взглянул на мальчишку, стоящего перед ним, своими подслеповатыми глазами и удивлённо изогнул густые брови.
- Кто бы мог подумать, что в столь скверную погоду меня навестит гость. Забегай скорее, сырой же весь. – Артура здорово удивили старомодные речевые обороты незнакомца. По крайней мере, его родная бабушка говорила на куда более приземлённом языке. Голос же этого мужчины был необычно приятен слуху, - вежливый, мудрый, с лёгкой хрипотцой, пришедшей вместе с возрастом.
- Здравствуйте. Мой мячик… я нечаянно забросил его на ваш участок. – Извиняясь, развёл руками школьник.
-Не беда – поищем мы твой мяч. Дождик чуть стихнет и поищем. Забегай. – Высокий старик радушно раскрыл ветхую дверь. – Ну, чего ждёшь?
Родители всегда предупреждали Артура не разговаривать с чужими людьми и уж тем более не соглашаться на их предложения сходить куда-нибудь или зайти к ним в гости, однако сейчас он был вынужден согласиться – мяч всё ещё был на территории чужого дома. Тем более, пареньку дедушка показался довольно безобидным. Взволнованный Сечин с опаской ступил за порог и увидел смирно сидящего на цепи добермана. Глаза пса явственно горели мечтой налететь на лёгкую жертву и разорвать её в клочья, однако пожилой человек, следующий перед гостем, строгим голосом велел Георгу замолчать и сидеть на месте. Вытянув перед собой длинные чёрные лапы, послушный пёс выпрямил спину и задрал морду. «Ого, таких дрессированных псов даже в цирке не увидишь», подумал Артур.
- Сильно промок то? Последнее время я без очков совсем плохо вижу.
- Не сильно, бывало и хуже. - Слукавил мальчуган.
Ступив через порог, мальчишка сразу ощутил лёгкое головокружение от чарующего запаха пряностей. Казалось, все предметы быта, будь то магнитофон «Маяк» или венгерская стенка шестидесятых годов источали благоухания мелиссы и розмарина, буквально дыша ими. Худощавый старик обратил внимание на одурманенность своего гостя и поспешил объясниться.
- Правда, чудесный запах? Представь только, - каждый день я просыпаюсь и первое, что ощущаю, ещё даже не раскрыв глаз – это запах моих любимых растений, - старик указал рукой на обширный зелёный уголок в конце зала, разросшийся за года на половину дома, - одновременно бодрящий разум и успокаивающий душу. Ты, конечно, ещё слишком мал, чтобы задумываться о таких вещах, но всё же…
«Я понимаю вас», ради приличия ответил мальчик, сам, естественно, не придав особого значения его словам. Точно заворожённый Артур разглядывал «скромный» интерьер «пряного дома», удивляющий своей простотой и одновременно индивидуальностью.
Кто в те дни мог похвастаться огромным количеством замысловатых картин, грамот и наград на стенах своего дома, заграничной посудой из китайской глины, скрашивающей антураж, да дорогостоящими старинными книгами, сложенными в алфавитном порядке? Сознанием мальчишка буквально растворялся в дурманящем аромате, чувствовал лёгкую эйфорию, спокойствие. Он попал в музей, в котором совершенно позабыл о первоначальной цели своего визита: словно под влиянием гипноза, он крутил головой по сторонам, любуясь причудливым антуражем своими огромными глазами, и внимательно слушал рассказы пожилого экскурсовода.
Держа спину ровно, старик напоминал ему графа или человека из высших слоёв общества, коих Артур видел в старых фильмах, однако «пряный дом» всё же никак не соответствовал статусу своего владельца. Бывшая советская интеллигенция, ныне живущая в глубинке. Пока увлечённый паренёк знакомился с содержанием обрамлённой золотой рамкой грамоты, пожилой человек вынул из нагрудного кармана хлопковой рубашки железную расчёску и зачесал на удивление длинные седые волосы назад, профессионально собрав их в хвост на затылке. Затем прокашлялся и подошёл к Артуру. С каждым следующим прочитанным словом в памяти мальчишки просыпались приятные воспоминания о недавно покинувшем его дедушке, посвятившем этому благородному ремеслу последнее десятилетие своей жизни. И всё же, у дедушки грамот было поменьше.
- Вы содержите приюты для собак? - Удивлёнными глазами взглянул на него парень.
- Что? Аа, нет. Лично я не содержу, - ведь они не мои, - скорее, просто помогаю средствами питомникам и приютам. В наше неспокойное время все пекутся только о своей шкуре, а о бездомных братьях наших меньших никто не задумывается. Но, я никого не осуждаю, - каждому своё, как говорится.
- «За принятие на попечение восьми собак из питомника «Душа зверя» Михаил Кёлер награждается званием почётный собаковод», - это ваша грамота? Целых восемь собак?
Худосочный старик молча погладил аккуратно подстриженную седую бородку, утвердительно кивнул и грустно улыбнулся на удивление ровными светлыми зубами. «Не иначе как вставные», подумал Артур. И всё же в эти секунды морщины на его лице, лбу и под глазами идеально разгладились, хотя бы всего на пару секунд, но заметно омолодив Кёлера.
- Ну конечно моя, мой юный друг. В этом доме всё принадлежит мне. - Затосковавший человек сложил на груди свои руки и уставился на грамоту отрешённым взглядом, словно бы вполне материальный лист в рамке был для него прозрачным стеклом, за которым на многие мили вперёд раскинулись каньоны и берега высохших озёр. – Целых восемь собак…
На дальнейшие вопросы о домашних питомцах, мужчина отвечал односложно, либо вовсе старался увести разговор в иное русло. Тяжёлые моменты своей жизни пожилому человеку лишний раз вспоминать не особо хотелось. По крайней мере, подросток решил именно так. «Некоторые подхватили чумку и умерли у меня на руках, некоторых отдал в добрые руки. Себе оставил лишь Георга». Своим видом, Артур походил на покладистого ученика, проглатывающего каждое слово своего умудрённого сединами учителя. «Не будем о грустном. Кстати, ты когда-нибудь увлекался живописью? Взгляни на мои работы, может быть оценишь».
Под канонаду дождевых капель, с самоотверженностью камикадзе разбивающихся о скаты металлической крыши, мальчишка с удовольствием отправился в другой конец зала посмотреть на личные работы Михаила Кёллера – щедрого мецената и художника по совместительству. Либо гости и впрямь крайне редко посещали жизнелюбивого старичка, отчего он и попросил первого встречного оценить их, либо, за всё время он так и не дождался от них желаемых комментариев к своим картинам. Вновь, руководствуясь лишь своей вежливостью, Артур солгал. Однако в этот раз ложь была во имя добра. Глядя своими серыми глазами на кислотные, явно психоделические картины, школьнику вспомнилось полотно Эдварда Мунка «Крик», только в этот раз, чудаковатый художник, давший жизнь этим параноидальным и тошнотворным воплощениям греха, похоти, а местами и откровенной мистики находился всего в паре метров от него, сосредоточенно зажигая единственной спичкой ароматизированные свечи на полке. Свечи, с запахом майорана и шалфея.
Новомодный телевизор «Шиваки» пестрел яркими красками, показывая нудную, как тогда казалось Артуру, программу «Намедни», поэтому находящиеся в доме люди не обращали на него никакого внимания. Один был увлечён разглядыванием одновременно чарующих и отталкивающих картин, попутно делая замечания или хваля, другой же внимательно следил за эмоциями своего гостя, словно анализируя по его лицу эффект произведённый той или иной своей работой.
- Честно говоря, я видел похожую картину в книге Марка Лицкиса Элизиум, - она была перед второй главой. Или перед третьей… – Аккуратно, что бы невзначай не обидеть своего собеседника, произнёс Артур. Глаза серьёзного мужчины, сложившего руки на груди незамедлительно округлились, когда до него дошёл смысл произнесённых парнишкой слов.
- Мой дорогой! Как тебе это удалось? – Счастливо взорвался тот и ухватился руками за деревянную рамку висящей на стены картины. – Признаться, чего-чего, но такого я не ожидал. А ведь ты будущий искусствовед, ты это понимаешь? – Странный мужчина засмеялся и потрепал мальчонку по мокрой голове. - Ты попал в точку, - прочитав чудесную книгу Лицкиса лишь до третьей главы, мои глаза остановились на довольно скромном изображении чудесной девушки, красотой походящей на древнегреческих богинь Олимпа. Я принял решение вознести её на положенное место. В этот же день я взял чистый холст, мольберт и свой художественный инструмент – у меня возникла идея оживить эту девушку, добавить ей реальных красок, ярких чувств, нескрываемых эмоций. Того, чем в своё время не одарил юную красавицу неизвестный мне художник. И всего за каких-то пятьдесят шесть часов я сделал это.
- У вас получилось намного красивее, чем в книге.
- Спасибо большое. И всё же ты меня поразил…. выходит, увлекаешься литературой? А какие ещё жанры тебе нравятся, помимо одноразового чтива?
- Самые разные, - незамедлительно ответил школьник, - Ромео и Джульета, Мёртвые души, Война и мир…
Естественно, мальчишка, обожающий всё своё свободное время гонять по полю мячик, не имел и малейшего представления об объёмах Войны и мира, однако наименования книг из домашней библиотеки как-то сами пришли в его голову.
- Чёрт возьми! – Обескураженный старик снял свои очки в роговой оправе и облокотился на богатое чёрное пианино, словно почувствовал себя дурно. – Мальчишка двенадцати-тринадцати лет уже знаком с гениями! Не понаслышке знаком… в этот дождливый день, сама судьба привела тебя ко мне в гости, мой юный друг. У меня на втором этаже находится личная библиотека,- всё то, что я собирал на протяжении своей жизни, - уверен, тебе будет интересно ознакомиться с ней.
Отступать уже было поздно – подобно трясине, собственная ложь всё сильнее затягивала врунишку. Он взглянул на водопад за необъяснимо мутным окном и покорно направился к узкой лестнице, лишь подождав, пока радушный хозяин дома зажжёт газовую конфорку и поставит на неё белый чайник с ромашками. По телевизору в это время шёл рекламный ролик – «магазин часов на улице Красного знамени предлагает вам огромный выбор часов западных марок» – Далее шёл внушительный список непонятных мальчику слов на иностранном языке. Застывшее на экране изображение дразнило его последней моделью часов Электра, стоивших по тем временам большие деньги. Все знакомые ему мальчишки мечтали о таких, но лишь один из них имел такие, – папенькин сынок Максим Родовинский.
- Ты чего застыл? Что увидел? – Старик по-отечески опустил свою руку ему на плечо. – Знаешь, жизнь она ведь штука непредсказуемая – подобные мелочи не стоят того, чтобы копить на них месяцами, отказывая себе в чём-то более нужном. Вещи приходят и уходят, надолго не задерживаясь, ведь прогресс неумолимо движется вперёд, так же как и мода, и время. По этому – мой тебе совет, не предавай особого значения этим сокровищам-однодневкам. Просто не думай об этом, и глазом моргнуть не успеешь, как у тебя появятся такие же.
«Слабо в это верится. Ну, может быть, когда-нибудь…», размышлял мальчишка, поднимаясь со стариком вверх по скрипучей деревянной лестнице.
Пока школьник с умным лицом разглядывал толстенные книги и фолианты, хранящиеся в высоких книжных шкафах, худощавый хозяин
