полтора, дорога нырнула под мост, и Казанцев начал убеждаться в своей правоте, - она тянулась вдоль берега речки, скрытая пологим краем лощины. Еще через несколько сотен метров, он увидел правый поворот, перекрытый шлагбаумом. За шлагбаумом, в низине, виднелось поместье.
Теперь стало понятно, что путь сырья к закромам начинается там, где грунтовка пересекается с асфальтом. Однако, следовало выяснить, где кончается эта дорога, вымощенная серым базальтом.
Через полчаса, Казанцев сильно пожалел, что не отправился на мотоцикле. Через час, он уже жалел о том, что отправился в это путешествие вообще. Но через час с гаком дорога закончилась.
Перед ним простиралось всхолмленное, изрытое мелкими воронками и траншеями пространство. На краю дороги лежала проржавевшая табличка: «Проход запрещен! Идут стрельбы!»
Казанцев не стал исследовать покосившуюся деревянную вышку и какие-то вкопанные в землю сооружения. Он отвык от подобных прогулок на свежем воздухе. Он устал, у него болели ноги после целого дня ходьбы. А предстояла еще долгая дорога к дому.
«Где твой дом, господин резидент?» - подумал Казанцев с ухмылкой, поворачивая назад.
Глава 11.
- Вы не боитесь выпить за рулем? – спросила Иванна.
- Вообще-то, поостерегся бы. Когда в салоне такая женщина, как вы, - галантно ответил Казанцев. – Но, раз такое дело…
Они сидели на траве, возле уже подсохшего холмика Гришиной могилы. Хотя никто не удосужился справиться о Гришином вероисповедании, и было ли у него вероисповедание вообще, из земли торчал пластиковый крест, снова ставший традиционным. Под крестом лежали два вечнозеленых пластиковых венка и в изголовье, - букет алых роз, принесенный Иванной.
Казанцев начал подниматься, чтобы сходить к машине за водкой.
- Попробуйте вот это, - сказала Иванна, вынимая из кармана серебряную фляжку.
- Ну, стаканы принесу, - пожал плечами Казанцев.
- Не надо, не на свадьбе, - сказала Иванна. – Гриша пил из этой самой фляжки без всяких стаканов.
Они по очереди выпили молча. Водка опахнула гортань Казанцева как бы горячим воздухом. Не было никакого вкуса и запаха.
- Сколько здесь градусов? – спросил он.
- 38, - улыбнулась Иванна. – А кажется, что все 50, да? Это тот спирт, о котором я вам говорила.
На фляжке была гравировка, архар на вершине горы и два скрещенных автомата Калашникова.
- Подарок? – спросил Казанцев.
- Сама себе подарила, - качнула головой Иванна. – Она сделана из моджахедского серебра. Трофейного. Между моджахедами ходили старые серебряные монеты, иранские. Они даже покупали их за доллары. Считалось, что такое серебро приносит удачу.
- О-о-о, какие люди! – вдруг раздалось за спиной Казанцева. – Привет, Иванна!
Казанцев обернулся и встретился взглядом с разговорчивым могильщиком.
- Здрасьте, - несколько растерянно сказал тот. – Поминаете?
- Поминаем, - улыбнувшись, ответила Иванна, но фляжку ему не предложила.
- Ну, ладно, - потоптавшись, сказал могильщик, обращаясь к ней. – А за вашим мы присматриваем, все в норме там.
- Хорошо, - сказала Иванна и, достав из кармана несколько банкнот, вручила ему.
- Вы знакомы? – спросил Казанцев, когда могильщик ушел.
- Да, - кивнула Иванна. – Один из наших здесь лежит. Давайте пройдемся, это недалеко.
Вскоре они подошли к могиле, которая выглядела достаточно непривычно. Над ней стояла приземистая гробница, с врезанной в серый гранит стальной дверью. Вдоль стен квадратом росли огороженные чугунной цепью и хорошо ухоженные кусты алых роз. Иванна срезала одну из них и открыла дверь своим ключом.
Внутрь проникало немного света из фигурных отверстий под крышей. На полу лежала черная плита. На ней золотом были выбиты имя, воинское звание и две даты, больше ничего. Иванна положила на плиту алый цветок.
- Две войны прошел и погиб в автомобильной аварии, - сказала она. Потом вынула фляжку и вылила содержимое возле плиты, - Земля ему пухом.
- А как вы попали на службу? – спросил Казанцев, когда они вышли под яркий солнечный свет.
- Просто, - ответила Иванна. – Отец был пограничником. И другом Сарепты. Я полжизни провела на заставе. А моя университетская специальность, - фарси. В университете была военная кафедра. Это ведь враки, что в советской армии не служили женщины. Но после 92-го года их стало намного больше. Мужчины разбежались.
- А что вас потянуло вслед за Сарептой? – осторожно спросил Казанцев.
- А вы знаете, что такое Таджикистан? – усмехнулась Иванна. – Гриша знал, он там родился, вам это неизвестно? Это глухая, мусульманская окраина мира. В детстве я жила в мире отца. Но сегодня, если человек родился женщиной, там нет для него места.
- А другие сослуживцы Сарепты? – спросил Казанцев.
- Не все они сослуживцы, - пожала плечом Иванна. – У каждого своя судьба, но ни у кого нет легкой.
После этого Иванна замолчала. В ее руке появился нож и веером завращался меж пальцев. Казанцев понял, что она не желает продолжать тему и от дальнейших расспросов воздержался.
В салоне машины, по дороге домой, Казанцев вдруг резко ощутил запах Иванны. С любой другой женщиной он завел бы ничего не значащую болтовню, переходящую в легкий флирт, а затем остановил бы машину на обочине. Но с Иванной такое было невозможно. Она сама выбирала линию отношений. От нее пахло самкой животного. Но это была самка горного барса, не имеющая ничего общего с человеческим стадом.
Всю дорогу они молчали. Но взгляд Казанцева все время сползал с ветрового стекла на ее грудь, вздымавшуюся под тугой майкой. У Казанцева давно не было женщины. Резидент сжимал зубы, чтобы не совершить роковую ошибку.
За окном мелькали придорожные деревья. Будущее накатывало по дороге вымощенной черными камнями ненависти и красными рубинами любви тяжелой, как ненависть. Двое, готовые к броску, мчались в машине навстречу времени, не зная, какого цвета камень за пазухой. Чья кровь окрасит дорогу? Что ждет их за поворотом судьбы?
Глава 12.
- Где вербовки? – требовательно спросил Смирнов. – Где они?
- Да не вопрос, - лениво ответил Казанцев.
Он взял со стола лист бумаги, написал на нем несколько строк и подвинул Смирнову:
- Пробей по адресному.
Поморщившись, Смирнов схватил телефонную трубку и через три минуты вернул Казанцеву лист с установочными данными Мельниченко Михаила Семеновича.
- Бумаги еще дай, - буркнул Казанцев. – Ну, и корочки…
- Блин, а ключи от сейфа, где бабки лежат, тебе не надо? – сварливо сказал Смирнов, роясь в письменном столе.
Еще через 15 минут Казанцев передал Смирнову картонную папку, озаглавленную «Личное дело агента «Соколов» и содержащую пять листков серой конторской бумаги: запрос на вербовку, паспортные данные Миши и три рапорта из пяти строк о встречах с кандидатом в агенты. Вербовка состоялась.
Не глядя, Смирнов черкнул на запросе: «Разрешаю» и бросил папку в сейф.
- Сегодня зарегистрирую. Но надо еще три-четыре штуки. Иначе, это не сеть. Не могу же я тебе платить из своего кармана?
И он, и Казанцев знали, что это – туфта. Если появится толковый агент, то его информация будет списана на «чучело», вроде Миши, возможно и не подозревающее, что оно, - «агент». За информацию от агентурной сети несет ответственность резидент. В экстренных случаях начальство может потребовать встречи с агентом. Но резидент имеет право и отказать. Однако, личное дело агента проходит, как минимум, через две пары рук, - лица, дающего разрешение на вербовку, и начальника спецчасти, регистрирующего это дело. Поэтому серьезного агента никогда не загоняют в бумаги. Что является единственной возможностью сохранить секретность. Которая дорого стоит. Вот так и возникает липовая агентура, за счет которой оплачиваются рабочие агенты.
Пока Казанцев раздумывал кого бы еще из знакомых «завербовать», Смирнов отстегивал от толстой пачки шелестящие банкноты.
- На. Только не бухай, я тебя прошу.
- Как это, не бухай? – сгребая деньги в карман, возмутился Казанцев. – А как я буду проводить агентурную работу? Я их возьму за сраку, ты не боись. А когда я выиграю, никто у тебя не спросит, сколько допинга я принял за казенные бабки. Победителей не судят. Да. И волыну дай.
- Что, уже понадобилась? – подозрительно спросил Смирнов. – Я так понял, что у тебя своя есть.
- Может и есть, но чего я должен амортизировать собственное имущество? – удивился Казанцев.
Со вздохом, Смирнов выложил на стол потертый браунинг – «баск» и один запасной магазин.
- Ты же говорил, что будет табельный ствол? – подозрительно спросил Казанцев.
- А чего я должен брать на себя ответственность за «табель», когда ты еще ничего не сделал? – удивился Смирнов.
Со вздохом, Казанцев положил пистолет в карман.
Он знал, что Смирнов, как и любой вербовщик, мягко стелет, да жестко спать. Что пообещал, - дели на два.
На обратном пути Казанцев купил на деньги, уплаченные государством «агенту Соколову», все необходимое для себя на две недели вперед и пять бутылок водки для агентурной работы.
Потом он заехал в свою городскую квартиру. Там все уже покрылось пылью.
Во дворе сидели мужики, забивая «козла». Ничего не изменилось.
Без дела потынявшись по квартире, Казанцев запер за собой дверь. И ушел на войну.
Глава 13.
- На охоту собрались? – спросил Казанцев, когда они встретились. – Так не сезон. Зачем вам эта штука?
- Я здесь никогда не охочусь. На кого? На бедных маленьких птичек? Это не для охоты, - Иванна подбросила в руке тяжелый охотничий арбалет. – Потом увидите, для чего.
Они шли по лесу в сторону озер. Стоял яркий полдень, но здесь было сумрачно. Колонны солнечного света подпирали высокие кроны деревьев, пронизывая насыщенный лесными запахами полумрак.
- Там, откуда вы приехали, была дичь покрупнее? – спросил Казанцев.
- Кабан, - кивнула Иванна. – Его можно подстрелить у водопоя. А вот архара без хорошего ствола не возьмешь.
- А человека? – поинтересовался Казанцев.
- Против человека с автоматом надо применять автомат, - усмехнулась Иванна. – А не стрелы и не приемы каратэ. Если бы Рэмбо вылез со своим луком на реальной войне, его пришили бы первой же очередью.
- Все-таки эти рэмбо выиграли Афганистан, - заметил Казанцев.
- Афганистан проиграл Горбачев, - резко ответила Иванна. – И Союз в придачу. По этой причине, сотни тысяч таких, как я, остались без дому.
- Зато, теперь мы живем в демократической стране, - вздохнул Казанцев.
- Мы живем в олигархической стране, - сказала Иванна. – В которой народ просрал свое имущество, как наркоман за дозу.
- Ну, господину Сарепте не на что жаловаться, - усмехнулся Казанцев.
- Господин Сарепта оплатил землю, на которой живет, своей кровью, - ответила Иванна.- Он никому ничего не должен. Кстати, эту землю я знаю лучше, чем вы, абориген. И сейчас докажу это.
Они подошли к заросшим камышами озерам.
- Вы знаете, как здесь ловить рыбу? – спросила Иванна.
- Рыбу? В этом болоте? – удивился Казанцев.
- Сейчас увидите, - сказала Иванна.
Из дальнего озера широкой лентой вытекал ручей. В этом месте вода была необыкновенно прозрачной.
- Дальше он становится уже и глубже, потом впадает в речку, - махнула рукой Иванна. – Здесь лучше всего рыбачить.
Она сдернула с плеча арбалет.
Из камышей появился роскошный золотой карп. Тренькнула тетива. Карп забился в мелкой воде, поднимая со дна струйки ила.
Иванна подняла
