Посох Велха

вон к тому крыльцу. Номер квартиры вашего племянника "126", следовательно, корпус второй, а подъезд в нём один.
Чуть поодаль от стеклянного, ярко освещённого парадного, имелась парковка  для личного автотранспорта жильцов. На неё и зарулил Савватей, отметив попутно, что стояночных, пронумерованных на асфальте мест ещё предостаточно. Когда фары высветили  под колёсами цифры, соответствующие номеру джипа, он остановился на этом пятачке.
Феодора взяла спящую дочку на руки, после чего компания дружно покинула машину. Савватей уверенно шагнул на крылечко из трёх ступенек, остальные потянулись за ним гуськом. Стеклянные двери разъехались по сторонам при их приближении. Прибывшие переступили порог и очутились в большом и светлом  вестибюле квадратной формы. По его углам стояли кадушки с искусственными пальмами.
Напротив входа виднелись ступени лестницы, покрытые ковровой дорожкой. Рядом с ней темнели стилизованным под дуб пластиком двери лифта, один из которых был явно грузовым. По правую руку находилось служебное помещение с застеклённым окошком в стене и распахнутой настеж дверью.
Из него, как ошпаренный, выскочил разбуженный шумом консьерж - пожилой мужчина в костюме и при галстуке. За его плечами маячила помятая физиономия молодого охранника с дубинкой и электрошокером на ремне.
- Господа, позвольте! - консьерж  встал на пути вошедших, распростав руки в стороны, словно наседка, защишающая цыплят, - Вы, собственно к кому?
Савватей подобрался, вонзил в глаза консьержа немигающий, вспыхнувший странным огнём пронзительный взгляд, и внушительно и раздельно произнёс:
- У вас имеется телефонограмма от моего племянника, Боброва Севы из стодвадцать шестой, о нашем приезде. Я - его дядя из Сибири. Это, - он указал на попутчиков, - моя жена и дочь. Остальные - наши гости.
Глаза консьержа мгновенно затуманились. Он словно маятник качнулся с пяток на мыски к "дяде Боброва" и назад. При этом настороженое лицо его просияло озарением, он шлёпнул себя ладонью по лбу.
- Ах, ну да! Конечно! Как же я запамятовал? Проходите, пожалуйста! С прибытием!
Он и охранник натянули дежурные улыбки и синхронно разошлись в стороны, уступая дорогу.
- Прошу к лифту! Третий этаж. Ключи у вас имеются? А то могу предложить запасные.
- Не требуется! - отмахнулся  Савватей, звякнув для пущей наглядности связкой, которую прихватил из бардачка вместе с документами Боброва. Пропустив Ника вперёд, он взял под руки жену и Лену. В широком лифте компания поместилась без труда. Консьерж и охранник, проводив их отрешёнными взглядами, вернулись в свою каморку досматривать сны. Ни один, ни другой так и не заметили стоящего в тени на крыльце подозрительного типа, который вытянув шею, внимательно прислушивался к разговору в вестибюле.
- Давай, малец, жми кнопку! – распорядился вурдалак, ощущая дрожь от растущего нетерпения. Лифт дёрнулся, с ускорением скользнул вверх и замер, распахнув створки.
Квартира оказалась двухэтажной. Её общая полезная площадь составляла  280 кв метров. Помимо традиционных: прихожей, гостиной, кухни, совмещённой со столовой, двух спален, трёх гостевых комнат, библиотеки, рабочего кабинета хозяина, по санузлу на каждом этаже, ванной комнаты с джакузи и душевой кабиной - в квартире имелся ещё мини-спортзал, оборудованный современным гимнастическим инвентарём, и мини-бассейн с подсветкой и подогревом. В нём-то и разыгралась кровавая драмма...
Что Ник, что Лена - оба оказались детишками не промах. Едва освоившись в новой для них обстановке, они развалились в креслах гостиной  и, дружно закурив тонкие длинные сигаретки, потребовали у хозяев шампанского. Савватей от такой наглости рассвирепел.
- А ну прекратить дым пускать! - рявкнул он, - У нас не курят! Насчёт шампанского не знаю, есть ли. Поищите сами...
Вурдалак уже успел заскочить в ванную комнату и сбрить бороду с усами, отчего заметно помолодел, став выглядеть не старше
тридцати. Пока он и жена укладывали Матрёшу в самой дальней спальне, Ник по хозяйски обошёл обширную гостиную и увидел то, что искал. В одном из её углов сверкал лаком, позолотой и хрусталём мини-бар с зеркальными полками и высокой полукруглой стойкой из вишнёвого дерева. Напитки там были самые разнообразные. Некоторые бутылки он видел впервые. Он разлил шампанское в четыре бокала, не обойдя вниманием и хозяев, которые вскоре вернулись в гостиную.
Феодора сделала глоток.  Нёбо и язык будто кольнули маленькие иголочки. Она фыркнула с непривычки, но потом всё же допила необычный напиток до дна, в голове приятно зашумело. Вурдалачка развеселилась. Савватей опустошил свою порцию залпом. Не то, что бы его смущала ситуация, нет, просто он всё никак не мог найти предлог, что бы пригласить "доноров" в бассейн, не вызвав подозрений. Положение спасла Лена, которой шампанское тоже ударило в голову и развязало язык.
- А теперь все в душ! - скомандовала соплюшка и пьяненько захихикала.
- А потом в бассейн! - подхватил Савватей.
- С шампанским! - внёс свою коррективу Ник и, прихватив бутылку, протянул руку Феодоре, - Позвольте вас проводить, мадам?
Вурдалачка вопросительно взглянула на мужа, тот чуть кивнул, давая согласие. Ему очень не хотелось, что бы жена спуталась с этим молоденьким прохиндеем. Сколько ему? Лет тринадцать-четырнадцать? Но пробы, видать, уже ставить негде. Самой же Феденьке двадцать пять стукнуло. Не смотри, что выглядит на осьмнадцать. Баба в соку, кровь с молоком! Молчит, ведьма, весь последний час. Обиделась, слова не вымолвит.  Видать, задумала что-то. Но что? Поди, угадай, что у неё на уме?
Как бы не позарилась на сопляка, не затащила его на себя. Кровь-то играет! Хотя, какая там кровь? Не напились они её ещё...
В душе пробыли недолго. Вид обнажённого тела молоденькой путаны возбудил Савватея до невероятности. Он даже перестал обращать внимание на шашни жены с Ником, который совсем потерял совесть и лапал её, ладушку, под струями воды за что ни попадя , а та, курва, только млела и коровой мычала от блаженства.
Ревность уступила место вожделению.
"Ну и чёрт с ними! -  решил Савватей, - Нехай развлекаются! Раз жене можно, то и мне не грех!"
И он взялся охаживать малолетку с яростью изголодавшегося по бабе мужика.
В бассейн перешли гурьбой, не одеваясь. С собой прихватили заморского креплёного вина, водку и какую-то нехитрую закуску из холодильника. Савватей попробовал всего понемногу, отдавая всё же предпочтение водке. Алкоголь затуманил разум, но не настолько, что бы потерять контроль над ситуацией.
Феодора от вина раскраснелась, стала раскованнее, раскрепощённее, на мужа почти не оглядывалась. По его мнению, совсем потеряла баба стыд. Но и сам он не отставал от жены, махнув на её шалости рукой. Малолетки, похоже, тоже окосели основательно. Но это и к лучшему, меньше будут сопротивляться и орать, когда они начнут их грызть. Но сначала позабавятся...
В какой-то момент Лена опрокинула Савватея спиной на лавку, сама присела рядом на колени, лаская и играя с его плотью. Потом склонилась к низу живота лицом. Савватей расслабился  и  зарычал от наслаждения. Рядом послышался стон жены, он повернул голову. Феденька лежала на соседней лавке, согнув ноги в коленях. Между ними  дёргался  вверх-вниз  курчавый затылок Ника, который его жена то и дело с силой прижимала к себе.
"Ах ты с-су...- он хотел возмутиться, но не смог. Волна ярости отступила перед приливом истомного блаженства.
Всё последующее происходило, как во сне. В памяти отложились лишь отдельные фрагметы, насыщенные обрывками чувственных восприятий: вот он подмял малолетку под себя, запрокинув её ноги под потолок, вот посадил на себя и она скакала на нём, как юная амазонка, вот пристроился сзади...
Рядом охала и ахала жена. Пьяный пацан проделывал с ней практически то же самое, что и он сам с Ленкой. Однако никакой ревности к жене он не испытывал, наоборот, было нечто вроде благодарности. Возможно, поутру он будет думать иначе, но не сейчас.
Стереосистема, врубленная Ником на полную мощность, сотрясала стены бассейна аккордами "Блек саббот". Сатанинска  музыка придавала сил и энергии, одновременно заглушая крики вожделения. Савватей, чувствуя приближение аппогея, посадил малолетку на колени и, обхватив за ягодицы, притянул на себя. Блаженство неотвратимо нарастало, он склонился к её тонкой шее, словно намереваясь поцеловать, но сам, не имея сил больше сдерживаться, страшно зарычал и с силой вонзил удлиннившиеся вдруг клыки в тонкую нежную кожу.
Девочка закричала от боли, но крик растворился в какофонии электроинструментов. Горячая струя полилась в глотку вурдалака. Он утробно заурчал от одновременного двойного удовольствия: снизу убывало, сверху прибывало! Вопя от ужаса и страданий, Лена попыталась вырваться, но куда там: Савватей облапил и прижал к себе детское тельце с такой мощью, что захрустели позвонки. Он продолжал яростно работать тазом, присосавшись к ране похлеще пиявки, и всё пил и пил горячую дымящуюся кровь...
Только когда он выпил малолетку "до дна" и та затихла, обмякнув, пришла мысль о жене: как там Феденька?
Вурдалачка от мужа не отстала ни на йоту! Ник безвольно распластался на скамье и она, встав над ним на коленях, с причмокиванием сосала кровь из его растерзанного горла, продолжая по инерции сжимать в правом кулаке и яростно дёргать скукожившую ся, бесполезную теперь плоть. Она пила жадно, взахлёб. Потом для удобства приподнялась с колен, низко прогнувшись в поясе.
Подрагивающий зад Феодоры подействовал на Савватея, как тряпка на быка. Он почувствовал, что его друг снова встал в стойку, приготовившись к бою. Отбросив мёртвое тело путаны, вурдалак деловито пристроился к жене. Та вскрикнула от неожиданности, обернувшись простонала:
- Ох, Саввушка, любый, хорошо-то как!
- А то! Таперича мой черёд! - усмехнулся муж, поглаживая её лоснящиеся потом бёдра, - А ты пей, пей...


* * *


...От трупов Савватей избавился задолго до  рассвета. Сначала упоковал их в большие и прочные пластиковые мешки чёрного цвета из-под мусора, которые обнаружил на полке в кладовой. Затем, убедившись, что соседи спят, выбросил из окна библиотеки на подступающий к самому цоколю газон полисадника. Спрыгнуть с третьего этажа самому для него было делом плёвым.
Мешки он зажал под мышками и, как пушинки, отволок их на стоянку к автомобилю. По причине позднего часа никто ему на пути не встретился и не окликнул. Он уложил трупы в багажник и призадумался - теперь требовалось отвезти их куда-нибудь и выбросить. Память услужливо подсказала такое место: заросший чертополохом и кустарником пустырь за МКАДом, на который он обратил внимание, следуя за похитителем.
Не раздумывая боле Савватей прыгнул за руль и, выехав со стоянки, рвануал к шлагбауму. Вскоре он уже мчался по кольцевой.
Несколько раз его засекали радары и камеры на постах ДПС. Но выскакивавшие на дорогу гаишники никакой машины нарушителя не видели. Откуда им было знать, что Савватей на расстоянии отводил им глаза? Проторчав напрасно на обочине, раздосадованные милиционеры возвращались на пост матерясь и сплёвывая в сердцах. Какого же было их удивление, когда и записи камер ничего