер.
- Спасибо, - сказал Казанцев.
- Пожалуйста, - ответил начальник. – Ты с самого начала знал, что я тебе это предложу, иначе бы не пришел. Поэтому, кончай юродствовать. Если хочешь торговаться, давай торговаться, только по делу. Со своей стороны могу предложить ежемесячные бабки на оперативные расходы, помимо зарплаты. Повышение пенсии – гарантирую. Жилищные условия тебе улучшим. При успешной реализации будет хорошая премия, не копеечная. Если тебя это интересует, то возьму тебя по делу в закрытую диссертацию. С твоей стороны не требуется ничего, кроме того, что ты и так делаешь. Только под моим формальным руководством. Я твой куратор, я хочу получить лавры. А ты получишь скальпы и бабки. Это что, плохо?
- «Если дело выгорит, он станет генералом и доктором наук», - думал Казанцев, руля в свой Красный Партизан. – «А если не выгорит, то спишет неудачу на меня как на официально зарегистрированного резидента, ответственного за информацию от агентурной сети. Молодец, Смирнов.»
Когда Казанцев подъехал к дому, из-за соседского забора высунулась голова.
- Заждались, - сказал Миша. – Тут тебя видеть хотят. Зайди.
Под вишней, на вкопанном в землю столе, стоял чайник и чашки. За столом сидела молодая женщина. Казанцев сразу понял, кто это.
Ей могло быть лет тридцать пять-тридцать семь, но выглядела она моложе.
В своих многочисленных командировочных скитаниях по одной шестой части суши, Казанцев евразиек повидал немало и знал, что смесь европейской и азиатской крови дает очень неплохой результат. Но в этой женщине было нечто уникальное, - глаза. Казанцев никогда не видел таких светлых до прозрачности раскосых глаз на лице цвета бронзы и полагал, что это невозможно. Оказалось, что возможно все. Она выглядела, как дикая кошка, случайно забежавшая в человеческое жилье.
Она со щелчком закрыла лезвие, веером мелькавший в ее смуглых пальцах, и нож исчез.
- Здравствуйте, - сказала она и улыбнулась, у нее был алый, чувственный рот и кривоватые зубы, белые, как у молодого животного. – Меня зовут Иванна.
- А меня, Василий, - сказал Казанцев, садясь на лавку рядом с ней и окидывая быстрым профессиональным взглядом. У нее были стройные ноги, обтянутые синими джинсами и черной кожей верховых сапог, и тугая грудь под черной майкой. От нее пахло полынью.
- О, как красиво, - сказала Иванна. – Василий – Блаженный. Отдыхать приехали? Здесь есть где отдохнуть.
- Да, - кивнул Казанцев, - мой покойный друг рассказывал.
- Где он похоронен? – спросила Иванна. – Мы дружили. Я хочу отнести цветы на его могилу.
- А почему вы не пришли на похороны? – осторожно спросил Казанцев.
- Целая куча служивых и какая-то колхозница, - усмехнулась Иванна. – По-вашему, это было бы уместно?
В ее речи было нечто нездешнее.
- Может, вы и правы, -вздохнул Казанцев. – Он похоронен в городе, рядом с родными. Я покажу вам.
- Спасибо, - сказала Иванна, доставая мобильник из чехла на поясе. – Запишите мой номер и позвоните, когда будет удобно.
Они обменялись номерами.
Миша принес еще одну чашку.
- Чайку хочешь? – он плеснул в чашку бледно-розовый настой. – Гостинец от Иванны.
- Это красный «бон-фу», - сказала Иванна. – Лучшее из того, что придумали китайцы.
Над чаем поднялся ароматный пар.
- Опиум тоже придумали китайцы, - неожиданно для себя сказал, обычно осторожный, Казанцев.
- И опиум, и чай, - легко кивнула Иванна. – Потом их украли англечане и начали производить в Индии. Это ведь англосаксы наводнили весь мир наркотой, с которой теперь борятся. В Азии опиум употребляли тысячи лет, как лекарство. И ничего страшного не случилось. А европейца опиаты убивают. Потому, что он кушает их, как свинка чун-чун. Это, как дать вино ребенку. Он упьется и умрет.
- А к кому вы относите себя, - усмехнулся Казанцев, - к европейцам или азиатам?
- Я отношу себя к умным людям, который умеют выбирать хороший чай, - рассмеялась Иванна, - и не употребляют всякую гадость. Знаете, есть водка, которая не дает похмелья.
- Нет такой водки, - уверенно сказал Казанцев. – О водке я знаю все.
- Есть, - сказала Иванна. – Ее не пропускают ни через какие платиновые фильтры, и в ней нет никаких волшебных добавок. Просто, это другой спирт. Не тот, что используют в обычной водке. Спиртов, на самом деле, много, не меньше, чем белков. И каждый день синтезируют новые.
- Почему же тогда весь мир похмеляется? – хмыкнул Казанцев.
- Потому же, почему весь мир ездит на бензине, а не на спирте или электричестве, - сказала Иванна. – Если все откажутся от бензина, то нефтяные компании лопнут, нефтедоллар рухнет. Если производить безпохмельную водку, то не станет алкоголиков. Кто тогда станет ее покупать?
- Не алкоголики, - пожал плечами Казанцев.
- Не алкоголики не употребляют алкоголь, так же, как не наркоманы не употребляют героин, - сказала Иванна. – Вы представляете себе мир, где нет бензиновых ядов, нет алкоголиков, нет наркоманов? Чистый мир, - это высокие технологии плюс электрификация всего мира.
- Где вы учились? - спросил Казанцев.
- Везде, - ответила Иванна. – В университете. В конюшне. В горах. В казарме. Я старший прапорщик запаса российских погранвойск, между прочим.
- Рано постарели, - вздохнул Казанцев. – Я вот, капитаном милиции на пенсию уходил. А воинское звание мне оставили, - ефрейтор.
- Это потому, что вы не воевали, - сказала Иванна. – На войне стареют быстрее.
- На улицах идет война покруче, чем в ваших горах, - неожиданно обозлился Казанцев. – Более коварная и жестокая. Там нет своих. И неизвестно, кто победит.
- Победитель есть всегда, - поднимаясь, сказала Иванна. – Только побежденный об этом может и не узнать. Будьте здоровы. Я жду вашего звонка.
Глава 9.
Действия Казанцева теперь регламентировались правилами агентурной работы. Эти правила, изложенные в специальном секретном руководстве, имели силу подзаконного акта и были увязаны со статьями уголовного кодекса. Таким образом, нарушение их могло повлечь за собой вполне реальные и очень серьезные юридические последствия. Однако, дело было не только в этом.
Казанцеву было хорошо известно то, что мало известно среднему гражданину. Тот институт, который средний гражданин в целом называет «милицией», на самом деле состоит из двух автономных институтов – цивильной службы и оперативных служб. Число оперативных служб и их названия могут изменяться в соответствии с веяниями времени, но суть всегда остается одной и той же – они борются с криминальным подпольем методами, близкими к методам криминального подполья. Милиционер в форме – это гражданский чиновник. Оперативник
