Зимний вальс

сказала, входя в кухню Капитолина, - что это вы тут шепчетесь? Ну-ка, давайте-ка спать! Андрюшка, я тебе с Колей в угловой постелила. А Любаше с девочками в большой, там вам просторно будет… Идите-идите! Ещё наговоритесь…

Проснулись как раз к обеду.
- Ой, я не хочу! – взмолилась Дашка, - Я не могу столько есть!
- Ну, дело твоё, насильно не заставлю. А вот мужчинам надо подкрепиться… Сколько по Москве будете ездить? И какие планы? – спросила Капа.
- Планов-то, собственно, и нет… По обстоятельствам, - ответил Андрей.
- До поздна-то не мотай их там… Знаю я тебя… - проворчала Капитолина.
- Есть, товарищ старший командир! -  смеясь и целуя тетку, ответил Андрей.
- Ну, пусти… Вот ещё нежности… - размягчено сказала Капа и она вдруг поняла, что кроме Андрея  и кошек у Капитолины  совсем никого нет…

10.


- А, правда, куда? - спросил Андрей, включая зажигание.
- А мы в Москве первый раз…- пролепетала Дашка. – Мы тут ещё нечего не видели…
- Ну, тогда, Красная площадь, Кремль?
- И Третьяковка… - робко вставила Машка.

По Москве ездили весь день. Сначала Андрей объехал весь центр, показывая самые достопримечательные места.  Девчонки только и успевали щёлкать фотоаппаратом, узнавая знакомые по кадрам из фильмов и фотографиям места.
Зато Андрей… Вот уж кто знал л Москве, казалось, всё. И каким был первый Мавзолей, и всё о Храме Василия Блаженного, и о Лобном месте, и о памятнике Минину и Пожарскому и, даже, где в Кремле Золотое крыльцо… А уж о Колокольне Ивана Великого прочитал целую лекцию, так, что даже, рядом останавливались не охваченные экскурсиями посетители.

У огромного стеклянного Дворца Съездов они остановилась, но Андрей поторопил:
- Да что тут рассматривать… Памятник советскому времени.
- Нет… Нет, здесь часто выступал Певец… Мамин Певец… Мы с ней тогда не попали , не были в Кремле. Я сделаю снимок… Ей будет приятно.
Вечер спустился как-то незаметно, и Андрей предложил продолжить экскурсию завтра. Перекусили они в каком-то маленьком кафе, где всё показалось невкусным и дорогим и всем уже хотелось знаменитого Капиного борща…
- А Третьяковка? – жалобно спросила Машка.
- А Третьяковка завтра сразу с утра, договорились, Машунь?
Машка печально кивнула…

С утра, и правда, отправились в Третьяковку. И, конечно, потратили на неё весь день…  Ей и самой хотелось посмотреть всё – когда ещё попадёшь в Москву и, тем, более, в Третьяковку. А уж Машка… Та просто не отходила от картин, особенно её интересовали портреты. Она подходила то близко-близко, то уходила на немыслимо далёкое расстояние, то подходила ближе…
- Словно не в училки рисования готовится, а в художницы… - бурчала Дашка, которая с Колей успели уже почти всё облететь и всё посмотреть.
Им же с Андреем нравились одни  и те же художники, одни и те же картины…
Она остановилась у портрета Крамского «Неизвестная» и долго любовалась благородными, необычными  чертами женщины.
- Она похожа на тебя… - раздался рядом негромкий голос Андрея. – Ты тоже неизвестная и загадочная…
Он осторожно взял её руку чуть выше кисти,  и ей показалось, что вот сейчас, немедленно, она потеряет сознание, так гулко и часто забилось её сердце…
- Не… надо, - осторожно высвободила она руку. – Вон Коля с Дашей идут…
- Ма! Нам же в Уголок ещё надо! – с отчаянием сказала Дашка. – Ну, пусть Машка тут остаётся, если хочет!
- Никто тут не останется. Найдите Машу.  И правда пора идти…
- Где это – Уголок? – помолчав, спросил Андрей, когда Коля с Дашкой отправились на поиски Машки.
Она объяснила.
- Так это рядом. Почти рядом с домом. Успеем, - ответил Андрей. – Вон они, наша троица, идут….

В переулке, где и находился Уголок Памяти Певца, уже было темно, только фонари, да свет из окон Посольства освещали кусочек парапета, где были установлены портреты Певца, ёлочки, свечи и… цветы. Цветы были замёрзшими и казались хрустальными… Казалось, тронь и они зазвенят нежным и печальным звоном… Они долго стояли у портретов, ей хотелось запомнить, запечатлеть каждую деталь дорогого для матери места. Девочки и Коля тоже притихли. Фотографию для матери, конечно, сделали, но разве может передать неживой снимок живую прелесть, нежность Уголка и любовь людей, создавших этот Народный памятник …
- Не знал… - глухо сказал Андрей. – Не знал, что тут до сих пор цветы… Больше года прошло, а… Я ведь был тут тогда. На семинаре…
- Почему же не спасли? - тихо спросила она. – Не сумели?
- Не знаю! – с отчаянием почти выкрикнул  Андрей. – Я ведь не кардиолог, Любаша… Я только  костоправ…
- Мама , мы   похожим и наши цветы… А то они тоже скоро станут стеклянными, - тихо сказала Дашка.

Большой букет белых роз они пристраивали долго и тщательно, чтобы не нарушить уже созданной композиции и чтобы их цветы тоже стали даром ушедшему так рано Певцу…
Уходя, она оглянулась,  и ей на секунду показалось, что в тёмных комнатах Певца в доме напротив блеснул слабый огонёк…

11.

Дома Капа с кем-то громко разговаривала по телефону.
- Вот они, явились! – закричала она в трубку, и многочисленные браслеты переливчато  зазвенели в унисон с её голосом.- Елена Пална, явились, говорю! Будете разговаривать с неблагодарными детьми?
Капитолина  сунула ей трубку, и она услышала тихий голос матери:
- Ну, как вы там? Нагулялись? В Уголке были? Вале позвонила?
Она рассмеялась:
- Мамочка, столько вопросов! Приедем, расскажем… Мы уже завтра выезжаем. Вале звонила, но у неё никто не отвечает, наверное, у дочери… Вы-то там как? Не скучали?
- А вот сейчас Лизонька расскажет – сказала мать.
Капитолина включила громкую связь, и они услышали звонкий голосок Лизы:
- Папа! Папа, ты меня слышишь? Папа, мы с бабушкой ходили на «Спящую красавицу»… Папа, я обязательно буду балериной! Мы сейчас уже нарисовали всех фей, только злую не нарисовали, потому что бабушка сказала, что не надо зло, как это?... Размноживать… Ой, нет,  множить, вот!
- Ты не скучала,  Лизок?- спросил Андрей.
- Нет!- радостно закричала Лиза. – Мы на большую горку ходили, и меня там мальчик прокатил, так страшно было!
Она на секундочку задумалась и сказала:
- Ну, конечно, немножко скучала, да… По тебе и по тёте Любе, а особенно по Даше! И по Маше тоже и по Коле… Мне бабушка подарила альбом и краски, я тоже хочу рисовать, как Маша! Пока, папа, я ещё принца не раскрасила!
- Вот она детская непосредственность, - задумчиво произнесла Капитолина. когда трубка была, наконец, положена на базу.- А вырастают – и куда всё девается?
- Ну, теть, Кап… - недовольно сказал Коля. – Куда, куда… Пошли лучше кошек кормить.
- Кормлены уже. Буду я вас ждать. Я вот вас, бродяг,  сейчас как раз кормить собираюсь…

Выехали рано утром. Тепло распрощались с Капитолиной, которая, несмотря на ранний час уже была в полной боевой готовности – губы подкрашены, причёска тщательно уложена, бусы и браслеты на месте.
- Обязательно приезжайте к нам, - горячо сказала она, прощаясь, - мама будет рада.
- Приеду… Как-нибудь. Если постояльцев моих кому-нибудь доверить смогу. Вот на Колюньку рассчитывала, а он видишь ты… Хочет лечить детишек, а не котов.
- А ты Петра Терлоева пригласи, – пошутил Андрей. – Он присмотрит.
Она догадалась, что Пётр и есть тот самый бывший ассистент, которому тётя Капа подарила клинику.
- Петька-то присмотрит, – строго сказала Капа.- Это ты, племянничек, не сомневайся… Когда приедешь, не спрашиваю, знаю, что бесполезно.  Ну, длинные проводы, лишние слёзы… Поезжайте с Богом.

Выходя из парадного,  она подняла глаза к окнам. В одном из окон маячила  одинокая фигурка…
Андрей махнул фигурке рукой, и она радостно замахала ладошкой, как-то странно, вдоль  стекла…
- Как она живёт вот так, одна? – помолчав,  спросила она.
- Сколько не уговариваю к нам переехать, бесполезно…  - тихо сказал Андрей. – Она мне и мать, и отца заменила. Бываю здесь часто, как только могу. А всё равно – одиночество, оно и есть одиночество…

12.

Странно, но до Петербурга они доехали скорее, чем до Москвы. Так ей показалось. Может, потому, что сидела она с девчонками на заднем сидении и постоянно дремала. Иногда, открывая глаза, она видела поток несущихся машин с одной стороны, а с другой бесконечные российские деревни, с почему-то вечными серыми домами, с пятью окнами во всю переднюю стену, какие-то серые же постройки, неровные заборы…
Почему-то вспомнились аккуратные  прибалтийские домики, чистенькие и ухоженные – это когда они ещё на первом курсе ездили с девчонками в советскую и родную тогда Прибалтику позагорать на Рижском взморье всего-то на пару дней. Она вздохнула, подумав, что много, ох, много времени должно ещё пройти, чтобы что-то сдвинулось, изменилось в нашем сознании…

Дома их встретили мать и Лиза, размахивающая альбомом и одновременно пытающаяся исполнить какие-то па из виденного балета.
- Маша, смотри, Маша, у меня красивый принц получился? А Спящая Красавица? Правда, красивая?  Папа, посмотри, как она танцевала, вот так, ну папа же!
- Вы от неё,  наверное,  устали, Елена Павловна, - спросил Андрей. – Такая она у меня подвижная…

- Вовсе нет, - улыбнулась мать. – Напротив, мы очень подружились! Давайте-ка к столу, мы с Лизонькой ещё и пирожков напекли!
От обеда никто не отказался, проголодались все.  За обедом пытались рассказывать, что видели, где были, Дашка прямо с фотоаппарата показывала бабушке снимки.
- Коль, ты мне со своего фотика прямо сейчас фотки можешь скинуть? А я тебе! – спросила Дашка.
- Нет, ребята… - Андрей встал из-за стола.- Скинете потом через почту. Спасибо Вам, Елена Павловна, преогромнейшее…  И за обед, и за дочку мою. А сейчас нам пора. И людям надо дать отдых, - повернулся он к Коле, - да и мне… работать завтра. Собирайся, Лизок.
Молча, сопя,  Лиза натягивала свой непослушный комбинезон. Оставалось повязать только шарфик.  Вот так, с шарфиком в руках, стоя посредине прихожей, она вдруг громко разрыдалась.
- Я не хочу уезжать… Я не хочу… Я хочу с бабушкой…
- А со мной и Колей, доча?- присел перед ней Андрей. – Не хочешь?
- Хочу… С тобой, с Колей, с бабушкой… И с тётей Любой… И с девочками… - рыдала Лизонька.
- Мы будем встречаться, Лизонька, - растерянно сказала Дашка. – Звонить будем…
- А всем вместе жить нельзя? Нет? – всхлипнула Лиза.
Она встретилась глазами с Андреем и её охватила жаркая волна. Как он смотрел…
- Устами младенца… - невнятно  пробормотала мать, скрываясь в кухне.

Провожать не пошли, чтобы ещё раз не расстраивать Лизу. Только помахали из окошка. И, хотя дома были все – и девочки, и мать, ей стало пусто, грустно  и неуютно и почему-то захотелось плакать…

13.

В январе они больше так и не встретились. Она ничего не узнавала специально, но краем уха слышала от Коли, что «у папы большая конференция на базе клиники» и что, он, Коля,  уже замотался с Лизкой…  Дашка однажды попросилась прийти позже, потому что « дядя Андрей уехал на три дня куда-то в Тмутаракань, где его просили проконсультировать очень сложный случай, а у Коли поздно факультатив заканчивается, надо за Лизой зайти».

И в феврале тоже не было ни встреч, ни даже звонков… Хотя она каждое утро, едва вскочив, бросалась к телефону: нет ли пропущенных звонков или СМС?  Нет, ни звонков, ни СМС не было… Просто не было повода ни для звонков, ни для СМС…
Она погасла. Словно горела яркая большая