Царь опиума

вымрут и не заметят. Деньги, это такая же отвлеченная идея, как и Маркс. Мир без Бога принадлежит людям, а не идеям.
- Этому вас научили на занятиях по политподготовке? – вежливо спросил Казанцев.
- Этому меня научила своя и чужая кровь, - резко ответил полковник. – Пейте «Креман д’Эльзас», не ждите, пока и вас научат.
Домой Казанцев возвращался сильно навеселе и комфортабельно, - в джипе, который вел Клеман.
- Это у тебя второй наряд вне очереди? – с пьяной фамильярностью осведомился Казанцев. – Гостей по домам развозить?
- Зачем? – ухмыльнулся Клеман. – У меня у самого дом в селе. И не только у меня. Дома там ничего не стоят, вот и купили. Мы же законопослушные люди, нам прописка нужна. А что до нарядов, так не бери дурного в голову. Просто командир любит армейские выражения. На конюшне сейчас работы вообще нет, лошади сутками на выпасе. Вот жатва начнется, тогда работы будет валом.
- А что с зерном делать будете? – поинтересовался Казанцев.
- Часть отдадим за аренду, часть продадим, - ответил Клеман. – Остальное на масло, на спирт перегоним.
- «Вот оно», - подумал Казанцев. – «Основной урожай они уже собрали. Теперь будут маскировать переработку среди обычных сельхоз. работ».
- А когда жатва?  - спросил он.
- Да через пару дней и начнем, - беспечно ответил Клеман.

Глава 15.

- А чего ты не продолжишь использовать ее «втемную»? – подозрительно спросил Смирнов. – Если она такой ценный кадр, так зачем ты загоняешь ее в бумаги?
- Затем, что хочу отмазать ее по  концовке, - твердо ответил Казанцев. – Это наш человек, ее нельзя сажать.
- Потому, что она уже села тебе на х…? – ухмыльнулся Смирнов. – Может, ты еще и моими бабками с ней делиться будешь?
- Она сама с кем хочешь поделиться может, - хмуро ответил Казанцев.
- С кем? – еще шире ухмыльнулся Смирнов. – Делим тут шкуру неубитого медведя, а ведь ты ее скальп хотел. Сменил ориентацию?
- Ориентация у меня нордическая, не гони волну, - скривился Казанцев. – И про жадного фраера, я не хуже тебя знаю.
- Ладно, - пожал плечом Смирнов. – Ты резидент. Установки есть, вербовка по любому нужна, я подпишу. Но ты ее своим стволом прикрываешь, так пусть за него и держится. Если крутая сильно и кого-то замочит при задержании, то назад ходу не будет. Ты мне организатора дай, товар дай, который можно в руки взять, и можешь валить со своей узкоглазой хоть в Шанхай.
- Мне и здесь хорошо, - сказал Казанцев.
- Плохо будет, если просрем реализацию, - прошипел Смирнов. – А пока, взяться не за что. В поле ветер, в п…де дым. Если есть склад сырья, - то где он? Ферма, самое удобное место, но они могут устроить схрон и в десяти метрах от забора, и мы его никогда не найдем. Если намечается переработка, - то где и когда? Если упустим передачу, - то что? Ждать до следующего года? Активизируйся.
Казанцев по-партизански вернулся в свой Красный Партизан и заперся в доме наедине с кружкой чифира.
Что делать? Смирнов был прав, время поджимало. Краткая экскурсия по усадьбе, которую устроил гостю Сарепта, разумеется, никакой оперативной информации дать не могла. Но для того, чтобы спустить с поводка «ОМОН» и перевернуть там все кверху дном, прокурору требовалось нечто большее, чем подозрение. Надо было найти и указать склад сырья, или хотя бы прекурсоры для производства героина, - ангидрид уксусной кислоты, соду, соляную кислоту, ацетон, емкости для выпаривания, - позволяющие ломать стены и вскрывать полы.
Смирнов был прав и в том, что все это могло храниться до поры до времени за пределами усадьбы Сарепты, на одном из адресов, принадлежащих его подручным и формально не имеющих никакого отношения к нему, а значит, и к выданной на него санкции, или даже просто в какой-нибудь яме в чистом поле. Если обыск ничего не даст,
то такой опытный волк, как Сарепта, никогда не предоставит второго шанса, но у инициаторов наезда появится шанс предстать перед законом в качестве «оборотней в погонах». Если же наличие улик будет установлено оперативным путем, то это даст возможность взять организатора с поличным на производстве или передаче товара, а обыск в этом случае явится лишь рутинным процессуальным действием
Казанцев прикидывал и так и этак, ему очень не хотелось, но другого выхода он не видел, - надо было идти самому.
Остаток дня он провел в подготовке к несанкционированному проникновению в частную собственность.  


Глава 16.

Ночь была безлунной. Казанцев подошел к первому кольцу ограждений с раздвижной алюминиевой лестницей на плече. Он был одет в серенькие колхозные шмотки, на голове – колхозная кепка, чтобы прикрыть глаза от ночного освещения, на ногах – стоптанные кеды. В карманах штанов и рубашки лежали репеллент-аэрозоль от собак, слипшиеся в комок женские лайковые перчатки без подкладки и складной нож на клипсе. Пистолет он решил с собой не брать.
Две верхние горизонтальные нити колючей проволоки выдержали его вес легко. Он перебрался через забор и пошел через выпас. В темноте к нему подошла лошадь, тихо фыркнула, ткнулась носом в ладонь.
Возле ограждения из сетки он приставил лестницу к металлической опоре и, осторожно балансируя, взобрался наверх. Теперь предстояло самое сложное. Он сел на опору, стальная труба больно впилась в ягодицу. Затем подтянул лестницу, бросил ее вниз и спрыгнул вслед за ней. Собак пока не было слышно.
В темноте, вдоль дорожек горели кое-где вполнакала садовые фонари. То, что искал Казанцев, могло находиться в одном или трех складских строениях в глубине усадьбы. Избегая желтоватых пятен света и оглядываясь, он двинулся вперед по полоске подстриженного газона. Собак все еще не было видно и слышно. Но они могли быть приучены атаковать без голоса, со спины. Казанцев принимал во внимание и возможность наличия скрытых систем защиты, но с этим ничего поделать было нельзя, оставалось просто держаться подальше от предметов, на которых они могли быть закреплены.
Он остановился перед белым строением под металлочерепицей. Над красными воротами с дверью гостеприимно горел неяркий фонарь, никаких запоров не наблюдалось. Казанцев толкнул дверь, она приоткрылась, в щели зияла тьма. Он открыл дверь пошире и переступил порог.
Вспыхнул ярчайший свет.
Посреди пустого помещения перед монитором сидел в кресле полковник.
- Добро пожаловать, капитан, - сказал он. – Заждались.
Дверь захлопнулась. Казанцев ощутил толчок между лопаток и невольно сделал два шага вперед. Из-за его спины вышел мужчина с изуродованным, обожженным лицом.
- Знакомьтесь, это Фредди, - сказал полковник. – Фредди Крюгер. Фредди, помоги гостю сесть.
Мужчина исчез из поля зрения, потом что-то ткнуло Казанцева под колени, и он упал на жесткий стул.
- Рассказывайте, капитан, - доброжелательно сказал полковник. – Или предпочитаете остаться ефрейтором и умереть стоя?
- Не понимаю…, - начал было Казанцев.
- Бросьте, - прервал его полковник. – Не надо рассказывать, что пришли ко мне на чашку чая и заблудились.
Сзади на плечо Казанцева легла тяжелая ладонь. Он вздрогнул:
- У меня свидание с Иванной…
- Не верю, - вздохнул полковник. – Вам не сыграть Ромео даже на сельской сцене. Что еще?
- Ну, хотел прибарахлиться, - смущенно ухмыльнулся Казанцев. – Спиртец у вас…
- И это не пойдет, - покачал головой полковник. – Глаза выдают. Вы не похожи на воришку. Вы похожи на шпиона, который переоделся колхозником. Смерть шпионам, Казанцев.
- Чего вы хотите? – устало сказал Казанцев.
- Я? – удивился полковник. – Да ничего, кроме заслуженной мною откровенности. Должность. Цель задания. Фамилия начальника. Иначе, будем пытать.
- Меня будут искать,  - сказал Казанцев.
- Вот это ближе к теме, - удовлетворенно кивнул полковник. – Только, опять врете. Ваш визит сюда, это отсебятина. Так на войну не ходят, капитан. У вас в кармане какая-то железка, но это не пистолет. А ведь вы не с мелким ворьем дело имеете.
- С крупным? – усмехнулся Казанцев.
- Извиняю попытку оскорбить, - снисходительно улыбнулся полковник. – Это от слабости. Вам никогда не хотелось быть сильным, Казанцев?
- Я уже не играю в суперменов, - ответил Казанцев.
- Играете, - покивал головой полковник. – Иначе, не явились бы сюда. Вы ведь хотите отомстить мне за смерть Терещенко, верно? Так вот, я его не убивал. Хотите узнать, как все было?
- Хочу, - ответил Казанцев.
- Терещенко пристрастился к опиатам, еще работая в уголовном розыске, - сказал полковник. – Он был одиноким, неустроенным и несчастливым человеком. Совсем как вы. Здесь он достал грязный героин. И начал употреблять его так, как употребляют на его родине, в Таджикистане, - вдыхая дым. Поэтому на теле и не обнаружили следов инъекций. Однажды он выпил, а потом перебрал с ингаляцией. Вот и все. Смесь алкоголя с опиатами, - это страшная вещь. Она останавливает сердце. Вы тоже так хотите?
- Нет, - ответил Казанцев.
- А что вам еще остается? – невесело сказал полковник. – Алкоголь или героин, какая разница? У вас не слишком радостное прошлое, подневольное настоящее и никакого будущего. Но имя начальника вы не назвали, хотя я его и так знаю. А знаете, что такое «Белая стрела»  ?
- Чушь собачья, - через силу ухмыльнулся Казанцев.
- Конечно, - согласился полковник. – Но за чушью собачьей может скрываться нечто вполне реальное. Вы же агентурщик, Казанцев, должны знать такие вещи. То, что вы, - безобидный рыбак-пенсионер, это ведь тоже чушь собачья, не правда ли?
Казанцев промолчал.
- А то, что вы три года отдали Родине на Северном флоте и принимали присягу на верность ей, - продолжал полковник, - это чушь? Вы четыре года служили в батальоне специального назначения №16 МВД СССР, получили пулю в Карабахе, - это чушь? Вы принимали присягу дважды и оба раза не той стране и не тому закону, которым служите сейчас. Двадцать лет в уголовном розыске. И все для того, чтобы увидеть, как все валится, мразь торжествует на костях и бандиты становятся сенаторами.
- Ну, и что я могу с этим сделать? – спросил Казанцев.
- Можете, кое-что, - ответил полковник. – Вы же понятия не имеете о том, чем мы тут занимаемся.
- Чем? – спросил Казанцев.
- Скажем так, мы помогаем честным людям изыскать средства для борьбы с бесчестными, - ответил полковник.
- Цель оправдывает, - усмехнулся Казанцев. – Добро должно быть с кошельком.
- Деньги, - это фикция, - сказал полковник. – Но они решают все в этом мире фикций. Деньги, - это чушь собачья. Но на них можно купить нечто реальное, - людей, средства связи…
- Пушки для диктатуры пролетариата, - вставил Казанцев.
- Пушки могут быть такой же фикцией, как и диктатура пролетариата, - сказал полковник. – Если их идеализировать. А идеи могут быть разрушительнее пушек. Такова диалектика мира, в котором мы живем, капитан. Идеализированный пролетариат превратился в дерьмо собачье, в котором утонули Маркс, Энгельс и Ленин. В новом мире нет места для дерьма. Им будут править простые человеческие ценности: хлеб, меч…
- Героин, - подсказал Казанцев.
- Героин, - это дерьмо, в котором утонет кучка взбесившихся с жиру негодяев, способных его купить! – крикнул полковник. – Иначе, они никогда не поделятся награбленным!
Наступила пауза.
- Ну, и что дальше? – спросил Казанцев.
- А ничего, - пожал плечами полковник. – Федор Игнатьич отвезет вас домой, к вашим крючкам и наживкам. Лестницу не