пару таких я уже срисовал – раздевались-одевались. Но без толку!
Девица, до этого весело хихикавшая, сменилась в статую. Может быть, торгуют наркотиками? Да, нет. В клиентах вопрос. Или – мало денег?
Я перегнулся через спинку дивана и девице прошептал, пободрее:
-Привет!
Она повернулась ко мне и я, будто ошпаренный, отпрянул. Глаза её были не то что пусты, а мертвы. Её товарка напротив давилась клубнично-мороженным коктейлем. ПТУшница. Смотрела на меня изучающе.
Повисла пауза. Тягостная - должно было что-то происходить, а не происходило.
-Я невезучий – подумал – раз в царстве разврата на меня не клюют даже такие бляди...
Мне стало не хорошо. Вдруг. 100 грамм рома. А мысли пошли всякие.
И тут появился один из недавних «счастливчиков». На нём была вывернутая изнанкой футболка и полуспущенные джинсы. Он ошалело бродил по залу и что-то искал, сопровождаемый хихиканьем девиц.
Вот он рядом.
-Вот ар ю лукинг фо? – спросил я.
-Ммм... Телефон... Портмоне...
От него дико несло. Я всё понял.
...Время приблизилось к полуночи, и я оставался едва не один.
-Пора дёргать отсюда. – прошептал я себе, буквально почувствовав, как становится не то что опасно, а тревожно. Пока. Кто станет дожидаться, чтобы это «пока» переросло в... А? В этом секундном «а» может уместиться вся жизнь... Не испугался. Стало скучно.
Я потянулся к выходу. Выход «загораживали» открытые двери в «охранницкую», где отдыхали два огромных бугая, развалившись на диване. В мою сторону посмотрел лишь поджарый привратник.
-Домой... – стараясь говорить потвёрже, вымучил я.
Он выдал мне куртку.
Я вышел на удивительно свежий воздух. Но где? Вокруг была настоящая деревня. И направление не известно.
Мгновение – я, не раздумывая более, побежал к видневшемуся в двух сотнях метрах перекрестку дорог, где иногда проезжали машины. К людям. Свету.
Перекресток был безлюден. Вокруг вообще не было никого. Было поздно. Я шёл вперёд, надеясь, что это ведет меня в город. Как всякий чужеземец – потерялся, и весьма обрадовался полицейскому экипажу, к которому устремился со словами:
-Как добраться до Старого Таллинна?
Конечно, я рассчитывал на довоз с их стороны. Они указали направление и на подошедшее такси, водитель коего как раз покупал сигареты в палатке.
Меня стало накрывать усталостью и прошедшим предчувствием боя. В мыслях я пытался добраться до завтрашнего утра, когда преисполненный значимостью и общечеловеческими ценностями, прийду в полицейский участок и всй им расскажу...
Сознание затухало по мере приближения к отелю. Я и был от него недалеко – в районе «Кристина». Ловко удаётся «им» нас всегда возить...!
Как блаженную награду принял свежую кровать. И уснул, распластавшись звездой.
-Что мне нужно было...? Доволен...? – сознание растворилось в ночи.
Restrict Area («ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА»)
На следующий вечер я решил твёрдо – в «Лассо бар», и ничто не смутит меня с выбранного пути. Вчерашнее, возвращаясь воспоминаниями, заставляло задуматься. «Хостел» такой, лайт. Мог бы вляпаться в историю...
Адрес стрипбара я нашёл в гиде по Таллинну. Тут всё рядом – я жил в самом центре на Сирю Карья, напротив пафосного отеля типа нашего «Балчуг». Можно было и пешком, но доехал на такси.
Это было «злачное место» - этакий уголок греха. Какие-то заведения и среди них вход в «Лассо бар».
Было около девяти пополудни, и в баре пустынно и тихо. Поздоровавшись с охранником и, сдав куртку, вздохнул и прошёл в зал.
Я миновал Рубикон. Никогда не был в подобных местах.
Зал был прямоугольной формы с подиумом посередине. С обеих сторон располагались столики и диваны, один из которых полон нарядных девиц.
-А где же нон стоп? – осведомился я у бармена за стойкой.
Выбирал напиток. Прихватил со стойки спички.
-Сейчас будет – ответил он – Вы же пришли...
Я с бокалом «Калуа» миновал девиц и присел на диван. Через один от них.
Далеко не сразу сидевшая с его краю прелестница во всём жёлтом, встала и как-то вяло подошла ко мне. Примостилась.
-Привет.
Ответил. Обменялись парой фраз. Спросил, что дальше. И тут совершил промах: зачем я рассказал ей, что новичок?
Она неподдельно удивилась.
-Все мужчины любят.
-Другие интересы – ответил.
Прихлёбывал из бокала. И она давала понять, что я должен её угостить чем-нибудь. Я был вял. Потому что представлял себе, как здесь. Когда есть люди. Во, понаблюдать! А сейчас…
Пока мы болтали, началось действо. Под музыку из дальнего конца зала появилась её товарка и медленно двинулась по подиуму к нам. Остановилась напротив меня. Одна минута – без лифчика. Несколько извивов у шеста и она, шагнув на пол, сняла передо мною трусики. Взмах руки...ноги... Всё.
Я был озадачен.
-Её нужно дать немного денег.
Протянул десятку.
-Мало.
Да и на лице танцовщицы было написано удивление столь малой суммой. Она сердито ушла.
-Сколько? - спросил я.
-25 минимум.
Сходил, поменял деньги у бармена. Четвертаков у него было много. Запасливый! Вернулся на место.
Появлялись всё новые. Были они, конечно, симпатичны, но я всё плохо видел. Сейчас и вспомнить нечего. Просто - не успевал. Происходило всё с калейдоскопичной быстротой: из дальнего края зала под музыку выходили девицы. Двадцать шагов до меня, шест. Несколько изгибов (некоторые были, блин...) – долой лифчик. Спускалась вниз, подходила, я отдавал 25 крон. Она возвращалась на подиум, с парой па снимала трусики и удалялась. Потом возвращалась на диван. Револьвер – подумал я.
Это вообще не вставляло. Таких прошло уже семь. Не то, чтобы пачка 25 кроновых банкнот ощутимо поредела, просто я не видел смысла продолжать.
«Жёлтая» - мясистая такая, взяла быка за рога.
-«Приват» бери.
-?
-Там и потрогать можно...
-Чтобы трогать, мне бы увидеть! – взмолился я. Она была несимпатична и отвлекала меня. - Да, подождите... Я и так ничего не вижу...!
«Жёлтая» не сдавалась.
-Кончится смена – грустно сказала она, помедлила ещё и удалилась.
А я уже выбрал – какую. Жестом подозвал. Они вообще, я заметил, неторопливы.
Присела, разговорились. Странно удивилась, узнав, что русский и тем более из Москвы.
От Кристины, так представилась «маленькие грудки» я узнал всё. В Таллинне секса не было. Вчерашняя история её тоже не удивила.
-Приват. - твёрдо сказал я. Я понял, они, наверное, переговаривались в гримёрке. Я готов был просто треснуть.
-Потрогать там можно.
И далее последовал список запрещённых приёмов. Разрешённых не оставалось. Пусть, за 25 Евро, полагал я, но хоть потрогать можно. Внутри меня нарастал хохот, рождающийся от вычурности происходящего.
А действо шло. Я как раз расплачивался, начав их второй круг, как мы поднялись. Отдал 25 Евро бармену, не преминувшего обмануть меня со сдачей, подсунув вместо монетки 1 Евро 1 крону.
По углам зала располагались четыре двери. Мы тронулись к одной из них.
-А почему эта?
-Музыка лучше, - ответила она, открыла дверь, и продолжила, - Проходи. Одну минутку.
Она ушла переодеваться и я остался один. Как-то всё...
Комнатка оказалась крошечной, интимно-полутёмной, перед большим зеркалом чуть приподнимался над уровнем пола подиум с истоптанным покрытием. На углу стояла пепельница на салфетке. Аккуратные – подумал я.
Напротив зеркала притулилось большое кожаное кресло. Я сел и закурил.
Она вернулась: в чёрных, длинных сапогах, вся в белом и красной шапочке – такая подошла бы мальчику «Деду Морозу». Я едва не рассмеялся, но настроился.
Под усилившуюся музыку она принялась что-то исполнять перед зеркалом. Одежда покидала её. Что-то пробудилось во мне...
Я приподнялся из кресла и приблизил её руками. Тело оказалось упругим и тёплым.
-50 Евро. Потрогать.
Я крякнул, но отступать было поздно. Кристина ловко засунула банкноту в ботфорты.
-Там трогать нельзя, - зачем-то сказала она.
-Тьфу, чёрт, - выпалил я, обхватив голову руками, - И так понятно. Что вы всё...
Соски её были каменными. Даже мои встали. Я был готов.
-Можно мастурбировать. – деловито разрешила она.
Я потянулся к молнии на джинсах.
-Ты что? – странно удивилась «Кристина».
-Вытащу…
-А это тоже стоит денег.
Цену я узнавать не стал.
-А, ладно, - махнул рукой, - Я уже.
-Как?! – Вырвалось у неё.
-Не здесь. В отеле ещё! Надеюсь, это бесплатно?
Рассмеялись.
-Русские никогда не дрочат. Может быть, стесняются. А финны очень любят.
Я понял предназначение салфетки. И сказал ей, что не стесняются, а не видят смысла. Не торкает ваше это.
-Салфетка для этого?
-Ну, да.
-Зачем? Что ж, так много... - улыбнулся я.
-А то...!
-Финнам, чай, и салфеток мало...!
Я уже обломался. Что можно в этом найти? Подумал, что теперь Это следует наречь «по-фински». А из головы не шёл образ обрюзгшего финна со спущенными штанами и волосатой рукой.
Она посидела у меня на коленях. Я погладил её, наконец-то рассмотрев.
15 минут истекли (где-то 12 прошло), на что обратил её внимание, улыбнувшись.
-Не. Три песни. Я по песням считаю.
Музыка стихла. «Маленькие грудки» открыла дверь, и мы вышли в пустой зал. Новые страждущие там так и не появились.
Я отходил как-то воровато. В дверях столкнулся с несколькими финнами. Они наверстают – подумал я. Вторая мысль – сколько всё же Это стоит?
Обратно шёл пешком. Хорошо прогулялся. Думал. У дверей ночного клуба тусовала молодёжь... А я упрямо - в отель. Хватит! Таллинн злой город...
Здравствуй, Родина!
15 декабря 2006 г.
Таллинн-Москва
Я возвращался домой. Первым на моём пути был эстонский пограничный пункт Нарва. Поезд остановился. В вагоне ударил полный свет. Стоять предстояло час.
По коридору прошли, видимо, местные таможенники. Через открытый дверной проем, они кинули взгляд и на нас.
-Ну да, заметил я соседу, - у нас же не висят над головами веера колбас и окороков, а мы не сидим среди ящиков с «бухарой». Чего проверять...?
Помолчали.
В вагоне было тихо.
Через десяток минут возник пограничник в ладной коричневой форме, с пышными, ухоженными усами дядька. На голове его было, конечно, кепи того самого покроя. За ним с билетами в руках стояла наша проводница.
Мы поздоровались и протянули паспорта.
-Декларировать что будете?
-Нет - мы с соседом Сергеем отрицательно покачали головами.
Проводница что-то говорила по-эстонски, пока он ставил штампы на визы.
-До свиданья.
Нам вернули паспорта.
Ну, вот и тронулись.
По мосту мы въезжали на Родину. Меньше стало освещенных мест. Сразу начались вышки и конструкции, горы какого-то хлама, заборы с колючей проволокой. Всё стало серым.
Поезд подкатил к платформе. Со стороны купе поезд был отделён сетчатым забором с колючей проволокой по верху. За ним протянулся состав с цистернами, скрадываемый сумерками.
А я стоял в коридоре и смотрел на пропускной пункт Иван-Город. Из его жёлтого с белым, что ли, трёхэтажного здания к нам потянулись группки людей в разноомастной форме.
Наши! Сердце забилось.
Я вернулся на место.
Первой в купе заглянула девица в плюшевом – тёмном, со взрывами белых пятен пальтишке и огромной лихорадкой на верхней накрашенной губе.
-Все россияне? – спросила.
-Да - ответили мы стройно.
Она скрылась за дверным проёмом.
Прошло немного времени и из коридора донеслось характерное прерывистое дыхание. Собака! По ковровой дорожке разлаписто бежал пёс – большая овчарка с торчащим из пасти языком. За ней шёл милиционер с поводком в руках в серо-голубом пятнистом камуфляже и
