ответа, рухнула в него опять и продолжила, но уже спокойным голосом.
– Вижу, вам не нравится правда, которую я высказала вам в лицо. Не многие решились бы на подобное. Но, я не боюсь вам сказать, вы мисс Грайфест, самое бездумное создание, которое только мог знать этот свет.
Ярость и отвращение, словно кислотой разъедали душу Эмилии, но, тем не менее, она держалась по-прежнему спокойно.
– Какая обвинительная речь. Вы слишком все преувеличиваете, моя дорогая. Я совсем не монстр, как вы пытаетесь это представить. И я думаю, что вы знаете меня не настолько хорошо, чтобы судить обо мне. Сказав это, она отвернулась к окну и устремила взор вдаль.
В замешательстве Манон некоторое время молчала, не зная, что сказать, как возразить. Раздражение от безысходности в какой-то миг переросло в дикое негодование. Плотно стиснув зубы, она заговорила с той же неистовой силой, а в ее огромных глазах, будто вспыхнул огонь, обещая перерасти в большое пожарище.
– Я была уверена, уверена всегда, что в один прекрасный день, я уведу его у вас. Что он поймет, какая вы женщина, но видно я ошиблась. Любовь глупа, а Гарри слепой глупец. Теперь я ненавижу вас всем сердцем, ненавижу обоих! Вы погубили мою жизнь, но вы так же не будете счастливы, и не узнаете, что это такое. Возмездие наступит, я отомщу вам за все! – она словно выдохнула последнее слово в яростном порыве.
Неистовая страсть, прозвучавшая в этом страшной признании, парализовало Эмилию, как оглушительный удар, и в этот же момент, она не была способна испытывать, что-либо другое, кроме страха:
«Если она так говорит», – в ужасе рассуждала Эмилия, – «тогда я должна быть абсолютно уверенна, что она это сделает. Такую угрозу может произнести человек, охваченный безумной ненавистью. Неужели эта женщина наивно полагает, что я не в силах справиться с ее сокрушительной силой, направленной против меня. Нет, довольно, хватит с меня потерь. Я никому не позволю причинить вред брату! Столкнувшись лицом к лицу с дикарем, нужно постараться сохранить хладнокровие. Это, пожалуй единственный шаг, что б не выказать свою слабость!».
Эмилия была озлоблена, она изнемогала от искушения задушить Манон, или хотя бы ударить, сделать ей больно, чтоб та почувствовала себя раздавленной. Но эти чувства она сумела скрыть, опасаясь, что поддавшись им, может перешагнуть черту благоразумия.
Эмилия молча, смотрела в окно, терпеливо ожидая появление Чарльза. Манон устав от бесплодных попыток вывести ее из себя, что зачастую удавалось Чарльзу, никак не удавалось ей, поднялась с кресла и подошла к ней.
Несмотря на легкость и бесшумность шагов женщины, Эмилия почувствовала ее приближение. В последние минуты та действовала на нее, как ядовитая змея, и ей внезапно стало дурно, только от одного запаха ее духов.
– Я не ошиблась, вы не женщина, вы мраморная статуя не чувствующая ничего. Вас не пугает ничто, но не надейтесь, возмездие настигнет вас, сухой вам не выйти из воды, это я вам гарантирую, и даже Чарльз не сможет вам помочь!
Эти слова переполнили чашу терпения Эмилии, схватив Манон за запястье. Она потянула ту на себя и ей в лицо зловеще проскрежетала.
– Не смейте, вы слышите, не смейте лесть в нашу семью, иначе … – она не договорила, взгляд яснее слов, рассказал остальное.
– Вы пугаете меня! – испуганно залепетала Манон, не понимая смысла ее слов, ведь о семье она не говорила, и попыталась отдернуть руку, но та сжимала ее словно тисками.
– Как вы можете быть такой мстительной? Отпустите меня! Мне больно!
Эмилия молча, отпустила ее, и так внезапно, что та, пошатнувшись, рухнула в рядом стоящее кресло.
– Вы вдавили мне браслет в тело! – обиженно как ребенок, пожаловалась она.
– Я бы с большим удовольствием вонзила нож в ваше безумное сердце. И обещаю, сделаю это в один прекрасный день, если вы не оставите свою затею. Не забывайте, человек ничего не теряет, если терпеливо ждет!
Манон испуганно прижалась к спинке кресла, растерянно хлопая глазами. В это время вошел Чарльз, с любопытством оглядев девушек, заговорил с немыслимо наглой улыбкой:
– Вижу, красавицы мои, вы нашли общий язык, и неплохо ладите! – на последних его словах в дверь кто-то постучал и на пороге появился Клайд.
– Извините, я не дождаться слуг, чтобы они оповестили о моем визите.
Внезапное появление Клайда ошеломило всех, кроме Эмилии. Как показалось девушке, даже Чарльз не сразу понял, кто перед ним стоит, его растерянное лицо, явно свидетельствовало об этом.
Манон же, не ведая ни о чем, увидев на пороге Клайда, смертельно побледнела, и окончательно утратив контроль над собой, вскочив с кресла, кинулась к нему в объятья.
Клайд взглянул на нее с удивлением, не понимая ничего, затем искоса кинул взор на сестру, ожидая объяснений.
– Знаю, знаю, ничего не говори! Я знаю, что ты любишь только ее, – подняв глаза на мужчину, Манон издала звук, похожий на предсмертный хрип. – Только ее. А, я…, а, что со мной?
Странное поведение девушки парализовало Клайда. Он откашлялся, три раза пытаясь заговорить, но не смог и опустил глаза, под ее пристальным взглядом.
Клайд стоял сжимая руки Манон, и от изумления приоткрыв рот. Наблюдая за ним, Эмилия иронично подумала, что сейчас ее брат, похож на удивленного котенка, но плохо было то, что эта женщина ему понравилась, Эмилия это сразу поняла.
– Простите мое недомыслие, – набравшись решимости, наконец-то заговорил он. – Мисс, вы наверняка меня не за того приняли. Я Клайд Грайфест, и если угодно к вашим услугам!
– Клайд? Клайд? – насколько раз повторила Манон и, отшатнувшись от него, замерла в странной нерешительности.
– Да, Клайд! – с легким волнением повторил он, поглядывая на ухмыляющуюся сестру.– Вы, несомненно, спутали меня с Гарри, он мой брат близнец! Правда, об этом я узнал совсем недавно.
После этих слов воцарилось минутное молчание, которое прервала Эмилия, бросив требовательный взгляд на Чарльза.
– Клайд, я хотела бы тебя попросить об одолжении. Если тебя не затруднит, подожди меня, мне необходимо поговорить с мистером Линкойном. Очень надеюсь, что тебе не придется скучать в обществе такой веселой дамы, как Манон. – сказала она и, подойдя к Чарльзу насильно загнула ему руку в локте и, вцепившись в нее, повела мужчину в другую комнату.
Чарльз выходя, едва успел извиниться. Когда они вошли в другую комнату, он мягко освободился от ее цепких пальчиков и, завалившись в кресло, достал из внутреннего кармана жилета, золотой портсигар. Закурив сигарету, уставился на девушку вопросительным взглядом.
– Напоминаю Чарльз, вы хотели мне что-то рассказать. Я с нетерпением ждала вашего возвращения. Ну, говорите же скорее, не томите меня, что вы узнали!
Видя, что мужчина не спешит поделиться информацией, Эмилия тактично подвела его к мысли, о чем он должен говорить, и в готовности выслушать, приблизилась к нему.
Чарльз, будто не слыша ее, вступил в разговор:
– Как мне показалось, прелесть моя, ваш брат заинтересовался Манон. А, в связи с этим думаю, вам не стоит им мешать, иначе это его огорчит! Если вы еще помните милая, эта женщина стала несчастной по вашей вине, так будьте великодушны, дайте ей, хоть малейший шанс, может они обретут вместе счастье.
Глаза Чарльза иронически блеснули, хотя голос оставался бесстрастным. – Да, прежде чем мы заговорим о деле, я хотел бы вас спросить, почему вы, меня боитесь?
– Что? – рявкнула она, окинув мужчину подозрительным взглядом, который почти мгновенно сменился неприязнью. – О Боже, вы просто невыносимы! Это немыслимо, вы вновь пытаетесь издеваться надо мной. Сначала оставляете наедине со своей безумной любовницей, а теперь еще несете какой-то бред и задаете нелепые вопросы. Скажите, вы намеренно выводите меня? Чего вы добиваетесь Чарльз?
– Но, почему вы так сердитесь, кошечка моя, что плохого в том, что мне захотелось узнать, почему вы попросили приехать своего брата? Неужели я настолько пугаю вас, что вы опасаетесь остаться наедине со мной, и почему он один, уже бы привели всю родню?
Чарльз изо всех сил пытался удержать наползающую на лицо улыбку.
Чувство глухого, безотчетного раздражения, вызывал в эти минуты мужчина у Эмилии.
– Все это пустые разговоры, и я не намерена отвечать на ваши бессмысленные вопросы.
Ответила она, будучи не в состоянии мириться с его иронией. Порывисто усевшись на большой диван, и абсолютно не заботясь о своем дорогущем наряде, она резко откинула с лица непослушные волосы, губы девушки задрожали, глаза заметали молнии.
От ее необдуманного, резкого падения на мягкие подушки, остатки в былом экстравагантной прически, начали медленно распадаться. Ощущая это, Эмилия пыталась на лету подхватить тяжелые пряди волос, но вскоре горько ухмыльнувшись, опустила руки, понимая бесполезность этого занятия.
Чарльз уже было засмеялся, созерцая эту комическую сцену, но умолк, заметив какой настороженный взгляд, она на него бросила.
– Ваши волосы божественно прекрасны, и поверьте мне, нет ни какой нужды, прятать их в прическу, – как бы пытаясь ее утешить, заметил он.
– Оставьте эти комплименты для своей любовницы, я в них не нуждаюсь! – озлобленно огрызнулась Эмилия, расправляя платье и собирая шпильки, торчащие в рассыпавшихся по дивану волосах.
– О, любимая, я забыл обо всех женщинах на свете, с того момента как увидел вас, – при этих словах тон Чарльза стал серьезен и печален.
Эмилия недоверчиво сощурила глаза и подумала:
« Вот гад, врет! Как врет! Поспорил с Гарри… но нет, я промолчу, не скажу, что обо всем знаю. Пока он мне нужен! Но, потом выскажу все, все, что о нем думаю!».
Но внезапно разнесшийся по комнате смех, поломал все ее планы. Он даже не играет в любовь, он как всегда над нею смеется. Похоже, он инстинктивно чует ее слабые места, и безошибочно к ним добирается.
Глаза Эмилии зловеще вспыхнули, брови стремительно сошлись на переносице, маленькие кулачки сжались в готовности дать отпор обидчику.
– Прелесть моя, не смотрите на меня так злобно, – а, Чарльз ничуть ее не опасаясь, продолжил в своей обычной манере. – Я знаю, ваши глаза, это самое убойное оружие, своим взглядом вы можете повергнуть любого противника, и не только мужчину! И в этом я сегодня наглядно убедился! Что вы гадкая девчонка, сделали с бедняжкой Манон? На ней не было лица, и она была настолько подавлена!
Вскинув голову, Эмилия зашипела в ответ словно змея, явно задетая его словами.
– Вы проявляете такую чуткость и озабоченность, к своей любовнице, что я уже жалею о содеянном!
– И вы говорите милая, что не ревнуете!? – с широкой улыбкой Чарльз поднялся с кресла и, подойдя к дивану сел на его край, поблизости к Эмилии.
Фыркнув, она отвернулась от него, высоко задрав голову и чувствуя себя немного неловко, от того, что он на полном серьезе приписывал ей помыслы и чувства, которых она не разделяла. Пока она обдумывала достойный ответ, мужчина продолжил, Эмилия с первых слов заметила перемену его настроения:
– Вы, знаете девочка моя, я понял одно, ничего хорошего не получается в спорах с женщинами, кроме потери времени, которое можно было использовать гораздо лучше!
Эмилия насторожившись, огрызнулась:
– Вы правы, если имеете
